========== Старые знакомые ==========

И свет во тьме светит, и тьма не объяла его*

«Дорогой Сириус,

Я не уверена, что это письмо дойдет до тебя, потому что самостоятельно я использую совиную почту лишь впервые. Более того, я не знаю, где ты сейчас находишься, но, говорят, сова сама найдет получателя, где бы он ни был. Так что, если письмо все-таки доберется до тебя, пожалуйста, не сообщай ни Гарри, ни Ремусу о том, что мы с тобой переписываемся. Я уверена, что с ними двумя ты переписываешься тоже, но не стоит им знать, что еще и я пишу тебе. Верю в твою честность.

Как ты, Бродяга? Я, к сожалению, проторчала в больнице, пока ты сбегал от нашего, несомненно, честного «правосудия». Где пропадаешь и какие планы на жизнь теперь? Надеюсь, отъелся хоть немного с нашей первой и последней встречи? На тебя смотреть было страшно, кожа да кости. И взгляд… наверное, никогда не забуду его.

Надеюсь, у тебя все хорошо,

Верити Саншайн.»

Ответ пришел спустя неделю, письмо притащил яркий попугай:

«Верити,

Был рад получить твое письмо, хоть познакомиться нормально нам не дали обстоятельства. Я сейчас далеко-далеко на юге, в теплых странах, грею кости и, ты права, отъедаюсь. У меня все в порядке, насколько может быть все в порядке у беглого преступника. Пока Гарри в порядке, у меня нет необходимости появляться в Англии, так что, думаю, поленюсь еще немного здесь, пока есть возможность.

Как сама? Как у Вас с Ремусом дела? О волчатах еще не думали? А то забавно будет, если я приеду в Лондон, а по нему разгуливают маленькие Люпины.

Не теряй связь,

Сириус Блэк.»

Во второй раз сова полетела через день после получения письма:

«Бродяга,

Давишь мне на больное. Мы с Ремусом больше не вместе, с тех самых пор, как я очнулась в больнице. В ту ночь, когда мы встретились все в Воющей Хижине, он изуродовал мое лицо, будучи оборотнем. А потом, видите ли, решил, что слишком опасный для любви. И ушел от меня, оставив одну. Так что я с ним не общаюсь…Что сейчас, сентябрь? Уже четыре месяца почти…Поэтому я и прошу тебя не говорить Ремусу о том, что мы переписываемся. Я больше не хочу, чтобы он касался меня каким-то образом.

Сириус, я хочу, чтобы ты сообщил мне, если соберешься в Лондон. Несмотря на мою размолвку с Ремусом, я все еще считаю себя частью вас всех. Теперь мое место где-то в истории Мародеров. И если понадобится помощь, я хочу предложить свои услуги.

Твоя верная подруга,

Верити.»

Попугай вновь прилетел через неделю:

«Верити,

Извини. Я не знал. Этот олух мне не говорил. Вообще ни слова. На все мои шуточки – пошлые или не очень – по поводу вас, только смущенно улыбался и отмахивался. Черт бы его побрал, вот придурок. Всегда с ним так. Стоит ему по-настоящему влюбиться и найти человека, с которым можно связать свою жизнь, он сдает назад, оправдывая себя своей ликантропией. Полнейший идиот.

Что ж. Надеюсь, у тебя все наладится. Я обязательно напишу тебе, когда отправлюсь в Лондон. Но и ты не теряйся, пиши хоть иногда. Буду крайне рад получить от тебя еще одно письмо и ответить на него.

Почти влюблен,

Сириус Блэк.»

***

Верити Саншайн порой ненавидела отражение в зеркале. Оттуда на нее смотрела измученная жизнью девушка с огромным шрамом, начинающимся у подбородка и заканчивающимся под бровью. А глаза отражения имели совершенно неестественный, зелено-синий оттенок. Если долго смотреть в глаза Верити, можно увидеть в них далекий и необъятный космос, вместе с тем холодный и пронзающий насквозь.

