Роран так устал, что сидел, пригнувшись к луке седла, когда они въезжали в лагерь, а кони их и вовсе едва держались на ногах. Какой-то тощий юнец, подбежав к Рорану, принял у него уздечку. Ему пришлось немного потянуть за узду, чтобы лошадь наконец остановилась, она даже слегка споткнулась.

Роран некоторое время тупо смотрел на парнишку, словно не понимая, зачем, собственно, сюда явился, потом хрипло прокаркал:

– Приведи ко мне Бригмана.

Мальчишка кивнул и тут же исчез среди палаток, поднимая босыми ногами тучи пыли.

Рорану показалось, ждал он никак не меньше часа, слушая тяжелое дыхание усталой лошади и глухой гул крови в собственных ушах. На землю он старался не смотреть: ему казалось, что земля все еще движется, а перед ним открывается огромный и невероятно длинный туннель. Где-то вдали зазвенели шпоры. С десяток воинов собрались неподалеку, опираясь на копья и щиты; их лица выражали откровенное любопытство.

Роран заметил, как через весь лагерь к нему, прихрамывая, быстро идет широкоплечий человек в синей тунике, опираясь на обломок копья, как на посох. У него была густая длинная борода, усы над верхней губой были тщательно сбриты, а под носом поблескивали капельки пота – то ли от жары, то ли от боли в ноге.

– Это тебя зовут Молотобоец? – спросил бородач.

Роран буркнул в ответ нечто утвердительное. С трудом разжав пальцы, он сунул руку за пазуху и передал Бригману потрепанный кусок пергамента с приказами Насуады.

Бригман, нажав ногтем большого пальца, сломил восковую печать и углубился в чтение. Прочитав послание, он посмотрел на Рорана с деланным равнодушием и заявил:

– Мы давно тебя поджидаем! Один из заклинателей, которых Насуаде удалось приручить, связался со мной и сообщил, что ты выехал четыре дня назад. Только я не думал, что ты прибудешь так скоро.

– Да, это было непросто, – кивнул Роран.

Бритая верхняя губа Бригмана изогнулась в улыбке.

– Да уж, непросто… Тут я не сомневаюсь. – Он вернул Рорану пергамент. – Ладно, люди готовы последовать за тобой, Молотобоец. Вообще-то мы как раз собирались западные ворота штурмовать. Может, ты сам эту атаку и возглавишь? – Вопрос прозвучал, точно удар острого кинжала.

Мир, казалось, покачнулся, и Роран, чтобы не упасть, снова ухватился за луку седла. Он сейчас слишком устал, чтобы вступать с кем бы то ни было в словесный поединок, да и вряд ли мог бы с достоинством такой поединок выдержать.

– Прикажи отложить штурм еще на день, – сказал он.

– Ты что, совсем мозги утратил? Как это – отложить? Так мы никогда этот город не захватим! У нас все утро ушло на подготовку, и я не намерен сидеть тут и ковырять в носу, пока ты будешь отдыхать да отсыпаться. Насуада рассчитывала, что с осадой будет покончено за несколько дней, и, клянусь Ангвардом, я это сделаю!

Тогда Роран, стараясь говорить как можно тише, чтобы никто, кроме Бригмана, его не услышал, хриплым шепотом сказал, глядя Бригману прямо в глаза:

– Ты прикажешь своим людям подождать, иначе я велю связать тебя по рукам и ногам и высечь за невыполнение приказа. Ясно тебе? Я не намерен идти на штурм, пока немного не отдохну и не разберусь в ситуации.

– Ну и дурак же ты! Это же…

– Если ты сам не в состоянии придержать свой язык и поступать, как тебе предписано, то я могу прямо сейчас тебя этому поучить!

Ноздри Бригмана гневно затрепетали.

– В таком-то состоянии? Да тебе это попросту не удастся!

– Ошибаешься. – Рорану и впрямь хотелось проучить этого типа, хотя он и не очень-то представлял, как ему удастся с ним справиться, но в глубине души знал, что сумеет это сделать.

Бригман, казалось, боролся с собой.

– Ладно, – бросил он. – Нехорошо выйдет, если люди увидят, как мы тут в грязи возимся. Я согласен подождать немного, раз ты так уж этого хочешь, но учти: я за эту задержку отвечать не намерен! Теперь уж за все в ответе будешь ты сам.

