– Но девочку она любила, – закончил рассказ Лайонел.

Беатрис, похоже, придерживалась иного мнения, но промолчала.

– Где сейчас Хелен? – спросила Энджи.

– У нас, – ответил Лайонел. – Юрист говорит, что мы должны ограничить ее общение с посторонними как можно дольше.

– Почему? Ведь пропал ребенок. Почему не привлечь общественность? По крайней мере, опросить соседей по улице?

Лайонел открыл рот, потом закрыл и посмотрел на свои ботинки.

– Это не для Хелен, – сказала Беатрис.

– Почему же? – спросила Энджи.

– Потому что… ну, потому что это Хелен.

– Полиция прослушивает телефон у нее на квартире на случай, если потребуют выкуп?

– Прослушивает, – сказал Лайонел.

– А Хелен совсем в другом месте, – заметила Энджи.

– Ей и так досталось. Ей важно, чтобы в ее жизнь не вторгались. – Лайонел с вызовом поглядел на нас.

– О, – сказал я. – Чтобы не вторгались.

– Ну, разумеется, – сказала Энджи.

– Послушайте, – Лайонел опять стал мять в руках кепку, – я понимаю, как это выглядит со стороны. Понимаю. Но каждый беду переживает по-своему. Так ведь?

Я неуверенно кивнул.

– Если у нее было три аборта, – начал я, и Лайонел поморщился, – что побудило ее родить Аманду?

– По-моему, возраст. – Лайонел подался вперед, лицо его просветлело. – Видели бы вы, как она изменилась во время беременности. Жизнь обрела смысл, понимаете? Она думала, что с появлением ребенка все наладится.

– Для нее – да, – заметила Энджи. – А как насчет ребенка?

– Вот как раз об этом я ей и говорила, – вставила Беатрис.

Лайонел обернулся к женщинам, в его глазах заплескалось отчаяние.

– Они были нужны друг другу. Я так думаю.

Беатрис посмотрела на свои туфли, Энджи – в окно.

Лайонел снова обратился ко мне:

– Это действительно так.

Я кивнул, и его лицо гончей собаки приняло умиротворенное выражение.

– Лайонел, – сказала Энджи, продолжая смотреть в окно, – я читала газеты. Никаких предположений о возможном похитителе нет. Полиция ничего сделать не может, и, судя по тому, что пишут, у Хелен тоже нет никаких идей по этому поводу.

– Знаю, – кивнул Лайонел.

– Хорошо. – Энджи отвернулась от окна и посмотрела на него. – Что же, по-вашему, произошло?

– Не знаю, – сказал он и так скрутил кепку, что мне показалось, она сейчас порвется в его ручищах. – Ее будто летающая тарелка унесла.

– Хелен с кем-нибудь встречалась последнее время?

Беатрис фыркнула.

– Был у нее кто-нибудь постоянный? – спросил я.

– Нет, – ответил Лайонел.

– Пишут, что она поддерживала отношения с сомнительными личностями, – заметила Энджи.

Лайонел пожал плечами, будто иначе и быть не могло.

– Она обычно торчит целыми днями в «Филмо Тэп», – сказала Беатрис.

– Самый большой притон в Дорчестере, – заметила Энджи.

– А сколько баров борются за честь таковым считаться! – сказала Беатрис.

– Не так уж он и плох. – Лайонел посмотрел на меня, надеясь на поддержку.

Я покачал головой.

– Постоянно приходится ходить с пистолетом, Лайонел, но в «Филмо» мне все равно как-то не по себе.

– «Филмо» известен как бар наркоманов, – сказала Энджи. – Героин и кокаин там толкают, как жареные куриные крылышки. Ваша сестра употребляет наркотики?

– Вы имеете в виду героин?

– Имеются в виду любые наркотики, – сказала Беатрис.

– Травку иногда курит, – сказал Лайонел.

– Иногда? – переспросил я. – Или часто?

– Часто – это сколько?

– Кальян, бумагу для самокруток на тумбочке у кровати держит? – спросила Энджи.

Лайонел покосился на нее.

– У Хелен нет зависимости, – сказала Беатрис. – Она просто иногда балуется.

– А кокаин?

Беатрис кивнула, и Лайонел, ошеломленный, посмотрел на нее.

– Таблетки?

Беатрис пожала плечами.

– Колется?

– Нет-нет, – поторопился Лайонел.

