Рязанов Вячеслав Васильевич

О себе: 

Вон он в машине копается, - кивнул мой спутник куда-то вглубь гаража. Человек возле машины поднял голову. Так мы познакомились. Он чем-то напоминал Окуджаву. Не то, чтобы совсем уж похож, просто такого типа: худощав, ну и вообще какое-то неуловимое сходство есть.

Жизнь Рязанова, если оценивать её скучным взглядом педанта, - одна сплошная путаница. Впрочем, смотря что считать путаницей. В любом хаосе событий, хитросплетений и нагромождений судьбы есть своя неумолимая логика. Да и кто знает, что в жизни закономерность, а что - свалившаяся невесть откуда случайность.

Подчинять себе обстоятельства, делая из самых, казалось бы, немыслимых и неразрешимых трамплин, - тут особое надобно умение. Подножек, которые нам подчас подсовывает судьба, предостаточно. Попробуй тут не раскиснуть, не поддаться унынию.

В десятилетнем возрасте круглый сирота Рязанов поступает в Суворовское училище. Примером для него был его дядя, он же приёмный отец, командир штурмового авиакорпуса, дважды Герой Советского Союза. При таком дяде желание Славы стать военным было вполне естественным.

В училище через семь лет, когда он его заканчивал, выяснилось, что начало падать зрение. Для кадрового военного это был приговор. С военной карьерой было покончено навсегда.

Жизнь простиралась вокруг манящая, необозримая, и было совершенно неясно, что в ней делать дальше. Ведь в жизни мы часто делаем не то, что нам хочется, а руководствуемся обстоятельствами.

В Артемовске жил его дедушка. Так он оказался в Донбассе. Постепенно в Рязанове вызревала его единственная на всю жизнь любовь - к геологии.

В Московский геологоразведочный институт он не поступил по обстоятельствам, от него не зависящим. Что оставалось в его жизни? Оставалось (и это хоть как-то приближало его к мечте), геологоразведочное училище. Закончив училище в г. Артемовске, Вячеслав вплотную приблизился к геологии. Пять лет он работал на буровой в Артемовской комплексной экспедиции. Надо было получать - это он понял сразу - высшее образование, и он поступает в заочный политехнический институт.

Рязанов учился на третьем курсе своего политеха, работал, и вдруг жизнь снова сделала свой очередной виток. В бригаде появился помбур, приехавший с Севера. Он рассказал о том, что в настоящее время проходит набор буровиков на строительство Асуанской плотины в Африке. Информация, случайно услышанная, тут же проросла действием. Как результат, два года Рязанов с женой и дочкой прожили в пустыне Сахара.

Асуан был первым его зарубежьем. Он вернулся в Союз, завершил учебу в институте, получил диплом . "По диплому я - прокатчик, а в душе - буровик", и по сей день не может смириться Рязанов. До сих пор настольные его книги не по металлургии, а по бурению и геологии.

Он вернулся в геологоразведочное училище, которое закончил в своё время, и стал там заместителем директора по воспитательной части, а проще - замполитом.

Коллеги Рязанова рассказывали мне, что его любили. Интеллигентного и мягкого, его уважали преподаватели и учащиеся, но ветер дальних странствий уже коснулся его лица.

В семьдесят втором он, будучи в Москве, зашёл в Госпрофобр и предложил свои знания и руки. И снова от его услуг не отказались.

Три года он отработал в Багдаде. Здесь он был старшим техником нефтяного оборудования. Сейчас Рязанов рассказывает, и когда в его рассказе мелькают слова "Вавилон", "Багдад", с трудом заставляешь себя думать о той адской жаре, которая их там окружала.

Арабы относились к русскому инструктору с доверием, в учёбе были старательны и дотошны. Но прошло время, и багдадский период его жизни закончился.

Итак, он вернулся на Родину. Снова работал в своём училище, но - на то он и Рязанов - снова виток судьбы. Его вызвали в Москву в отдел ООН Государственного комитета экономических связей. После собеседований зачислили в резерв специалистом по бурению гидроскважин.

Через три месяца снова в Москву - предстояла двухнедельная командировка в Индию. Там был ещё один экзамен, настолько серьёзный, что неуспех предполагали даже друзья. Достаточно перечислить национальный состав экзаменационной комиссии, чтобы понять, насколько серьёзное испытание ему предстояло. В комиссии было два шведа, голландец, американец, англичанин, француз и несколько индийцев. Экзамен он сдал блестяще. Вернулся на работу, коллеги спрашивали: "Ты что, болел?". Рязанов отвечал: - "В Индии был".

В Индию его пригласили на пять лет. В миллионном городе Пуна под Бомбеем он вёл курсы по бурению для молодых специалистов. Это была не просто работа. Где бы Рязанов ни работал, он оставлял о себе добрую память и добрых друзей. Там же он начал писать. Учебные пособия, статьи, написанные им, читали в этой стране с интересом. Там же он написал диссертацию.

Сейчас Рязанов живет в г.Артёмовске. Написанную по буровым проблемам диссертацию он, правда, не защитил: непреодолимым препятствием оказалось то, что по диплому он не буровик.

Каждое утро Рязанов садится в автомобиль и едет в своё училище. "Меня интересуют дети с плохими характеристиками", - говорит он.

Когда Рязанов учился в Суворовском училище, командир взвода написал ему плохую характеристику. У Вячеслава Васильевича хранятся письма бывшего комвзвода, в которых он писал своему воспитаннику: "Ты - золото высшей пробы". Временная дистанция между характеристикой и письмами - жизнь.

И всё же есть в этой насыщенной событиями и странами жизни что-то тревожащее воображение: ну как в самом деле всю жизнь занимаешься не своим делом?

Ведь не каждому удаётся состояться, как Рязанову...