Размах и масштабность пришли в Турин вместе с Бонапартом , чьи войска стояли здесь 14 лет. Французы не только ввели новые, более прогрессивные порядки, но и активно занялись градоустройством: расширили проспекты, сломали крепостные стены и перекинули первый мост через По, за которой тогда были одни пустыри. Вернувшись из изгнания после разгрома Наполеона, прежние правители принялись осваивать новые пространства. В честь реставрации монархии возле моста построили большой храм — по образцу римского Пантеона, а на другой стороне, в конце улицы По, создали грандиозную (360 × 111 метров) площадь Виктора Эммануила I. На этот раз за образец взяли Вандомскую площадь в Париже , сильно увеличив ее в размерах. Вряд ли кто-то тогда мог подумать, что пройдет несколько десятилетий — и этот спокойный, чинный и весьма консервативный город, который в конце XIX века писатель Поль Бурже назовет «самым неитальянским» в стране, а Муссолини позже прямо заклеймит как «французский», станет колыбелью национального самосознания и первой столицей объединенной Италии.

Городская реликвия

Одна из самых почитаемых реликвий христианского мира — Плащаница — неизменно ассоциируется с Турином. На самом деле она попала в город только в 1578 году из Шамбери. Тогда жители старой столицы пробовали протестовать и даже подняли восстание, но безуспешно: отныне поток паломников был «перенаправлен» в сторону Турина. Однако сенсационная слава пришла к Плащанице уже совсем в другую, «позитивистскую» эпоху. В 1898 году адвокат Секондо Пиа снял ее на пленку. Полученное изображение поразило научное сообщество: в кадрах отчетливо просматривался мужчина со множеством ран. При взгляде на ткань ничего подобного видно не было — картина на ней запечатлелась как бы негативно, и «проявить» ее позволила только фотография по принципу «минус на минус дает плюс». С тех пор разгорелась бесконечная дискуссия. Одни утверждают, что этим льняным полотном размером 4,42 × 1,13 метра в самом деле было покрыто тело Христа во время погребения. В момент воскресения оно претерпело некоторые таинственные изменения, сравнимые с распадом на атомы при огромной температуре. Проходя через Плащаницу, атомы и оставили на ней портрет-негатив. Другие возражают: это не что иное, как искусная подделка. С 1980-х годов по завещанию последнего короля Умберто II Плащаница, ранее считавшаяся собственностью Савойского дома, перешла под юрисдикцию Ватикана. Она по-прежнему хранится в кафедральном соборе, в закрытом ковчеге. Достают ее оттуда очень редко — последний раз реликвию демонстрировали народу в 2000-м. Зато ближайший показ намечен как раз на весну этого года: с 10 апреля по 23 мая. Чтобы подойти к Плащанице вплотную, потребуется регистрация, которую можно осуществить на сайте www.sindone.org . Без нее святыню можно будет увидеть только издалека.

Ролевая игра

Возвращаясь в 1814 году из изгнания, Виктор Эммануил I въехал в город в парике и треуголке по моде XVIII века. Сам его облик говорил о желании повернуть ход истории вспять и вернуться к патриархальности старого режима. Однако в Турине реакция удержалась недолго. Придя к власти в 1831 году, король-реформатор Карл Альберт преобразовал экономику и ввел конституцию, на тот момент самую прогрессивную в Европе. В середине века, уже при Викторе Эммануиле II, эту политику продолжил премьер-министр Камилло Кавур. Тогда же Пьемонт превратился в самую развитую область полуострова, куда со всех концов съезжались либерально настроенные писатели, ученые и политики. Город постепенно превращался в «лабораторию национальной идеи», а благодаря развитой прессе (здесь выходило 12 ежедневных газет) и в центр ее пропаганды.