– Как и всегда, – прохрипел Роран – горло у него жутко саднило. – Как и ты будешь в ответе за то безобразие, которое ты тут устроил вместо нормальной осады.

Бригман помрачнел, и Роран понял, что неприязнь Бригмана к нему только усилилась и, пожалуй, превращается в ненависть. Он даже пожалел, что ответил ему так резко.

– Твоя палатка вон там, – сказал ему Бригман и ушел.

… Было еще раннее утро, когда Роран проснулся.

Сквозь стенки палатки просачивался неяркий свет, и настроение у него разом поднялось. На мгновение ему показалось, что заснул он всего несколько минут назад, но понял, что чувствует себя слишком бодрым и полным сил, чтобы отдых был столь коротким.

Роран тихо выругался, злясь, что позволил себе проспать целый день: столько времени коту под хвост!

Отшвырнув в сторону тонкое одеяло – собственно, в теплом южном климате другого одеяла и не требовалось, особенно если учесть, что спать он повалился, так и не сняв ни одежды, ни даже сапог, – Роран попытался сесть, и тут же у него вырвался сдавленный стон. Казалось, все его тело выкручивали и рвали на куски. Он снова упал на постель, задыхаясь и с отчаянием глядя в матерчатый потолок палатки. Постепенно резкая боль затихла, как бы рассыпавшись на множество более мелких болей – и некоторые были достаточно острыми, чтобы Роран опасался совершать столь резкие телодвижения.

Несколько минут он собирался с силами, потом аккуратно перекатился на бок и сбросил ноги с лежанки. Рорану пришлось перевести дыхание и только потом предпринять следующую вроде бы несложную попытку: встать и устоять на ногах.

Наконец ему это удалось. Роран кисло усмехнулся, предвкушая, какой «незабываемый» денек ему предстоит. Когда он вышел из палатки, остальные были уже на ногах и ждали его, хотя и выглядели не менее измученными и потрепанными. Движения у всех были такими же скованными, как и у него. Они обменялись приветствиями, и Роран спросил, указывая на перевязанное предплечье Дельвина, которого полоснул ножом хозяин одной таверны:

– Ну что, боль утихла?

Дельвин только плечами пожал:

– Ерунда! Я вполне готов сражаться, когда будет нужно.

– Это хорошо.

Роран посмотрел на встающее солнце, подсчитывая, сколько часов осталось до полудня, потом сказал:

– Давайте пройдемся.

Начав с центра лагеря, Роран провел своих товарищей по каждому ряду палаток, осматривая, в каком состоянии пребывает войско и какое вооружение имеется в наличии. Время от времени он останавливался, задавал кому-то один-два вопроса и шел дальше. Люди по большей части выглядели уставшими и отчаявшимися, хотя Роран заметил, что у многих явно поднялось настроение при виде нового командира.

Прогулка по лагерю завершилась на его южном краю, как и планировал Роран. Там он с товарищами остановился, глядя издали на впечатляющие крепостные стены и башни Ароуза.

Город был выстроен как бы в два этажа. Первый «этаж» был низкий и раскинулся довольно широко; как раз здесь сосредоточена была большая часть жилых строений. Второй «этаж» был куда меньше и занимал верхнюю часть высокого, но довольно пологого холма, являвшего собой самую большую высоту на много миль окрест. Оба городских уровня были окружены стеной. Во внешней стене виднелись пять ворот: двое из них выходили на дороги, ведущие в город, – одна на северную, вторая на восточную; трое других ворот были помещены над каналами, вода в которых текла с юга на север, к бурному морю, простиравшемуся сразу за северной границей Ароуза.

«По крайней мере, здесь хоть рва с водой нет», – думал Роран.

Ворота, выходившие на северную дорогу, были изувечены ударами стенобитных орудий, а земля перед ними вся изрыта. Роран сразу понял, что там шла жестокая битва. Три катапульты, четыре баллисты, устройство которых было ему знакомо еще со времен плавания на «Крыле дракона», и две полуразвалившиеся осадные башни так и торчали у внешней стены города. Возле них виднелась кучка людей. Они спокойно курили трубки и играли в кости, расстелив на земле куски кожи. Осадные устройства даже издали выглядели чрезвычайно убогими по сравнению с мощными стенами города.