«Кто из девочек резко теряет в весе?» С обсуждения этого вопроса начинаются все наши ужины. Мы беседуем и о лишнем весе, обсуждаем новейшие диеты, делимся впечатлениями о личных тренерах, хореографах, дерматологах, выводим на чистую воду тех заказчиков, которые за дополнительную работу расплачиваются платьями с показов и экономят на сверхурочных. Вокруг наших девочек крутится полно всякого дерьма и заразы.

И если бы кто-то из нашего пятничного комитета или из другого агентства, не входящего в этот союз, получил известия от Некера, то все остальные были бы немедленно оповещены.

Так что сейчас никто не мог знать больше, чем знаю я, разве что факс пришел сию минуту и его не успели прочитать. Все, я, кажется, дошла до ручки, еще немного, и свихнусь окончательно. Ну нет, сходить с ума в одиночку я не согласна. И я без стука распахнула дверь в кабинет Джастин.

– Слушай, а вдруг люди Некера передумали и решили не связываться с неизвестными моделями? – выпалила я, решив все-таки загрузить подругу проблемами, которых она так старательно избегает. – Еще две с половиной недели, и будет поздно – показ начнется.

– Что-то я в этом сомневаюсь, Франческа, – ядовито процедила Джастин. – Тогда они будут выглядеть полными идиотами.

Ага, значит, теперь я стала Франческой? Только моей мамочке разрешалось называть меня так, и Джастин это прекрасно известно. Это имечко было дано мне при крещении, и я борюсь с ним всю сознательную жизнь.

– Позвольте спросить, почему вас, мисс Лоринг, совсем не мучит неведение? – Джастин ненавидит обращение «мисс» почти так же сильно, как я – имя «Франческа». – Да, понимаю, тебе эта затея сразу не понравилась, ты относишься к ней как к какому-то мошенничеству. Не устаю поражаться тому, как тебе удается держаться в стороне, но объясни ты мне ради всего святого, почему?

– Да, я против этого конкурса, против ажиотажа, – сказала Джастин уже вполне серьезно. – Девочки, которых выберет «ГН», должны быть очень закаленными, чтобы с честью выйти из тех испытаний, которые ждут их в Париже. И двух из трех ждет жестокое разочарование. Проигрыш может подорвать их уверенность в себе, а модель, потерявшая веру в себя, работать больше не сможет. Не кажется ли тебе, что в нашем бизнесе и так достаточно поводов для разочарований? А тут еще шумиха вокруг «ГН», тарарам на весь мир. Проиграть тихо и незаметно им не дадут.

– Пожалуй, в чем-то ты и права, – нехотя признала я. – Но… двенадцать миллионов! Да, это суровая игра, но и приз немаленький. Большинство девушек за такой шанс готовы насмерть биться.

Тут зазвонил один из телефонов. Что-то рано сегодня начался трудовой денек. Джастин махнула мне рукой и сама взяла трубку.

– Агентство «Лоринг», – сказала она. – Доброе утро.

Увидев, с каким озабоченным видом Джастин слушает, что ей говорят, я решила, что какая-то из моделей тяжело заболела.

– Что? – переспросила Джастин вдруг севшим голосом. Ей что-то ответили, и я заметила, как сначала ее словно передернуло от отвращения, а потом в глазах мелькнуло выражение… испуга. Джастин боится? Нет, это уж совсем невозможно. И тут лицо ее исказилось от ярости. – Повторите, пожалуйста, – мрачно попросила она и стала что-то записывать в блокнот. – Что, никаких дополнительных условий? Странно. Я извещу вас. Когда приму решение, вот когда. – И она шмякнула трубку на рычаг.

– Господи, что случилось?

– Я знала, что так и будет! Я с самого начала это подозревала! Другие попытки не удались, и он решил достать меня так. Дьявольская хитрость! Они прекрасно понимают, что я не могу отказаться… Возможно, они уже сообщили прессе…

– Джастин! Прекрати! Что за бред? Какая «дьявольская хитрость»? Кто тебя решил достать? – Никогда раньше я не видела Джастин в таком состоянии. Что случилось с моей суровой и непоколебимой девочкой-скаутом?

– Звонила Габриэль д’Анжель. В «ГН» выбрали Эйприл, Джордан и Тинкер. С Ломбарди будут работать они. – Она с трудом сдерживалась.