– Насколько я знаю, нет, – сказала Беатрис и задумалась. – Нет. Мы видели ее в шортах и рубашке без рукавов все лето. Никаких следов не было.

– Погодите. – Лайонел выставил руку. – Погодите-ка. Мы же обсуждаем, как Аманду найти, а не вредные привычки моей сестры.

– Нам надо знать о Хелен все, о ее привычках и друзьях, – сказала Энджи. – Причины исчезновения ребенка обычно кроются в семье.

– Что это значит? – нахмурился Лайонел.

– Сядь, – сказала Беатрис.

– Нет. Я хочу понять, что это значит. Вы что же, думаете, моя сестра имеет какое-то отношение к исчезновению Аманды?

Энджи спокойно и пристально посмотрела на него:

– Это вы мне скажите.

– Нет, – громко сказал он. – Так? Нет. – Лайонел посмотрел сверху вниз на жену. – Она – не преступница, ясно? Она – женщина, потерявшая ребенка. Вам понятно?

Беатрис взглянула на него. По лицу невозможно было догадаться, что у нее на уме.

Лайонел долго смотрел на жену, потом перевел взгляд на Энджи.

– Лайонел, – окликнул его я, и он обернулся. – Вы сами сказали, что Аманду будто летающая тарелка унесла. Хорошо. Ее ищут пятьдесят полицейских. Может, и больше. Вы оба этим занимались. Соседи по улице…

– Да, – сказал он. – Многие. Отличные люди.

– Хорошо. Так где девочка?

Он уставился на меня так, будто я мог вдруг вытащить ее из ящика стола.

– Не знаю. – Он закрыл глаза.

– И никто не знает, – сказал я. – И если мы собираемся этим заниматься – я не хочу сказать, что мы обязательно…

Беатрис выпрямилась на стуле и пристально посмотрела на меня.

– Но если… надо исходить из того, что если Аманду похитили, то кто-то из близких к ней людей.

Лайонел снова сел.

– Вы все-таки думаете, что ее похитили?

– А вы так не думаете? – уточнила Энджи. – Четырехлетний ребенок сам убегает из дому, отсутствует три дня, и все это время никто его не видит?

– Да, – выдохнул он, как будто согласившись с чем-то, что знал, но до сих пор не сознавал. – Да. Наверное, вы правы.

– Так что же нам теперь делать? – спросила Беатрис.

– Хотите честно? – спросил я.

Она чуть наклонила голову.

– Даже не знаю.

– У вас сын скоро в школу пойдет, да?

Беатрис кивнула.

– Потратьте деньги, которые заплатили бы нам, на его образование.

Голова Беатрис осталась склоненной немного направо, на мгновение на лице возникло такое выражение, будто она получила пощечину.

– Вы что же, не возьметесь за это дело?

– Не знаю, есть ли в этом смысл.

– Ребенок про… – Беатрис повысила голос, заполнив им пространство небольшого помещения.

– Да, пропал, – перебила ее Энджи. – Да, но девочку ищут. Много народу. Новости смотрят почти все. Теперь жители города и, вероятно, почти всего штата могут узнать ее в лицо. И поверьте мне, теперь будут смотреть во все глаза.

Беатрис взглянула на Лайонела. Он слегка пожал плечами. Она отвернулась от мужа и стала буравить меня немигающим взглядом. Невысокая женщина, не более чем метр шестьдесят, бледное скуластое веснушчатое лицо в форме сердечка сохранило детскую округлость, нос кнопкой, вид не то чтобы очень солидный. Но вокруг нее была мощная аура, казалось, уступить и умереть для нее – одно и то же.

– Я пришла к вам, – сказала она, – потому что вы находите пропавших. Вы это умеете. Вы нашли типа, который перебил столько народу несколько лет назад, вы спасли того малыша и его мать с игровой площадки, вы…

– Миссис Маккриди…

– Меня все отговаривали к вам идти. И Хелен, и муж, и полиция. Все твердили, что я зря потрачу деньги, что Аманда не мой ребенок…

– Дорогая. – Лайонел прикрыл ее руку своей, но Беатрис стряхнула ее, подалась вперед и гневно уставилась на нас своими сапфировыми глазами.

– Мистер Кензи, вы сможете ее найти.

– Нет, – мягко сказал я. – Если ее надежно спрятали, не смогу. Если те, кто не хуже нас, не смогли – тоже не смогу. Мы просто еще двое, миссис Маккриди. Только и всего.

– То есть вы хотите сказать… – ледяным тоном произнесла она.