Литмир - Электронная Библиотека

Е. Л.: Не простые у вас родители…

Зато меня потом никто в классе не смел трогать. Спустя несколько лет я понял, насколько должен быть благодарен отцу. Он нашел в себе мужество не пойти со мной и не сделать меня слабаком. Он принял единственно верное решение, потому что если бы он сказал «не трогайте моего мальчика», мне бы потом точно кранты настали. Позже я выяснил, что когда пошел рыдать в другую комнату, он тоже закрыл лицо подушкой и заплакал. Так мы оба и прорыдали полночи.

Е. Л.: Вы в интернете ради интереса не пробовали найти Трефилова? Не интересно, где он сейчас? Вообще в социальных сетях тусуетесь?

Нет. Я про тех, кто мне интересен, знаю и без сетей. А про остальных знать не хочу.

П. Г.: Андрей Макаревич, когда мы с ним выпивали и спрашивали его о политике, сказал такую вещь: «Основное качество нашего президента — пацанство».

Абсолютно.

П. Г. Мы говорили в контексте дела «ЮКОСа», что это личная месть Путина. Так у нас пацанская власть?

Вот дальше вывод неправильный. Ребят, вы зря думаете, что я буду про Путина говорить… (под диктофон — прим. Е. Л.).Тормозите опять.

Прерывание записи.

Запись возобновляется.

Е. Л.: К разговору о людях, которым сейчас нет места на телевидении. Я давно хотел спросить у вас — почему вы расстались со Светланой Сорокиной?

Потому что она делала неинтересную программу. Я с ней мучился страшно просто.

Е. Л.: По идеологическим вопросам?

В том числе. Например, мы садились с ней перед программой и обсуждали тему. Я говорю: «Свет, ну чего у тебя голова говном таким забита? Давай я тебе расскажу, как на самом деле это в жизни бывает». Брал — и раскладывал историю по полочкам. Она понимала, что я прав, и в этот момент начинала плакать. Потому что все понимала, а согласиться с этим не могла — не позволяло мировоззрение. Она — выпускница лесотехнической академии, экскурсовод в городе Ленинграде, которую Саша Невзоров затащил на телек. У нее никакого системного видения мира. У нее в ходе перестройки забиты были эти стереотипы, как у половины сотрудников «Эха Москвы». Вот с кем‑то садишься, начинаешь буквально раскладывать ситуацию, а они говорят: «Ну, может быть ты и прав, но я ненавижу это все, ненавижу!»

Е. Л.: В смысле, Путина?

Да, да. Я часто слушаю «Эхо Москвы», потому что это такая квинтэссенция большевизма. Они — большевики. Они отстаивают определенное видение. К сожалению, большинство людей — искренне. Леша Венедиктов — нет, для него это бизнес, а большинство он подбирает таких, правильных, которые искренне так видят. Ну, просто когда говоришь им: «Включи голову, давай разложим, как на самом деле это устроено», у них просыпается феномен Светы Сорокиной: «Я не хочу, потому что у меня есть правильное видение мира». Это на уровне религии: «Бога никто не видел, но я верю в Бога». Я, например, типичный «государственник». Но я более демократично защищаю свою позицию, чем они, я хотя бы пытаюсь разложить логически. А вот они — большевики. Потому что у них есть вера в то, что здесь все неправильно и говно, а там все правильно и хорошо… Я большевиков ненавидел с момента осознания себя как личности.

Е. Л.: Вас тоже большое количество людей ненавидит. Интересно, вы легко это переносите? Помните, был такой талантливый вратарь сборной России по футболу Филимонов, который на последних минутах ключевого матча с Украиной закинул мяч в свои ворота? 140 миллионов человек в тот момент выдохнули слово «Пи…ас!», и Филимонов потом так и не смог заиграть на прежнем уровне…

Расскажу любопытную историю про ту игру. За пять минут до конца матча, когда наши еще вели 1:0, звонит мне пресс — секретарь Ельцина Сергей Медведев — и говорит: «Борис Николаевич просит, чтобы диктор поздравил российскую команду с победой и выходом на чемпионат Европы». Я удивился — игра ведь еще не закончилась. Говорю: «Сереж, так не принято, сглазим». «Нет, — ответил он, — Ельцин просит прямо сейчас». «Ну, хорошо — говорю, — попробую дозвониться до комментатора». И вот пока звонил, вышеупомянутый Филимонов успел сделать свое черное дело…

Е. Л.: Так как вы переносите ненависть окружающих?

Спокойно. Я периодически читаю гневные статьи в свой адрес. Некоторые мои критики работают в жанре «мимо тещиного дома я без шуток не хожу». У меня стойкое убеждение, что они просто не в состоянии ничего хорошего написать про Первый канал. Для них мы — идеологические враги, и точка. С другой стороны, я думаю, что нас бы не хаяли, если бы мы были слабаками. Но мы крепкие, поджарые, современные, динамичные, когда надо, можем вдарить как следует. Поэтому и критики нас не жалуют. Правда, критика эта из серии: «Да не люблю я тебя!». Или: «А че ты такой борзый?»

Е. Л.: Когда‑нибудь вы расскажите о своих разговорах с Путиным?

Да я не испытываю фрустрированности по поводу того, что чего‑то не рассказываю! Я не являюсь жертвой существующей власти. Я часто с ней спорю, и не публично, а более эффективным способом. Я не эго — маньяк, как правозащитник Сергей Адамович Ковалев. Писать документальную прозу про то, что «Путин сказал мне следующее…» у меня нет никакого желания. У каждого своя форма реализации. Про нескольких персонажей я, быть может, когда‑нибудь и напишу, но это точно будет не Владимир Владимирович. Когда пришел Путин, я, как человек, певший в детстве «Шел отряд по бережку», сразу почувствовал — наши подошли. И я рад, что не ошибся. Этот человек как минимум остановил процесс развала страны по югославскому сценарию. Да, у нас еще много херни творится, огромное количество дураков, будет еще сделано много глупостей, но мне впервые за мою жизнь не стыдно за своего президента — ни за одного, ни за второго. Я все‑таки неплохо их знаю, и могу сказать, что они честные ребята, умные, Родину любят.

6
{"b":"162358","o":1}