– Но… но… – У меня едва ворочался язык. – Но это же наши! Все трое – наши модели!

– Надеюсь, ты не думаешь, что нам повезло? – с горечью сказала Джастин. – Неужели ты считаешь, что из десятков моделей эти действительно лучшие? Он задумал это с самого начала… потому что остальные попытки провалились. Этот подонок решил влезть в мою жизнь через бизнес!

– Джастин, ты что, спятила? – Я не могла понять ни слова.

– Это все Некер! Жак Некер, мерзкий, низкий человек! Он пойдет на все, чтобы заполучить то, чего пожелал. Как только сюда прискакала д’Анжель, я сразу поняла, что это часть его плана, но и представить не могла, как далеко он способен зайти. Черт бы его подрал, это просто немыслимо…

– Некер?.. Джастин, я ничего не понимаю. Ты несешь какую-то чушь!

Мне с трудом удалось вклиниться в ее страстную тираду. Она наконец соизволила взглянуть на меня, перевела дыхание и попыталась успокоиться. Было видно, как она собирается с мыслями, гнев уходит… Она явно решила раскрыть мне какую-то тайну.

– Фрэнки, он – мой отец. – Фразу эту она выпалила так быстро, словно торопилась поскорее покончить с этим.

– Твой… кто? – До меня с трудом доходил смысл ее слов. – Что ты несешь?

– Этот выродок Некер, этот мерзавец – мой отец. Учти, Фрэнки, ты – первая, кому я об этом сказала.

– Но… но… Джастин, послушай, это же чушь какая-то…

– Только не надо меня ни о чем расспрашивать, – продолжала Джастин. – Это я не могу сейчас обсуждать, возможно, никогда не смогу. Никакой это не бред. Я действительно его дочь, и да поможет мне бог! Я не желаю иметь с ним ничего общего, ни за что и никогда, а теперь он нашел способ достать меня, и мне не отвертеться.

– Послушай, Джастин…

– Никаких вопросов, Фрэнки!

– Ну, хорошо, хорошо! Я не буду говорить о тебе и о… – Я замолчала, чтобы хоть немного собраться с мыслями. – Я не могу понять одного. Каким образом то, что в «ГН» выбрали именно наших девушек, ставит тебя в… в зависимость от этого… человека. Слушай, давай представим себе самое худшее. Ты в состоянии понять, о чем я говорю, Джастин? – Я старалась говорить предельно спокойно. – Три наши девушки отправятся в Париж показывать коллекцию Ломбарди, и одна из них получит в награду горшок с золотом. Что в этом плохого?

– Ты не все знаешь, ты не слышала, что сказала д’Анжель в конце разговора, Фрэнки! – возмутилась Джастин. – Главное условие – чтобы я лично сопровождала девушек. – Она говорила с таким негодованием, словно от ее слов могло что-то измениться. – Хуже того, я не только должна сопровождать их, но д’Анжель, а на самом деле сам Некер, хочет, чтобы мы были в Париже через три дня.

– Что? Но до показа еще две недели!

– Вот именно. Ты бы ее слышала! Как она лгала и притворялась, разыгрывая из себя добрую волшебницу, а ведь ей наверняка известно, что все это – сплошной обман. «Таким образом у девушек будет достаточно времени, чтобы освоиться и войти в курс дела». Каковы хитрецы! Они еще пообещали выплатить девчонкам по сотне тысяч долларов только за участие в показе Ломбарди! Даже Иман и Клаудиа столько не получают. Две с лишним недели жить в «Плаза-Атене» за счет «ГН», и лимузины к вашим услугам! Габриэль отлично известно, что новеньким не дают больше двух дней на акклиматизацию. Ясней ясного – эти две недели нужны Некеру, чтобы меня сломить, так что, Фрэнки, не обманывай себя. Вся затея служит одной только цели.

– Кажется, они все предусмотрели, – сказала я наконец, заставив себя отвлечься от проблем отцовства и пытаясь рассмотреть возможные варианты ведения дел.

Их не было. Не можем же мы отказываться от такого шанса, который судьба дарит трем нашим девушкам, и чувства Джастин здесь в расчет не идут. Да, Джастин загнали в угол. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга – может, есть какой-то выход? Молчание затянулось, и я встала.

– Джастин, мы впустую тратим время. Рано или поздно тебе все равно придется выяснить с ним отношения, а сейчас надо сообщить девочкам, что они едут в Париж.