Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Было бы, по-видимому, более справедливо назвать алхимию сложным, противоречивым явлением, в котором искренняя вера сочеталась с обманом, бескорыстие научного поиска — с жаждой наживы. Но нас интересует не сама алхимия, а идея, которую она безуспешно пыталась осуществить.

Истоки идеи теряются в седой мгле веков. Вера в то, что один металл может стать другим, складывалась постепенно по мере накопления практических наблюдений над превращением веществ в процессе изготовления предметов труда и быта. Случайно найденное или замеченное потом либо бесследно терялось, либо закреплялось в опыте поколений. Имея дело с разного рода предметами, вовлечёнными в сферу производственных интересов, люди, естественно, не могли не думать о природе и сущности процессов, при которых одно вещество становилось чем-то другим: например, непрозрачный песок — прозрачным стеклом, сырая глина — звонким и прочным сосудом… Материальное производство всегда было одновременно производством знаний. Ф.Энгельс указывал, что «…существеннейшей и ближайшей основой человеческого мышления является как раз изменение природы человеком, а не одна природа как таковая, и разум человека развивался соответственно тому, как человек научался изменять природу».

Опираясь на данные археологии и свидетельства дошедших до нас письменных и других источников, историки определяющую роль в накоплении первоначальных практических знаний, в том числе и химических, отводят народам северо-востока Африки (долины Нила) и Востока (Двуречья, Индии и Китая): именно здесь возникли первые очаги земной цивилизации. Один из древнейших — египетский. Египтяне, по мнению ряда исследователей, дали нам само слово — химия. Правда, полного единодушия в этом вопросе нет. Одни считают, что химия ведёт свою родословную от древнеегипетских chemi, или chuma, обозначающих и чернозём, и название Египта как страны. Другие считают, что химия — производное от древнегреческих химос, или хюмос — сок, а также от хима, или хюма — литьё, поток, река. Византийский учёный Суидас, живший в X–XI вв., химией назвал «искусственное приготовление золота и серебра».

Есть и другие толкования. Любопытно, однако, что почти всегда в них привлекаются термины и понятия, так или иначе связанные с металлургическим производством. Вероятно, химией в древности называли ту часть знаний и навыков, которая включала в себя добычу руды и обработку металлов, приготовление сплавов, изготовление поделок из драгоценных камней…

В египетских храмах служили одновременно и богам, и знаниям, и ремеслу. При многих из них были музеи и школы, в которых жрецы, наиболее образованные по тем временам люди, обучали инженерному и строительному делу, готовили смотрителей для копей, рудников и мастерских по выплавке и выделке металлов. То, что они знали и умели, для всех смертных вовсе не предназначалось. Во II в. до н. э. Климент Александрийский писал: «Жрецы никому не сообщают своих тайн, храня их для наследников фараонов и для тех из своих, кто отличается добродетелью и мудростью». Особенно строго охранялось так называемое священное искусство — всё, что жрецы умели делать с золотом и серебром.

Восток для народов Средиземноморья был сокровищницей знаний, окутанных тайной и потому ещё более привлекательных. Все, кто хотел познать эти тайны и прослыть мудрецом, стремились сюда. Греки, сами достигшие многого в ремёслах и особенно в мудрости, ездили в Египет учиться. Здесь побывали философы Демокрит и Платон, математик и астроном Эвдокс и многие другие учёные мужи Эллады.

В IV в. до н. э. Египет подвергся очередному завоеванию. За свою долгую историю он уже не единожды попадал под чужеземное владычество. Новому претенденту на власть над страной древнейшей культуры македонскому царю Александру не пришлось давать больших сражений и вести длительную осаду городов: египетская знать и жречество встретили его не как завоевателя, а как освободителя от ига персидского владыки Дария, и нарекли сыном бога Ра.

Египет стал частью огромной греко-восточной империи, созданной Александром в результате почти десятилетнего похода по Азии. В дельте Нила на берегу Средиземного моря Александр основал город — Александрию. Но империя Александра оказалась образованием крайне непрочным. Сразу же после его смерти в 323 г. до н. э. начался распад империи, сопровождавшийся полувековой борьбой за власть между видными сподвижниками Александра — диадохами. На развалинах империи образовался ряд государств, вошедших в историю под названием эллинистических.

