Несмотря на ворчание самих космонавтов, следует отдать должное конструкторам челнока. Статистика аварий и даже просто мелких происшествий выражалась цифрой, почти неотличимой от нуля. Какими бы параноиками не казались пилотам конструкторы шаттла, он по праву считался самым надежным из всех, когда-либо существовавших, средств передвижения.

Отделившись от главного корабля, Коля вывел челнок на более низкую орбиту. Он собирался сделать несколько витков, чтобы точно определить место аварии. Кроме того, следовало хоть чуть-чуть изучить планету, разобраться, что представляет собой этот мир. Задачу осложняло то, что Коля никак не мог связаться с бедолагами, подающими сигнал бедствия. В ответ на его вызовы, они упорно продолжали передавать только последовательность из трех точек и трех тире. Видимо работал автомат. Аварийный маячок тоже молчал. Поэтому пришлось самому определять, откуда идет сигнал.

После двух витков Коля уже знал, что условия на поверхности планеты близки к земным. Это радовало – значит, у потерпевшего бедствие экипажа было больше шансов на выживание. Да и ему после приземления не придется возиться с громоздким скафандром.

Местоположение передатчика он локализовал лишь с точностью до пары сотен километров. И теперь хотел сделать еще один виток на самой низкой орбите, чтобы уточнить координаты и рассмотреть место предполагаемой посадки.

Вскоре все было готово. Сигнал раздавался с окраины большого дремучего леса. Рядом с ним текла река, а за ней раскинулась широкая равнина. Вдоль реки она была расчерчена прямоугольниками полей каких-то окультуренных растений. «Отлично, – подумал Коля, – уж по такой мишени я не промахнусь». Он задал координаты компьютеру и дал команду начать спуск.

С ревом заработали двигатели. Корабль клюнул носом и резко пошел вниз. То, что случилось дальше, не могло присниться в самом кошмарном сне.

Снаружи это выглядело так. Корабль внезапно окутало матово-синее сияние. Оно образовало непрозрачный кокон, в котором исчез весь шаттл. Раздался треск разрядов, по поверхности кокона побежали дорожки молний. Так продолжалось примерно минуту. Потом облако исчезло так же внезапно, как и появилось.

Для Коли эта минута показалась вечностью. В кабине внезапно потемнело. За окнами была непроглядная тьма. Светились лишь экраны мониторов и огоньки подсветки на приборной доске.

Коля крикнул:

– Компьютер, освещение кабины!

Но ответа не услышал. Свет пропал окончательно. Одновременно с этим обрушились абсолютная, оглушающая тишина. Резко пахло озоном.

Коля сидел в кресле, изумленно оглядываясь по сторонам. Темнота и тишина вокруг обволакивали, выключая все чувства. Ощущение времени и пространства исчезли. Каким-то образом он понял, что неведомая сила проникла на корабль и сейчас хозяйничает в нем. Коля почувствовал, как по позвоночнику пробежала леденящая волна. Он сидел ни жив, ни мертв; казалось, что огромные чужие руки обыскивают рубку и самого космонавта. Потом ощущение пропало, и его оставили в покое.

А неизвестная сила продолжал хозяйничать внутри корабля. Все электрические цепи челнока отключились, генераторы перестали давать ток. Двигатели, лишившись источников энергии, разом умолкли. Оба сверхнадежных, проверенных и перепроверенных атомных реактора вдруг просто остановились. Они вели себя так, словно их высококачественное атомное топливо превратилось в бесполезные слитки металла. Позже, когда ошарашенный Коля разглядывал ожившие приборы, он убедился, что так и произошло на самом деле: после посещения неизвестного гостя в топливных отсеках реакторов вместо сверхчистого радиоактивного полония находились бруски обычного свинца.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. К Коле вернулась способность видеть и слышать. Осветительные лампы включились, затем мигнули и зажглись снова. На этот раз они светили тускло, в аварийном режиме экономии. Завыла сирена тревоги. Корабль лихорадочно искал пути к спасению. Но все попытки оживить реакторы оказались тщетны. Энергии не было. Молчал даже спрятанный в глубине двигательного отсека, и редко упоминаемый в документации, третий, резервный атомный реактор. Выключилось все. В распоряжении корабля оставались лишь слабенькие химические аккумуляторы.

