Есть города просто плохие и города похуже. Но есть еще и Хейвен,[1] объявленный людской молвой столицей злодеев и взяточников всех Нижних королевств.

В середине зимы после обильного снегопада город одевается в чистейшие белые одежды.

Его башни, покрытые инеем, сверкают, словно колонны хрусталя. Но таким он видится только издалека. Все его очарование исчезает, стоит только миновать городские ворота. Трубы от многочисленных фабрик безостановочно изрыгают тучи дыма, от которых снег, лежащий на земле, становится серым. Через сугробы, забившие улицы, медленно бредут люди с серыми лицами.

Если присмотреться, Хейвен уродливый город. Даже в предрассветные зимние часы, когда мороз сковывает все своим ледяным дыханием, он не знает мира и спокойствия. Череда преступлений нескончаема. В любое время дня и ночи на узких улицах слышатся стоны и проклятия, льется кровь.

Смерть – образ жизни Хейвена. Насилие – пульс его улиц-артерий.

И только городская Стража, всегда работающая на пределе, не позволяет волне кровавого хаоса окончательно захлестнуть Хейвен.

В тот день семейная пара, капитаны Стражи Хок[2] и Изабель Фишер,[3] конвоировали арестованного. Несмотря на все усилия магов – повелителей погоды, зима все-таки пришла в город. Под ногами чавкал грязный снег, с крыш свисали сосульки. Свинцовые тучи предрекали снежную бурю.

Но толпы мужчин, женщин и детей, несмотря на погоду, заполняли улицу. Они суетливо сталкивались, торопясь по своим делам. Разумеется, никто не пытался толкнуть Хока или Фишер. Это было небезопасно.

Пробило уже восемь утра, но день, казалось, и не думал начинаться. На каждом углу горели фонари, но их янтарный свет едва разгонял темноту. Хок искренне ненавидел зиму. И не только потому, что недавняя эпидемия гриппа свалила с ног добрую половину Стражей, а ему с Фишер пришлось три дня подряд работать в две смены. Зима в Хейвене – трудное время, особенно для бедных и больных. По утрам на всех улицах в любом районе города находили замерзшие трупы несчастных бродяг – им некуда было податься и их убила зима. Бездомные умирали на ступеньках богатых домов или под навесами магазинов. Каждый день повозка сборщиков мусора объезжала город, собирая свой страшный урожай. Однажды Хок обнаружил маленькую девочку, пяти-шести лет не больше, свернувшуюся клубочком на мостовой. Ее глаза были широко распахнуты, кулачки сжаты – она была мертва. Ее тоже убила зима… Хок ненавидел зиму. Иногда он ненавидел и Хейвен.

Капитан Хок был высок, черноволос и когда-то красив. Несколько старых шрамов на правой половине лица и черная шелковая повязка через глаз придавали ему зловещий вид. Друзьям он рассказывал немало историй о том, как заработал эти шрамы. Правда, многие из этих историй не были лишены вымысла. Хок носил волосы до плеч, перехваченные кожаным обручем, чтоб не лезли в глаза. В своем черном форменном плаще он казался олицетворением грубой физической силы; но на самом деле Хок был не столько мускулист, сколько жилист и гибок, хотя был большим любителем поесть. Ему недавно исполнилось тридцать, но в волосах уже поблескивала седина. Словом, на первый взгляд Хок походил на обыкновенного наемника, прошедшего и огонь и воду. Но только на первый взгляд. Было в Хоке нечто, заставлявшее кровь застывать в жилах и принуждавшее задуматься самых закоренелых нарушителей спокойствия. На правом бедре Хок носил вместо меча топор с короткой рукояткой. Многолетняя практика позволила ему в совершенстве овладеть мастерством обращения с этим оружием.

Его супруга, капитан Изабель Фишер, машинально подстраивалась под широкий шаг Хока; она успела привыкнуть к этому за годы их долгой совместной службы. Несмотря на высокий для женщины рост – около шести футов, – она поражала по-кошачьи изящными и легкими движениями. Свои длинные светлые волосы Фишер заплетала в косу, доходившую до талии. На конце косы раскачивался полированный стальной шар. На ней была потертая, почти бесформенная меховая шапка, которую Изабель натянула на уши, чтобы защитить их от холода. Резкие черты ее лица чуть смягчались глубокими синими глазами и полными губами. Она была скорее привлекательна, чем красива. Ее взгляд был спокоен и прям, улыбалась она мало, а прожитые годы избавили ее от человеческих слабостей. Плащ Изабель носила такой же, как у мужа, но сидел он на ней гораздо лучше. Вооружение ее составляли меч и кинжал. Об искусстве фехтования Изабель в Хейвене, в городе, населенном скептиками, ходили легенды.

