Тело все еще пылало после встречи с Рейфом Пендрагоном. Поднявшись наверх, в свою спальню, она приказала горничной приготовить ей ванну. Если она сейчас как следует, не расслабится в горячей воде, боялась Джулианна, то завтра утром просто не сможет пошевельнуться. Сегодня ей пришлось напрягать такие мышцы, о существовании которых она даже и не подозревала.

Она вспомнила о полученном наслаждении, и ее снова охватил трепет.

Как все может измениться всего за несколько часов, размышляла Джулианна. Когда она уходила сегодня из дома, чтобы успеть на назначенное рандеву с Пендрагоном, то старалась собраться с духом, чтобы вынести грядущее унижение. Убеждала себя, что идет на самопожертвование во имя тех, кого любит.

Но то, что происходило с ней потом, никак нельзя назвать самопожертвованием — после того как Рейф начал к ней прикасаться, целовать ее и разбудил дремлющие в ней тайные желания. Нет, она пережила не унижение, а блаженство, о котором до сих пор и понятая не имела.

В комнату вошла Дейзи, наполнила ванну и начала раздевать свою госпожу. Джулианна очень надеялась, что горничная не заметит на ее теле никаких следов недавнего соития с мужчиной.

И еще она ждала, что скажет Дейзи насчет ее прически. К ее огромному облегчению, Рейф оказался ловкой «горничной». Сначала он расчесал ее тяжелые локоны долгими, умелыми и очень соблазнительными движениями щетки, потом искусно уложил их в узел и заколол шпильками, которые они с хохотом собирали по всему полу и даже под простынями.

К счастью, Дейзи не сказала ничего. Она просто вышла из комнаты, чтобы дать леди возможность принять ванну в одиночестве.

Скинув халат и сорочку, Джулианна внимательно осмотрела себя и порадовалась, что не позволила Дейзи раздеть себя донага. Внутреннюю сторону бедра украшали два синяка. Она потерла их пальцами, вспоминая, как Рейф целовал ее там с такой силой, что оставил метку.

«И в самом деле, я помечена», — подумала она, погружаясь в горячую воду.

Заклеймена до мозга костей Рейфом Пендрагоном.

Рейф.

Джулианна вздохнула, мысленно произнеся его имя, положила голову на край медной ванны и закрыла глаза.

Мысли ее текли неспешно. Она вспоминала, какой разнеженной себя чувствовала, когда Рейф закончил укладывать ей волосы. Положив щетку, он наклонился и зашептал ей на ухо:

— В следующий раз приходи пораньше. Лучше в полдень, чтобы нам не пришлось торопиться. Сегодня ты только раздразнила мой аппетит. И я столько всего должен тебе показать! Пары часов нам никак не хватит.

Внутри у нее все затрепетало, когда он коснулся губами ее щеки, потом шеи, а руки его обхватили ее груди и начали их ласкать. С трудом сглотнув, она смогла только согласно кивнуть, отдавшись восторгу его прикосновений.

Сегодня вечером она собиралась пойти пообедать и сходить в театр с Мэрис и кузиной Генриеттой. Гарри, праздновавший свое неожиданное счастливое избавление, сегодня утром прислал записку и сообщил, что он с тремя приятелями уезжает из Лондона на юг, чтобы посетить боксерский матч. Значит, остаются только три леди, и хотя Мэрис официально еще не выезжала, Джулианна не видела ничего плохого в том, чтобы посетить с ней театр.

Джулианна с удовольствием бы отменила все и провела спокойный вечер дома, в одиночестве, чтобы вновь обрести утраченное было спокойствие духа. Но Мэрис уже несколько недель умоляла ее сходить посмотреть на миссис Сиддонс в роли леди Макбет, и Джулианна не могла ее разочаровать.

Вздохнув, она потянулась за мылом.

— Тебе нравится представление? — спросила Мэрис, когда в антракте зажегся свет.

Джулианна оторвалась от размышлений и сосредоточилась на лице сестры.

— Конечно. А что?

— Ты кажешься сегодня такой рассеянной! Джулианна подавила смущение — слишком хорошо она знала, насколько права сестра. Несмотря на данную себе клятву не думать о Рейфе, воспоминания о нем продолжали занимать ее мысли и дразнить тело. Охваченная пьянящими грезами, от которых пела кровь, она толком не услышала ни слова из всего первого акта.