В кабине горел приглушенный свет. Ожили основные навигационные приборы. Сирена умолкла, и Коля получил возможность оценить масштаб катастрофы.

Лишенный энергии шаттл падал. Вместо мощного маневренного челнока Коле подсунули тяжелую неустойчивую посудину с аэродинамикой утюга. И этот утюг с огромной скоростью приближался к поверхности планеты. Единственный выход в такой ситуации – восстановить устойчивость корабля и попытаться посадить его, планируя на толстых рудиментарных крыльях. Скорость в этом случае – союзник. При таком бешеном спуске даже от неуклюжего челнока можно будет добиться контролируемого полета.

Космонавт переключил тумблер автопилота, взялся за джойстик ручного управления и попытался выровнять шаттл. Тщетно. Корабль не слушался. Так называемое ручное управление – на самом деле ничто иное, как просто другой способ задавать команды компьютеру. Сколько ни дергай за рукоятку, но без одобрения электронного мозга ни рули на хвосте, ни элероны на крыльях не сдвинутся ни на миллиметр. Только компьютер может передать команду на сервисные электромоторы, которые их поворачивают.

Коля проверил положение переключателей. Они находились в режиме ручного пилотирования. Тем не менее, компьютер блокировал все команды, которые пилот отдавал кораблю.

Проклиная все на свете, Коля приказал:

– Компьютер, ручной режим управления!

– Команда отменяется, – проинформировал его компьютер. – Вся имеющаяся энергия направлена на поддержание работоспособности систем жизнеобеспечения. На настоящий момент запаса энергии хватит для обслуживания экипажа в течение трех месяцев. Это ниже установленной нормы.

– Какие три месяца! – отчаянно заорал в ответ Коля. – Ты, электронный кретин, немедленно включи питание на моторы рулей.

– Нельзя, я берегу запас для системы жизнеобеспечения.

– Ты полный идиот. Ну, подумай сам, зачем мне жизнеобеспечение на три месяца, если через пятнадцать минут я врежусь в поверхность планеты! Чью жизнь ты собираешься обеспечивать? Да от меня мокрого места не останется.

– А вдруг? – неожиданно спросил компьютер.

– Что вдруг? – от удивления космонавт перестал ругаться и уставился на динамик.

– А вдруг вы нормально приземлитесь? Тогда вам потребуется система жизнеобеспечения.

– Да, я хочу нормально приземлиться, – снова заорал Коля. – Но для этого мне нужны рули. Немедленно включи питание сервисных моторов!

– Не могу. Я просчитал ситуацию и пришел к выводу, что существует ненулевая вероятность, что вы приземлитесь без летальных повреждений организма. Тогда вам обязательно понадобится система жизнеобеспечения.

– Ну, дай хоть немножко!

– Не могу.

– Тогда я тебя выключу, – Коля потянулся к пульту.

– Не поможет. Напоминаю вам, что управление кораблем осуществляется через бортовой компьютер. Без меня сигналы до рулей не дойдут, – невозмутимо ответил электронный мозг и добавил: – А я их заблокировал.

– Убийца! Ты не компьютер, ты убийца! – завопил Коля. – Что мне теперь делать – сидеть и ждать твоей ненулевой вероятности?

Ответ компьютера был неожиданным.

– Если вы будете бездействовать, то вероятность успешной посадки составит ноль целых, ноль десятых процента.

– Ну, а что же мне делать? – спросил отчаявшийся космонавт.

– Перейти на ручное управление, – ответил компьютер равнодушно, как будто его спрашивали о погоде на завтра.

Ночкин аж позеленел. Ну надо же такому случиться, что последние минуты своей жизни он проведет в бессмысленной перепалке со сбрендившим компьютером.

– Так я и прошу тебя включить ручное управление, мерзавец ты этакий!

– Вы меня не поняли, – по-прежнему невозмутимо продолжал мерзавец. – Я имею ввиду настоящее ручное управление. Аварийную систему с механическим приводом, разработанную как раз для подобных ситуаций.