Хока и Фишер боялись и уважали, как самых крутых и честных в команде Стражей. Но именно поэтому у них накопилось немало врагов, к сожалению, даже среди коллег.

Пленник Стражей, маленький, тощий, безобидный на вид человечек, кутался в длинную меховую накидку с пушистым капюшоном. Его редкие черные волосы лоснились, глазки постоянно бегали, словно выискивая что-то, сам он все время хмурился. Короче, Хорек Бенни явно не относился к категории счастливых и уверенных в себе людей.

– Вы совершаете большую ошибку, – в десятый раз повторил он заискивающим тоном. – Подумайте, пожалуйста, еще раз.

– Прости, – притворно вздохнул Хок. – Я думаю только по праздникам, а Фишер вообще не любит этим заниматься, она считает, что в результате портится фигура.

– Точно, – подтвердила Фишер, сурово взглянув на монашку, не успевшую вовремя убраться с их дороги.

– Произошло недоразумение, – упрямо твердил Бенин. – Я – честный торговец.

Хок недобро усмехнулся.

– Бенни, ты мелкий жулик, делающий грязные деньги на рэкете. Я знаю, о каких ужасах ты рассказываешь владельцам магазинов, когда они отказываются платить. Но сейчас ты оказался настолько слеп, что проделал это прямо у нас под носом. Кстати, где твои качки-телохранители? Неужто полегли от гриппа?

Бенни вздохнул.

– Нет правды в этом мире. Я уважаемый человек. У меня есть права, как у любого гражданина. Я плачу налоги. По сути дела, вы работаете на меня.

– Вот и радуйся, дурачок, что твои деньги пошли на доброе дело, – заметила Фишер. – Мы арестовали преступника на месте преступления, что тебе еще надо?

– Вам это не сойдет с рук! – прошипел Бенни, отбросив заискивающий тон. – У меня куча влиятельных друзей. Ваши обвинения беспочвенны. Не успеете и глазом моргнуть, как меня выпустят.

Хок искоса взглянул на него.

– Бенни, дружище, ты действуешь мне на нервы. Будь послушным мальчиком и заткнись, не то я попрошу Фишер завести тебя в ближайшую темную подворотню и заняться там твоим воспитанием.

Бенни посмотрел на Фишер и, заметив ее зловещую улыбку, потупился. Хорек слышал немало интересного о методах воспитания, используемых ею. Рассказывали, что когда воспитательный процесс проходил в квартире, при этом сильно страдала мебель. От этой мысли Бенни затих, и остаток пути тройка преодолела молча.

Они подходили к Штабу Стражи, массивному каменному зданию с дубовыми дверями и стрельчатыми окнами-бойницами. Казалось, Штаб постоянно находился в осаде, что, впрочем, было довольно близко к действительности. Нападения и попытки поджогов случались довольно часто. Но еще ни разу работа Штаба не прерывалась больше чем на несколько часов. В здании были свои маги, а все сотрудники – от писаря до майора – носили оружие и умели им пользоваться. Требовались большие усилия, чтобы нарушить работу Штаба, однако в последний год они едва не достигли цели.

Парадный вход Штаба был всегда открыт, но все знали, что в случае опасности ситуация изменится за считанные секунды. Охранное заклинание мгновенно закрывало двери, и хорошо, если никого не попадалось на пути.

Люди потоком входили и выходили из Штаба. Констебли, осведомители, родственники недавно арестованных, адвокаты и, конечно, те, кто пришел в Стражу за помощью. Таких было легко узнать по страху и отчаянию на лицах. Большинство обращалось сюда только в крайних случаях, потерпев неудачу в других местах. Закон был быстр и суров и обычно благоволил богатым и сильным. Конечно, Стражи помогали, как могли, попавшим в беду, но бедняки в большинстве случаев не доверяли служителям закона. На Стражей не всегда можно было положиться – как и все в Хейвене, правосудие можно купить. Каждый имел свою цену. Но только не Хок и Фишер.