Литмир - Электронная Библиотека

– Рад знакомству, – пробормотал Хант с поклоном.

И хотя его манеры были безупречно учтивы, глаза блеснули так странно, что у Аннабел екнуло сердце. Сама не зная почему, она крепче прижалась к брату, хотя все-таки догадалась кивнуть.

К собственному смущению, она обнаружила, что не может отвести от него глаз. Они словно узнали друг друга после долгой разлуки, хотя никогда не встречались раньше… но судьба почти сводила эту пару несколько раз, пока наконец не вынудила их дороги пересечься. Странный каприз, отмахнуться от которого она, впрочем, не захотела. Ошеломленная, обессиленная, она оставалась беспомощной пленницей его пристального взгляда, пока щеки не налились стыдливым жарким румянцем.

Хант, продолжая смотреть на Аннабел, спросил Джереми:

– Могу я проводить вас в зал?

После нескольких мгновений неловкого молчания Джереми с деланой небрежностью ответил:

– Спасибо, но мы решили не идти на спектакль.

Темная бровь Ханта вопросительно изогнулась.

– Уверены? Представление обещает быть интересным.

Он перевел проницательный взгляд с Аннабел на Джереми, верно угадав причину такого внезапного нежелания развлечься. Голос его мгновенно смягчился:

– Разумеется, существует правило никогда не обсуждать подобные дела в присутствии леди. И все же я не могу не спросить… возможно ли, юный Джереми, что вас застигло врасплох повышение цен на билеты? Если так, я более чем счастлив одолжить вам…

– Нет, спасибо, – поспешно вмешалась Аннабел, безжалостно вонзая локоть в бок брата.

Джереми, поморщившись, учтиво склонил голову:

– Я ценю ваше предложение, мистер Хант, но моя сестра не желает…

– Не желает идти на представление, – холодно докончила Аннабел. – Я слышала, что некоторые эффекты чересчур грубо поставлены и доводят женщин до обмороков. Предпочитаю мирную прогулку в парке.

В глубоко посаженных глазах Ханта мелькнуло нечто, напоминавшее издевку.

– Вы так робки, мисс Пейтон?

Раздраженная скрытым вызовом, девушка настойчиво дернула брата за руку:

– Нам пора, Джереми. Не будем задерживать мистера Ханта. Он, конечно, торопится в театр…

– Боюсь, это не доставит мне никакого удовольствия, – мрачно заверил Хант, – если вас не будет рядом. – И, ободряюще кивнув Джереми, добавил: – Мне невыносима сама мысль о том, что из-за нескольких жалких шиллингов вы с сестрой лишитесь такого зрелища.

Чувствуя, что брат слабеет, Аннабел злобно прошептала ему на ухо:

– Посмей только позволить ему заплатить за билеты!

Но Джереми, игнорируя ее, чистосердечно признался:

– Сэр, если я приму ваше предложение, не уверен, когда смогу отдать долг.

Аннабел закрыла глаза и тихо застонала, сгорая от унижения. Она так старалась не выдать их отчаянного положения… а сознавать, что теперь этому человеку известно, как дорог им каждый шиллинг, было просто невыносимо.

– Никакой спешки, – беспечно заверил Хант. – В следующий приезд из школы зайдете в лавку отца и оставите деньги у него.

– В таком случае я согласен, – с очевидным облегчением выдохнул Джереми, пожимая руку Ханту. – Огромное вам спасибо.

– Джереми… – начала Аннабел тихим, но убийственным тоном.

– Ждите здесь, – бросил Хант, устремляясь к кассе.

– Джереми, ты прекрасно знаешь, насколько неприлично брать деньги у чужого человека, – прошипела Аннабел, видя, что брат не намерен раскаяться и идти на попятную. – О, как ты мог! Сознание того, что мы в долгу у подобного человека, просто непереносимо!

– Что значит «подобного»? – с невинным видом возразил брат. – Говорю же, он замечательный парень… о, полагаю, это потому, что он из низов? – Улыбка сожаления скривила его губы. – Знаешь, вряд ли можно поставить это ему в упрек, тем более что он безумно богат. Да и мы, сестрица, не слишком уж высокородны. Титула, во всяком случае, у нас нет. Так, болтаемся на нижних ветвях генеалогического древа, что означает…

– Как это сын мясника может быть безумно богат? – перебила Аннабел. – Вероятно, население Лондона потребляет куда больше говядины и бекона, чем я до сих пор считала, но на этом состояния не сделаешь.

– Прости, но я не говорил, что он работает в лавке отца, – снисходительно сообщил Джереми. – Только то, что мы там встречались. Он предприниматель.