«Прекрасным» дворцом Ка риньяно (XVII век) в свое время восхищался Монтескье. Позднее здесь родился король Виктор Эммануил II, а еще позднее разместился первый парламент Пьемонта, а затем и первый парламент объединенной Италии

Сердцем столицы стала площадь Сан-Карлос многочисленными кафе, которые в ту эпоху служили дискуссионными клубами. Еще на рубеже XVIII–XIX веков в Турине распространилась культура «кафейных заседаний», на которых не только заключались крупные сделки, но и вершилась большая политика. К середине XIX века в городе было около 150 таких заведений, и многие дошли до наших дней почти в неизменном виде. Например, кафе с символическим названием «Камбио» («Перемены»), где постоянно обедал Кавур, о чем сегодня напоминает табличка. Не меньшей популярностью пользовалось и расположенное неподалеку, под аркадами улицы По, «Фьорио». («Что говорят во «Фьорио»?» — спрашивал каждое утро у своего премьера Карл Альберт.) Главной темой дискуссий в середине XIX века было, конечно, объединение Италии. Уже тогда стало очевидно, что возглавить его может только Сардинское королевство: только здесь имелись для этого прогрессивные институты власти, экономические ресурсы, военная мощь и сильный лидер в лице Кавура. 

В 1861 году Австрия была разбита пьемонтцами в союзе с Наполеоном III, и большая часть полуострова присоединилась к Сардинскому королевству. Виктор Эммануил II был провозглашен королем Италии, а Турин — ее столицей. Как оказалось, ненадолго: уже в 1864 году король и правительство переехали поближе к центру страны, во Флоренцию, а в 1871-м — в Рим . О том кратком периоде славы в Турине теперь напоминают разве что мемориальные музеи и памятники: короли и генералы, аллегории Конституции и Италии. Больше всего среди городских монументов конных статуй с одинаково воинственными всадниками. Так выполнен даже расположенный напротив дворца Кариньяно памятник самому интеллигентному представителю Савойской династии — либералу и англофилу Карлу Альберту: с саблей и на коне, он будто готовится въехать в здание дворца.

Помимо политического поприща в XIX веке город постепенно приобретал и интеллектуально-научное. Еще в реакционные 1820-е пьемонтские монархи выкупили для своей Академии наук богатейшую коллекцию древностей у туринца Бернардино Дроветти, который когда-то был консулом наполеоновской Франции в Александрии. Позже эта коллекция составила основу туринского Египетского музея, второго в мире по величине и значимости после каирского. Примерно тогда же, в первой половине XIX века, город стал крупнейшим издательским центром, а к 1880-м годам — и научным: в 1864 году в Туринском университете прозвучала первая в Италии лекция по теории Дарвина , в 1870-х здесь преподавал отец современной криминологии Чезаре Ломброзо, в 1880-х открылся инженерный институт, впоследствии знаменитый Политехнический университет, и сейчас лучший в стране. В ХХ веке в Туринском университете обучались лучшие умы Италии — от теоретика постмодернизма Джанни Ваттимо до постмодерниста-практика Умберто Эко. Именно эта поначалу второстепенная роль города определила его судьбу в ХХ веке.

Короли Италии

Савойская династия

До того как стать королями объединенной Италии, представители этого дома носили титулы графов Савойских (с 1033), герцогов Савойских (с 1416), князей Пьемонтских и королей Сицилии (с 1713), королей Сардинии (с 1716). В 1861-м Виктор Эммануил II стал первым «общеитальянским» монархом. Несколько лет спустя королевская семья навсегда покинула родной город, связав судьбу с новой столицей. Даже желание Виктора Эммануила II покоиться в туринской родовой усыпальнице Суперга не было удовлетворено: он похоронен в римском Пантеоне. Из 46 лет правления Виктора Эммануила III двадцать пришлись на фашистский период. В 1946-м он отрекся от престола в пользу своего сына Умберто II , но тот правил всего несколько месяцев. В том же году прошел референдум, в результате которого Италия стала республикой. В 1947-м была принята новая конституция, которая лишала представителей Савойской династии всех владений и запрещала им находиться на территории страны. Виктор Эммануил III отправился в изгнание в Александрию, где спустя год умер, оставшиеся члены семьи поселились в Швейцарии. Единственное, что по-прежнему формально оставалось в их владении, — это Плащаница. В 1983 году Умберто, у которого, по изящному выражению одного из министров, «не оставалось ничего, чем бы он мог прикрыть наготу, кроме Плащаницы», завещал ее Святому престолу. Наследники.