Хьюго отложил перо, встал и подошел к ней.

— Но тут нет моей вины, — заверил он ее. — Его заработал мой дед, а поскольку не было никаких других претендентов, он все оставил мне.

— Полмиллиона фунтов?… — сказала Антея с отвращением.

— Что-то около того, — кивнул он.

— О! Как… как это ужасно! — произнесла она, выставляя руки, чтобы оттолкнуть его прочь.

— Нет, любовь моя, я думал, вы будете довольны, — старался усовестить ее Хьюго.

— Довольна?!

— Ну конечно! Ну, вы ведь сами мне сказали, что выйдете замуж только за очень состоятельного человека. Вспомните, я был слегка шокирован, обнаружив, что вы настолько корыстны, но…

— Вы прекрасно понимали, что я с вами шучу. Я никогда не сказала бы ничего подобного, если бы у меня было хоть малейшее подозрение… О, как вы мне отвратительны!

— Ну, откуда мне было знать? Вы стояли тут и распространялись насчет того, что вам подойдет лишь дом в самом лучшем районе столицы и что я мелко плаваю, когда подумал было о том, чтобы снять дом, вместо того чтобы его купить, — ну, я был в полном недоумении, — сказал Хьюго, покачивая головой.

— А я-то еще удивлялась тому, что вы все еще желаете сделать мне предложение, — сказала Антея, не удержавшись от резкого ответа.

— Ну, — признался он с глупым видом, — я зашел слишком далеко и не мог найти путей к отступлению.

Спустя минуту жестокой борьбы с собой мисс Дэрракотт сказала горько:

— Я могла бы догадаться, что вы только и ждете случая сказать мне что-нибудь неприятное. Ну теперь-то пути к отступлению для вас открыты, сэр!

— Слишком поздно, барышня, — сказал Хьюго с тяжелым вздохом. — Все будут говорить, что я поступил низко.

— Это совершенно не должно вас беспокоить! Я постараюсь разъяснить всем, что на ваше вынужденное предложение отвечаю отказом. А что касается тех, которые будут говорить, что вы поступили низко… Как вы думаете, что они скажут обо мне, если я выйду за вас замуж? Брак по расчету — вот что они скажут! Винсент уже высказался по этому поводу! Он… он думает, что я с самого начала знала всю правду и… и охотилась за вами как за женихом — просто потому, что хочу стать богатой. А я не хочу! — заявила мисс Дэрракотт в большом возбуждении.

Поняв, что у нее возникли трудности в отыскивании носового платка в глубинах ее ридикюля, майор вежливо предложил ей свой собственный. Она взяла его, бросив на майора полный слез, но угрожающий взгляд, со злостью вытерла глаза и поставила своего кузена в известность, что никогда не плачет, если только ее не выведут из себя.

— Никогда не встречал такой сварливой барышни, — заметил майор, принимая назад свой носовой платок и одновременно обнимая ее. — Не плачьте, любовь моя! Все уладится, и очень скоро. Сколько денег вам хотелось бы иметь?

— Не говорите ерунды! — взмолилась Антея, делая не увенчавшуюся успехом попытку оттолкнуть его. — Мои желания не имеют никакого значения.

— Вот уж нет! Так не пойдет! Как же я буду избавляться от своего состояния, если не знаю, сколько вы пожелаете оставить? — рассудительно возразил Хьюго.

— Избавляться? — Она задрала голову и пристально посмотрела на него. — И вы сделаете это… если я вас попрошу?

Он улыбнулся ей с высоты своего роста:

— Ну, мне это никакой пользы не принесет, если вы не выйдете за меня. Единственное, что меня немного пугает, — это мое обещание милорду обеспечить его всем необходимым для восстановления этого имения. Конечно, я мог бы сделать ему подарок, чтобы он сыграл монетами, как камушками на берегу реки, — бросаешь с подсечкой, чтобы они прыгали по воде, — чем он, без сомнения, не преминул бы воспользоваться. Но не говоря уже о том, что я бы потерял последний рассудок, смотря, как он делает это, — ведь если мне придется в один прекрасный день занять его место, это было бы равносильно тому, что унаследовать кучу долгов. Кроме всего прочего, мне нужно поддерживать и собственное хозяйство — конечно, не стоит и думать о том, чтобы предложить вам жить в лачуге ткача, любовь моя, по множеству веских причин, поэтому я не стану этого делать. Если бы еще я был ростом пониже, но нагибаться каждый раз, проходя через двери, меня не устраивает, — задумчиво добавил Хьюго. — Я вынужден занимать гораздо больше места, чем вам бы хотелось.

