Расстояние, отделяющее ферму Лесной бугор от Скального дома, небольшое. Выехав пораньше, они прибыли на место в девять часов и сразу же принялись за работу. На ферме содержались овцы в козы, численность которых с каждым годом росла, и курятник, насчитывающий несколько сот обитателей.
Кое-какого ремонта требовал сарай, где хранились запасы сена еще с прошлогоднего сенокоса. Что же касается самого дома, то он нисколько не пострадал от непогоды. Тем более что теперь это уже не хижина из тростника и тонких жердей, построенная колонистами вначале. Ее давно заменил кирпичный домик, покрытый снаружи составом из песка и глины, а внутри оштукатуренный известкой, чтобы не проникла сырость.
Церматт с удовлетворением отметил, что прилегающая к ферме плантация хлопчатника в прекрасном состоянии. То же самое можно сказать и о рисовом поле на болотце, где дождевая вода медленно всасывается в почву. По другую сторону от фермы располагалось Лебяжье озеро, оно никогда не затопляло полей, даже если во время ливней воды его поднимались до берегов. Несмотря на небольшие размеры озера, его облюбовали самые разные птицы: цапли, пеликаны, кулики, утки, водяные курочки и даже прекрасные лебеди с совершенно черным оперением, скользящие парами по зеркальной водной поверхности.
Конечно, Жак не мог не воспользоваться случаем, чтобы поохотиться. Он подстрелил несколько дюжин уток, не говоря уже о водосвинке, настигнутой им под деревом. Всю добычу решили увезти на телеге в Скальный дом.
Слава Богу, теперь на ферме не видно обезьян. А еще недавно эти наглые четверорукие, заполонившие все окрестные леса, наносили большой урон полям и огородам поселенцев. А с какой завидной ловкостью обстреливали они людей сосновыми шишками! Но после ряда решительных мер, направленных против этих проказниц, они благоразумно покинули окрестности Лесного бугра и больше здесь не появлялись.
Покончив с хозяйственными и ремонтными делами, можно было приниматься за посев. Почвы Лесного бугра оказались столь плодородны, что не требовали ни особой обработки, ни удобрения навозом, а его здесь предостаточно. Стоит лишь пройтись бороной, с запряженными в нее ослами, чтобы получить богатый урожай. Однако сев требовал от колонистов большого труда и участия всех, в том числе и Анны, так что возвратиться в Скальный дом они могли не раньше шестого сентября.
Бетси и Мери заслужили похвалу мужчин за усердие в домашней работе во время их отсутствия. Они привели в отличное состояние птичник и скотный двор, расчистили и пропололи огород, умело посадили и овощи. В комнатах произвели основательную уборку: все вымыли, вычистили, выколотили постели, словом, сделали все, что требуется для содержания дома в порядке. В общем поработать пришлось немало, и теперь они хотели одного: чтобы поскорее закончились эти длительные поездки мужчин на фермы.
После короткого обсуждения решили в последний раз съездить на более отдаленные фермы — Сахарная Голова и Панорамный холм. На это уйдет дней восемь, так что ожидать работников раньше середины сентября не следует. Что касается Кабаньего брода, то, по предложению Церматта, на эту ферму все наведаются, отправившись в большое путешествие в глубь острова. Ведь другой дороги туда из Земли обетованной, кроме ущелья Клюз, нет, а хуторок лежит как раз на пути.
— Ну, конечно, — поддержал его Уолстон, — если только такая задержка не повредит полям этой фермы.
— Ничуть, — заверил друга Церматт. — Там, дорогой Уолстон, нам предстоят только сенокос и жатва, а до этого надо ждать несколько недель.
Итак, мужчины собирались в очередную поездку, но на этот раз без Анны. Госпожа Уолстон находила путешествие слишком продолжительным, а присутствие дочери так необходимо в Скальном доме, где накопилось много домашней работы. Это и стирка, и починка белья и платья, после чего утюг и иглу придется сменить на грабли, кирку и лопату. Поэтому госпожа Уолстон, если даже не принимать во внимание тревогу материнского сердца от разлуки с дочерью, имела вполне основательные причины удерживать дочь в Скальном доме.
