Гротескно искривленная тень оконной решетки, внезапно проявляющаяся из темноты под напором бьющего извне, перемещающегося света, ложится на потолок, продолжая скользить по направлению к углу. Приходит новая темнота, но она не пуста: ее наполняет дребезжащий, нарастающий гул. Он прогромыхивает мимо, не исчезая, впрочем, совсем, и его вновь сменяет свет, превращающий ажурные завитки решетки в уродливое тюремное их подобие, раскачивающееся на стене... Всю ночь Хьелланн не мог сомкнуть глаз. Непрестанное движение грузовиков по его улице почему-то не так сильно действовало на нервы, как одинаковый звук, сопровождающий их прохождение по брусчатой мостовой перед его домом, будто за время долгой дороги что-то разболталось в них, и образовался внутри назойливый звонкий люфт. Одна за другой, одна за другой - их были сотни, - тяжелогруженые машины, громыхая, увозили в неизвестность и самих себя, и таинственный свой груз. Так было каждую ночь уже много недель. Под утро, после кратковременной передышки, поток многотонных грузовиков сменяется потоком легковых машин, который не прерывается уже до следующего вечера. Вот в эту долгожданную передышку Хьелланн поспешно и задремал.