П о л и ц е й с к и й (Николаю, защищаясь). Мне не хотелось досаждать вашему другу!.. Уверяю вас!.. Он сам силой заставил меня войти... Я не хотел... Я спешил... Они оба настаивали, оба...
М а д л е н (Николаю). Он говорит правду!
Ш у б б е р т (ведет себя так же, как и раньше). Мне уже не больно, я все проглотил и могу пойти поиграть!
Н и к о л а й (холодно и жестко, обращаясь к Полицейскому). Вы заблуждаетесь. Дело совсем не в этом!
Все говорится таким тоном, что Шубберт перестает радоваться, подпрыгивать.
Николай становится хозяином положения.
П о л и ц е й с к и й (с трудом произнося слова). А в чем же? Боже мой! Я ведь вам ничего не сделал!
Ш у б б е р т. Николай, я никогда не думал, что ты можешь так ненавидеть.
М а д л е н (жалостно, Полицейскому). Бедняжка, в твоих глазах горит ужас всей земли... Как ты бледен... Твои милые черты изменились... Бедняжка, бедняжка!..
П о л и ц е й с к и й (в полной растерянности). Я поблагодарил вас за кофе, мадам? Я только средство, мсье, солдат, связанный долгом, работой. Я честный, порядочный, уважаемый человек... и потом... мне только двадцать лет!
Н и к о л а й (безразлично). А мне все равно, мне сорок пять!
Ш у б б е р т (считая на пальцах). Больше чем в два раза!
Николай вынимает огромный нож.
М а д л е н. Николай, подумай, что ты делаешь!..
П о л и ц е й с к и й. Боже мой, Боже мой... (Стучит зубами.)
Ш у б б е р т. Он дрожит, ему холодно!
П о л и ц е й с к и й. Да, мне холодно... А!.. (Кричит, поскольку Николай ходит вокруг него и размахивает ножом.)
М а д л е н. Странно, а топят хорошо... Николай, будь благоразумен!..
Полицейский от ужаса чуть ли не теряет сознание, издает подозрительные звуки.
Ш у б б е р т (громко). Воняет... (Полицейскому.) Нехорошо делать в штаны!
М а д л е н (Шубберту). Ты что, не понимаешь, что происходит? Поставь себя на его место! (Смотрит на Николая.) Какой взгляд! Он не шутит!
Николай поднимает нож.
П о л и ц е й с к и й. На помощь!
Мадлен и Шубберт стоят на месте.
М а д л е н. Николай, ты весь побагровел, тебя удар хватит! Опомнись! Ты же ему в отцы годишься.
Николай наносит Полицейскому удар ножом, Полицейский поворачивается вокруг себя.
Ш у б б е р т. Слишком поздно вмешиваться...
П о л и ц е й с к и й (медленно вращаясь). Да здравствует белая раса!
Николай наносит еще один удар, у него кровожадный вид, рот перекошен.
П о л и ц е й с к и й (продолжая вращаться). Я бы хотел, чтобы меня наградили... посмертно.
М а д л е н (Полицейскому). Наградят, золотце, я позвоню президенту.
Николай наносит третий удар.
М а д л е н (вздрагивая). Остановись, остановись же!..
Ш у б б е р т (неодобрительно). Послушай, Николай!
Николай стоит на месте с ножом в руке. Полицейский последний раз поворачивается вокруг себя.
П о л и ц е й с к и й. Я... жертва... долга!.. (Весь в крови, падает.)
М а д л е н (подходит к Полицейскому, видит, что он мертв). Прямо в сердце, бедняжка! (Обращаясь к Шубберту и Николаю.) Помогите же мне!
Николай бросает окровавленный нож. Втроем они переносят тело на диван. Дама в действии не участвует.
Она по-прежнему непроницаема.
Как жаль, что это случилось именно у нас!
Тело лежит на диване. Мадлен подкладывает под голову трупа подушечку.
Вот так, сюда! Бедняжка... (Николаю.) Нам будет не хватать этого молодого человека... Это все твоя неуместная ненависть к полиции... Что теперь делать? Кто поможет нам найти Маллота? Кто? Кто?
Н и к о л а й. Может быть, я поспешил...
М а д л е н. Только теперь ты это признаешь, все вы такие...
Ш у б б е р т. Да, мы все такие...
М а д л е н. Сначала сделаете, а потом жалеете! Нам нужен Маллот! (Показывает на Полицейского.) Его смерть не должна быть напрасной! Бедная жертва долга!
Н и к о л а й. Я найду вам Маллота.
М а д л е н. Браво, Николай!
Н и к о л а й (обращаясь к телу Полицейского). Нет, твоя смерть не напрасна. (Шубберту.) Ты мне поможешь.
Ш у б б е р т. Нет, нет! Я не хочу начинать все сначала!
М а д л е н (Шубберту.) Почему ты такой бессердечный! Нужно же что-то сделать для него! (Указывает на тело Полицейского.)
Ш у б б е р т (топает ногой, как недовольный ребенок, хнычет). Нет, я не хочу! Не хо-о-чу!
М а д л е н. Я не терплю непослушных мужей. Что это за капризы? Тебе не стыдно?
Шубберт плачет, но по его лицу видно, что он согласен подчиниться.
Н и к о л а й (садится на место Полицейского, протягивает Шубберту кусок хлеба). Давай, ешь, чтобы заткнуть провалы в памяти!
Ш у б б е р т. Я не голоден!
М а д л е н. Почему ты такой бессердечный? Слушайся Николая!
Ш у б б е р т (берет кусок хлеба, кусает). Мне больно!
Н и к о л а й (голосом Полицейского). Не капризничай! Глотай! Жуй! Глотай! Жуй!
Ш у б б е р т (с полным ртом). Я тоже жертва долга!
Н и к о л а й. И я тоже!
М а д л е н. Мы все жертвы долга! (Шубберту.) Глотай! Жуй!
Н и к о л а й. Глотай! Жуй!
М а д л е н (Шубберту и Николаю). Глотайте! Жуйте! Глотайте! Жуйте!
Ш у б б е р т (жует и обращается к Мадлен и Николаю). Жуйте! Глотайте! Жуйте! Глотайте!
Н и к о л а й (к Шубберту и Мадлен). Жуйте! Глотайте! Жуйте!
К ним подходит Дама.
Д а м а. Жуйте! Глотайте! Жуйте! Глотайте!
Все приказывают друг другу жевать и глотать.
Занавес опускается.