Такое решение, конечно, не привело в восторг Эрнста, и он стал уже подумывать, какой найти предлог, чтобы тоже остаться дома. И Жак, со своей обычной находчивостью, пришел ему на помощь. Накануне отъезда, когда все собрались в общей зале, он завел такой разговор:
— Отец, я отлично понимаю, что, оставаясь без нас в Скальном доме, мама, госпожа Уолстон и Анна не подвергаются никакому риску. Но ведь на этот раз наше отсутствие продлится целую неделю, и кто знает…
— Конечно, Жак, — прервал его отец, — я не буду спокоен ни минуты… хотя отлично сознаю, что женщинам не грозит никакая опасность. Но до сих пор мы оставляли наших дорогих дам на два-три дня, а теперь — целая неделя… Это значительный срок. Но уезжать всем тоже нельзя…
— Если угодно, я останусь здесь, — предложил Уолстон.
— Нет, дорогой Уолстон, — заметил Церматт. — Вы более, чем кто-либо другой, необходимы на Сахарной Голове и Панорамном холме, если учесть характер предстоящих работ. Пусть лучше кто-нибудь из моих сыновей останется с матерью, тогда я уеду спокойно… Как это случалось уже ранее. Вот, Жак, например…
Услышав это, Жак, украдкой бросив на Эрнста понимающий взгляд, воскликнул:
— Как? Вы хотите запереть меня здесь! Хотите лишить меня возможности поохотиться за крупным и мелким зверем! Ну уж нет, если кто-нибудь и должен остаться в Скальном доме, так только Эрнст…
— Жак или Эрнст, вам все равно, не правда ли, госпожа Уолстон? — заметил Церматт.
— Разумеется, господин Церматт.
— Значит, вам, милые дамы, не будет страшно, если с вами останется Эрнст?
— Нисколько, — ответила за всех Анна — и щеки ее покрылись от смущения легким румянцем.
— А тебя, Эрнст, устраивает подобная постановка вопроса?
Эрнст, разумеется, ответил утвердительно, а Церматт вполне полагался на своего серьезного, осторожного, но храброго сына.
Отъезд назначили на следующий день. Едва рассвело, Уолстон, Церматт и Жак простились с оставшимися и отправились в путь, обещая, насколько возможно, сократить свое пребывание на фермах. Телега оказалась переполнена грузом: мешочками с семенами, инструментами, посудой и запасом провизии на целую неделю. Рядом скакал на своем неизменном онагре Легконогом Жак, собаки Каштанка и Буланка бежали впереди.
Самая короткая дорога к ферме Сахарная Голова ведет на северо-запад, немного в сторону от расположенного на побережье Лесного бугра. Вокруг, до самого канала, тянутся привольные луга и естественные пастбища.
В этом направлении нет прямой проезжей дороги от Скального дома к Лесному бугру. Но за многие годы частых поездок тяжело груженные возы выровняли и утрамбовали почву, и она уже не зарастает травой. Запряженная двумя сильными буйволами, телега быстро понеслась вперед, и через четыре часа колонисты прибыли на место.
Позавтракав после долгого пути с большим аппетитом, они, не теряя времени, принялись за работу.
Прежде всего вытащили колья из загородки, где в период дождей содержались свиньи. Наряду с обыкновенными породами, здесь имелись и редкие экземпляры — пекари и бесхвостые мускусные свиньи,[112] ими Церматт очень дорожил из-за их необыкновенно вкусного ароматного мяса.
Благодаря значительной удаленности от моря плантации на ферме совершенно не пострадали от непогоды. В хорошем состоянии нашли колонисты гуайявы, бананы, капустные пальмы и эти своеобразные равенсары с тонким стволом и пирамидальным силуэтом, кора которых соединяет в себе аромат корицы и гвоздики.
Когда Церматт и сыновья впервые здесь оказались, это место представляло собой болото, поэтому его так и назвали «болото Сахарных Тростников». Ныне ферму Сахарная Голова окружают обширные возделанные поля и выгоны с сочной травой, где пасется небольшое стадо коров. Вместо первоначального шалаша из ветвей под кроной роскошного дерева уютно устроился красивый домик. Недалеко виднеется бамбуковая рощица. Острые шипы на стеблях бамбука так крепки, что могут применяться вместо гвоздей. И тот, кто осмелился бы пролезть сквозь бамбуковую изгородь, изодрал бы свое платье в клочья.
