Сумин злился.

Люди, с которыми он связался, оказались дураками. Они сидели у костра, совали в огонь пучки травы, сплющенные консервные банки и выжатые тюбики. И еще, не стесняясь его, они вступали в любовные отношения.

— Любовь — обман! — не выдержал Сумин и швырнул в пламя березовый оковалок.

— А красота? — рассмеялась Аннаярова.

— Обман!

— А эта… как ее… молодость? — наморщил лоб Берзиньш.

— Обман!

— И старость тоже? — прошамкал Пшебышевский.

— Разумеется.

— По-вашему, и сало обман?! — выхрюкнул сквозь полипы Панасенко.

Сумин ослабил дроссель гидрокомпостера...