— Вы когда-нибудь бываете серьезным? — в отчаянии воскликнула Антея.

— Я лишь пытаюсь найти выход из затруднительного положения, — объяснил уязвленный Хьюго.

— Вы пытаетесь рассмешить меня — и не тратьте попусту сил, отрицая это!

— Рассмешить? Ну, я бы так не сказал, — сказал майор, защищаясь. — Скорее, прыснуть от смеха, если вы понимаете, что я хочу сказать. Да, именно: прыснуть от смеха!

— Любая женщина, которая будет идиоткой и выйдет за вас замуж, сойдет с ума в первую же неделю, — заявила Антея.

— Знаю, сойдет, — согласился он. — Вот почему я и не собираюсь жить с вами в лачуге, любовь моя.

— Хьюго, это уже не смешно, — сказала она. — Я ужасно себя чувствую.

— Вижу, но почему? Это для меня загадка. Если вы задеты тем, что говорит Винсент…

— То, что говорит Винсент, будут говорить все или, во всяком случае, думать! — прервала она его. — Признаюсь, я и сама на их месте думала бы так же. Будут говорить, что я заарканила вас, не дав вам шанса встретить другую, гораздо более подходящую женщину. Хьюго, вы можете жениться на любой. Думаю, вам стоит поехать в столицу и как следует оглядеться. По крайней мере, никто не сможет сказать, что у вас не было возможности сделать добровольный выбор.

— Нет, я не стану этого делать, — поспешно сказал он. — Это будет очевидной глупостью, а мы, легкая инфантерия, не одобряем этого. И я не собираюсь в ближайшем будущем в Лондон — до тех пор, пока не буду благополучно женат.

— Что вы этим хотите сказать? — спросила Антея решительным топом.

— Вижу, придется прояснить обстановку, — сказал майор с явными признаками стыдливого замешательства. — Дело в том, любовь моя, дедушка говорит, что в тот самый момент, как я покажу свой нос в столице, все матушки, желающие выдать замуж своих дочек, станут охотиться за мной. А я не буду знать, как мне быть, потому что не привык к подобным вещам. Прежде меня никто и никогда не заманивал в сети, я — человек очень скромный. Если вы бросите меня на произвол судьбы, это будет не по-братски! На самом деле, — добавил Хьюго, — это будет выглядеть жестоко — ведь я целиком положился на вас, как меня просили.

— Я бы многое отдала, чтобы увидеть, как вы в ужасе удираете от какой-нибудь заботливой мамаши, горящей желанием выдать за вас свою дочку, — ехидно заметила Антея. — Или, скорее, как вы спасаетесь бегством от всех и каждого. Но поскольку вы чрезвычайно беззастенчивы…

— Нет!

— …и сильно нуждаетесь в надлежащем отпоре…

— Я в этом вовсе не нуждаюсь, барышня, потому что я его уже получил, — вставил Хьюго уныло.

— Нет-нет! По крайней мере… О господи! Признаюсь, это звучит глупо, и знаю, я сама сказала вам, что я корыстна, но это не так, Хьюго! Только представьте, что об этом подумают другие! Будто я решила еще до того, как увидела вас в первый раз, не упустить ваше гнусное состояние!

Он погладил ее, успокаивая:

— Не беспокойтесь об этом, любовь моя. Когда люди увидят, как вы донашиваете вышедшую из моды шляпку, им и в голову не придет, что вы вышли за меня ради моих денег.

— Ничто не заставит меня донашивать немодную шляпку!

— Придется, — сказал он просто. — Я же ужасный скряга. Душегуб, как говорят у нас в Йоркшире. Для того чтобы выманить у меня серебряную монетку в четыре пенса, приходится прибегать к самым тонким уловкам. Я не хотел говорить вам, но не хочу, чтобы у меня было перед вами преимущество, и если вы думали, что я не из тех, кто тщательно изучает все счета, или…

— Если бы вы знали, что я думаю, вы бы никогда больше не посмели поднять головы, — сказала она ему. — Кажется, вы забыли, что обещали купить мне луну.

— Нет, этого я не забыл. Дело в том, что никто не может ее купить, поэтому-то я ничем не рисковал, делая это предложение. Вот если бы я сказал, что хочу подарить вам бриллиантовое колье или что-то в этом роде, вы могли бы припереть меня к стенке. Однако я вовремя сумел остановиться, — объяснил Хьюго, явно гордясь собой за такую предусмотрительность.