Такой Верити стала около года назад. Ужасные события произошли в ее жизни. Только вот самой девушке ужасными они не показались. Подумаешь – шрам на лице, оставленный свирепым оборотнем. Это ерунда. Ее моральное здоровье пошатнул другой случай: Ремус Люпин, тот, кого она любила больше жизни, покинул ее, опасаясь причинить волшебнице еще больший вред.

Девушка возненавидела бедного оборотня. Первое время она только и могла что рыдать и разбивать вещи даже без помощи магии. А потом ее сердце очень быстро зачерствело, в нем не осталось места ни для ненависти, ни для ярости, ни для былой любви. По крайней мере, так думала сама Верити. Однако, это было не совсем так.

После выхода из больницы Святого Мунго, девушка буквально осталась ни с чем. Она могла бы найти Дамблдора и попросить его о помощи, но обида на Люпина переросла в обиду на весь магический мир, поэтому Верити вернулась в мир маггловский. Ей хотелось забыть о том, что она вообще умеет колдовать, ей хотелось думать, что все два года, что она провела рядом с Ремусом, были не более чем плохим сном. Плохим, реалистичным и таким желанным. Что бы Саншайн не говорила самой себе, забыть Люпина она никогда не сможет. Да и сам магический мир давал о себе знать, причем с неожиданной стороны.

В мае тысяча девятьсот девяносто пятого года на пороге ее дома появился отец. Она не видела его девятнадцать лет. Подонок просто сбежал от мамы Верити, когда девочке было десять лет. Ни «прощайте», ни «извините». Просто исчез, не сказав ничего. Саншайн ненавидела и его тоже, пару раз она мысленно сравнивала Ремуса со своим отцом. Мол, он так же, без особых причин и объяснений, оставил Верити.

- Я зайду? – мужчина часто облизывал губы. Он выглядел старым, хотя ему не было больше пятидесяти пяти.

- Если я скажу «нет», ты уйдешь? – задала риторический вопрос Саншайн.

- Нет, - произнес в ответ ее отец и переступил через порог.

В теплом свете ламп кожа Верити отдавала желтизной, а шрамы выглядели еще более отвратительно.

- Господи… Кто это с тобой сделал? – спросил отец, разглядывая лицо дочери.

- Мой возлюбленный, - усмехнулась Саншайн, сложив руки на груди.

- Я бы его…

- Аарон, - Верити нарочито называла отца по имени. – Ты оставил мне рану похлеще этой. Вот здесь, - она положила руку себе на грудь.

- Я знаю, - Аарон Саншайн выдохнул. – Я трус. Позорно сбежал. Но…Верити, - мужчина вновь взглянул на дочь. – Ты ведь…знаешь, кто ты такая?

- Ты про искры, которые я умею делать на пустом месте? – волшебница оперлась на стену. – Знаю.

- Я должен был тебе рассказать. Но вместо этого, я бросил тебя и твою маму, наложив на нее «Обливиэйт», чтобы она не проболталась никому, что я маг.

- Так я не магглорожденная? – Верити прищурилась. – Забавно. Знаешь, я до двадцати семи лет понятия не имела, почему вокруг меня все постоянно разлетается на куски. Особенно после смерти матери. А когда узнала, то по наивности попала в такую историю, о которой тебе даже слушать страшно будет. Мог бы просветить дочь еще в раннем возрасте.

- Я пришел, чтобы предупредить тебя, - проигнорировал весь сарказм Аарон. – Тогда я ушел не просто так. Начиналась Первая магическая война, и я боялся, что за мной придут. И Вы с твоей мамой пострадаете. Поэтому я и ушел. И сейчас…В общем, не спрашивай откуда, но я знаю, где и с кем ты была. И я уверен, что если этим людям нужна будет помощь…

- Я в ту же минуту залезу в чертов камин, чтобы оказаться рядом с друзьями, - отчеканила Верити.

Аарон дотронулся до лица дочери, проведя большим пальцем по шраму.

- Хороши друзья, раз делают такое…

Верити отпрянула от отца.

- Ну, уж точно не тебе судить об этом.

- Ты права. Но дело не в этом. Они обязательно позовут тебя, потому что у них сейчас каждый человек на счету…Ты слышала об инциденте на Турнире Трех Волшебников.