— Просто я немного устала, — начала оправдываться Джулианна. — Может быть, если мы прогуляемся по фойе, я снова приду в себя ко второму акту.

— О, пойдем! — Мэрис вскочила с кресла. — Наверное, в буфете продают пунш или лимонад. Здесь так жарко — я бы с удовольствием выпила чего-нибудь холодненького.

Получив согласие кузины Генриетты, все три дамы вышли в коридор. В воздухе висел густой запах одеколона и горящих сальных свечей. Они добрались до лестницы и стали спускаться вниз, к буфету, но им помешал высокий джентльмен со светло-рыжими волосами, внезапно появившийся из-за угла.

Остановившись, он поклонился. Голубые глаза светились доброжелательностью.

— Леди, как поживаете? Какой приятный сюрприз — встретить вас здесь! А я-то думал, что сегодня в театре не увижу знакомых. В Лондоне буквально никого из общества не осталось!

Джулианна его узнала. Все в обществе знали Бертона Сент-Джорджа, виконта Мидлтона, хотя их общение с Джулианной ограничивалось простым знакомством.

— Да, — отозвалась она. — Большинство семей сейчас живут в своих загородных домах и вернутся только через несколько недель, к сезону.

Он согласно кивнул:

— Совершенно верно. Могу ли я иметь удовольствие быть представленным вашим спутницам, леди Хоторн?

— Ну разумеется!

После того как она всех познакомила, он грациозно склонился над рукой Генриетты и переключил все свое внимание на Мэрис, чьи щеки порозовели, каклетний пион.

— Леди Мэрис, позвольте мне сказать от имени всех мужчин, что мы будем счастливы, видеть в обществе такую красавицу. Возможно, мне следует одолжить вам свою шпагу, чтобы вы смогли отбиваться от неизбежного мужского натиска.

Мэрис широко распахнула глаза, услышав такой комплимент, и порозовела еще ярче.

— Я пока не выезжаю, милорд. Меня еще не представили королеве.

— Я страстно хочу, чтобы это событие свершилось как можно скорее. Умоляю, скажите королеве, чтобы она не откладывала знакомство с вами.

— Довольно, милорд, — легко побранила его Джулианна, не зная, стоит ли одобрять такой флирт. — Не надо кружить голову моей сестре.

— Мидлтон, — внезапно вмешалась в разговор Генриетта, — вы, случайно, не родственник покойному Дэвиду Сент-Джорджу?

Виконт вежливо повернулся к пожилой даме:

— Ну как же, мэм, конечно. Дэвид Сент-Джордж, упокой, Господи, его душу, был моим отцом.

— Вы только подумайте! Я знавала вашего отца, когда была совсем зеленой девчонкой, не старше нашей Мэрис. Он тоже был очень красивым, ваш отец. И умел очаровать любую леди.

— Как вы верно заметили, миссис Мейхью, мой отец был прекрасным человеком и пользовался благосклонностью и дам, и джентльменов. И куда вы, леди, направлялись, когда я вас встретил? В свою ложу?

— Вообще-то мы хотели чем-нибудь освежиться.

— Позвольте я сам вам что-нибудь принесу. Никогда не знаешь, с каким сбродом можно столкнуться там, внизу. Такие изящные дамы ни под каким видом не должны оказаться рядом с подобными людьми.

Джулианна нахмурилась, снова подумав о Рейфе. Есть ли у него ложа в театре? Хотя тогда она наверняка встретила бы его тут раньше. Но опять же, несмотря на свое богатство и искушенность, он не вращался в тех кругах, что она и ее знакомые. Собственно, многие отнесли бы его к «сброду», на который сослался Мидлтон, только из-за обстоятельств его рождения и отсутствия титула. Взбудораженная этой мыслью, она ничего не ответила.

Тем временем кузина Генриетта с радостью приняла предложение виконта. Поклонившись и улыбнувшись, он ушел.

— Подумать только, какой красавчик! — воскликнула Генриетта, когда он скрылся из виду. — Должно быть, пошел в мать, потому что на отца он ни капли не похож. — И с лукавым видом повернулась к Мэрис: — А что ты думаешь о его светлости, юная мисс? Мне показалось, что он обратил на тебя особое внимание.

Леди повернули обратно к ложе. Мэрис начала обмахиваться веером.