Термин «эллинизм» достаточно условный и отражает только одну сторону этого этапа истории народов, живших на территории Восточного Средиземноморья, Западной Азии и областей, прилегающих к Чёрному морю, а именно — установление над ними греко-македонского господства и прорыв греческой культуры далеко на Восток. Другая — более существенная — сторона заключается в том, что в самих восточных рабовладельческих деспотиях вызревали условия, оказавшиеся благоприятными и для греко-македонской колонизации, и для распространения греческих культурных традиций. Завоевания Александра Македонского были вроде катализатора, во много раз ускорившего течение социально-экономических и культурных процессов на Востоке. Из слияния этих двух сторон и образовалась эллинистическая цивилизация — причудливая смесь восточных и греческих элементов и в общественной организации, и в религии, и в искусстве, и в философии.

Наиболее характерной страной эллинизма стал Египет. Так сказать, классика эллинизма. Удачно расположенная географически, египетская Александрия (кроме неё, Александр основал в разных концах своей империи ещё несколько городов своего имени) уже к концу IV — началу III в. до н. э. выросла в крупный центр необычайно оживившегося торгового обмена между Востоком и Западом, древней культуры и ремёсел. Правители Египта Птолемеи, наследники основателя династии македонца Птолемея, сына Лага, нещадно эксплуатируя не только рабов, но и «свободных» земледельцев, ремесленников, отстроили Александрию, сделали её столицей величественного царства. Их двор по пышности не уступал дворам египетских фараонов, по просвещённости — дворам греческих царей.

Широкую известность приобрели такие придворные учреждения Птолемеев, как Мусейон — «святилище муз», древнейшая в мире академия, и библиотека — уникальное по тем временам собрание пергаментных и папирусных свитков, глиняных и восковых таблиц. Целыми кораблями доставляли в библиотеку эти драгоценнейшие памятники восточной и греческой культуры. В городе была ещё одна библиотека, более доступная, — при храме Сераписа, нового божества, сочетавшего в себе черты египетских и греческих богов (типичная деталь эпохи эллинизма).

Александрия манила многих — и тех, кто хотел приобщиться к культуре, к накопленным здесь знаниям, и тех, кого соблазняли «райские» условия для занятий наукой, искусством, философией. Птолемеи освобождали своих придворных учёных, поэтов, скульпторов, архитекторов, философов от податей и брали их на государственное обеспечение.

Оживление экономики, рост торговли заметно повысили потребность в драгоценных металлах, а известные к тому времени месторождения уже не могли её удовлетворить. Отсюда повышенный интерес к священному искусству египетских жрецов. Оно стало предметом пристального изучения. Его рецепты переписывались, из них составлялись целые руководства, их по-своему толковали. В 1828 г. в одной из фиванских гробниц были найдены два папируса, написанные по-гречески. Но учёные считают, что сведения, содержащиеся в этих папирусах, взяты из какого-то египетского источника примерно IV в. до н. э. Оба папируса представляют собой сборники разных рецептов, в том числе касающихся «удвоения» и «утроения» благородных металлов, что на самом деле было не чем иным, как изготовлением подделок из меди путём добавки в него минералов арсенопирита, реальгара и аурипигмента.

Не меньшего внимания заслуживали свидетельства, которые в изобилии поставляла практика. Рудокопы знали, например, что на железных инструментах, пролежавших некоторое время в местах, где добывали медную руду, мог появиться красный налёт меди. Сильное впечатление производило присутствие в медных рудах какого-то количества золота. Ныне этим не удивишь никого. А тогда подобные факты совсем нетрудно было истолковать как «превращение элементов»: железо трансмутируется в медь, а медь — в золото. Только в природе это происходит чрезвычайно медленно. Задача, стало быть, заключается в том, чтобы найти пути и способы искусственного ускорения этого вполне естественного будто бы процесса. Вот их и искали, но не в экспериментах, а в туманных и таинственных текстах, составленных жрецами, и в умозрительных философских построениях греческих мудрецов. При этом ничего «противозаконного» не было в том, чтобы призывать на помощь и многочисленных богов, и небесные светила (астрологию), и различные сверхъестественные силы (магию).

2
{"b":"102047","o":1}