– То есть спекулянт? Или играет на бирже?

Аннабел нахмурилась. В обществе, где считалось вульгарным думать или говорить о предметах меркантильных, человек, занимавшийся финансовыми инвестициями, считался дурно воспитанным мужланом.

– Нет, там что-то немного иное, чем спекуляции. Полагаю, совершенно не важно, что он делает и как много на этом зарабатывает, поскольку рожден в семье простолюдина.

Слыша критические нотки в голосе брата, Аннабел угрожающе прищурилась.

– Ты положительно становишься демократом, Джереми, – сухо заметила она. – И незачем вести себя так, будто я такая уж жалкая снобка: поверь, я стала бы возражать, даже если бы сам герцог пытался одолжить нам деньги на билеты. Дело не в положении человека, а в принципах.

– Ну, против герцога ты наверняка возражала бы не так горячо, – хихикнул Джереми, любуясь растерянным лицом Аннабел.

Возвращение Саймона Ханта положило конец перепалке. Обозревая сестру и брата темными живыми глазами, он слегка улыбнулся:

– Все в порядке. Пойдем?

Джереми украдкой подтолкнул Аннабел, и та неловко дернулась.

– Прошу вас, не считайте себя обязанным сопровождать нас, мистер Хант, – пробормотала она, отчетливо сознавая, какой невежливой должна казаться в глазах этого человека. Но было в нем что-то такое, посылавшее сигналы тревоги по и без того натянутым нервам. Он не казался ей достойным доверия… мало того, несмотря на элегантную одежду и приглаженную внешность, он выглядел не слишком цивилизованным человеком. Человеком того типа, с которым хорошо воспитанная женщина никогда не захочет остаться наедине. И ее восприятие Саймона не имело ничего общего с его происхождением или положением: просто инстинктивное осознание его физической силы и мужского темперамента, явно оказавшихся чересчур для нее чуждыми, не давало покоя.

– Уверена, – смущенно продолжала она, – что вам не терпится присоединиться к своим спутникам.

Хант лениво пожал широкими плечами:

– В такой толпе я никогда их не найду.

Аннабел могла бы возразить, указав, что, как один из самых высоких людей в публике, Хант, возможно, без труда мог бы увидеть своих друзей, но было очевидно, что спорить с ним бесполезно. Выхода нет: придется смотреть представление в компании Ханта.

Однако при виде неподдельного волнения Джереми настороженная неприязнь несколько померкла, а голос смягчился.

– Простите, я не хотела показаться грубой. Просто не люблю быть обязанной незнакомым людям.

Хант бросил на нее проницательный взгляд, отчего Аннабел снова растерялась.

– Прекрасно вас понимаю, – кивнул он, проводя ее через толпу. – Однако в этом случае вы ничем мне не обязаны. И мы не совсем чужие: ваши родные много лет способствовали процветанию бизнеса моего отца.

Они вошли в большое здание и ступили на массивный вращающийся круг с поручнями и оградой из кованого железа, отделенный от картин полосой в двенадцать ярдов. По стенам были развешаны сцены из римской жизни. На полосе были размещены сложные механизмы, что вызвало возбужденные замечания зрителей. Как только собрались все, в комнате мгновенно стало темно. Послышались взволнованные охи и ахи, раздалось тихое жужжание механизмов, и обратная сторона холстов озарилась голубым сиянием. Пейзажи тут же обрели объем, производя неожиданное впечатление полной реальности, испугавшее Аннабел. Она почти поверила, что они стоят под жарким небом Италии. Появились несколько актеров в тогах и сандалиях, и лектор стал излагать историю Древнего Рима.

Диорама оказалась еще более завораживающей, чем рассчитывала Аннабел. И все же она не до конца увлеклась разворачивавшимся перед глазами зрелищем: слишком остро ощущала присутствие стоявшего рядом человека. Мало помогало и то обстоятельство, что время от времени он наклонялся и отпускал ей на ухо очередную неуместную реплику, шутливо упрекая ее за проявление столь неприличного интереса к джентльменам, облаченным в простыни. И как бы Аннабел ни старалась сдержаться, с губ то и дело срывался тихий смех, заслуживший неодобрительные взгляды окружающих. Как следствие Хант пожурил ее за непристойное веселье во время серьезной лекции, что, естественно, вызвало новый взрыв смеха. Джереми, казалось, был слишком поглощен представлением, чтобы замечать проделки Ханта, и то и дело вытягивал шею, пытаясь определить, какие именно механизмы производили столь волшебные эффекты.

2
{"b":"14424","o":1}