То, что ты сделал с могилой своего дяди, непростительно. Твоя мать, как всегда, винила во всем себя. Ты не ведал, что творишь, сказала она.

Я еще мог бы в это поверить, когда ты обменял подаренный мной Шофар на тот шлем «эМотив», допустим, или завел дружбу с теми молодчиками с бритыми головами и грязными ртами. Я никогда бы не простил ту свастику на твоей игровой приставке, но ты сын моей дочери, а не мой. Допустим, это и в самом деле был обычный подростковый бунт. Что ты вообще мог в этом понимать? Что по сути может в этом понимать любой ребенок сейчас, в 2017 году? Геноцид — такое явление, что ни учебники истории, ни старые зернистые снимки не в силах передать всю его чудовищность. Вас там не было: вам никогда не понять.