В Париже его называли «капитан Моризон» на французский лад, или просто Моризон. У него было много знакомых из самых разных кругов общества, из разных стран и разных возрастов. Когда он собирал гостей у себя дома, то словно и не был хозяином своего вечера. Ему удавалось направлять беседу в необычное русло лишь несколькими фразами, сказанными на ходу, во время открытия очередной бутылки бургундского или с сигаретой в зубах по пути на балкон. Но все знали, что в какой-то момент он скажет что-то безумное и волшебное, но никто не знал, когда это произойдет. Все находились в ожидании, сами того не осознавая. Я как-то спросила, понимает ли он это или нет. Он не ответил прямо, но именно тогда сказал, что ожидание, любое ожидание ценно. И в тот день я научилась ждать.