— Скорее за пинцет!

На ногах странного муравья оказались головы муравьев светло-желтых лазиусов с намертво сомкнутыми челюстями.

Откуда эти трофеи? Очевидно, муравей где-то долго странствовал, пока не забрел на муравейник лазиусов. Маленькие храбрецы накинулись на пришельца. Представляю, как он бежал, спасая жизнь, потом возился с теми, которые в него вцепились.

Что же будет с ним сейчас? В муравейнике обязательно найдутся умельцы, которые освободят его от тяжелых кандалов.

Ближний родственник. Рыжий луговой муравей — формика пратензис — родственник рыжего лесного муравья. Он похож на него и отличается незначительными признаками.

Научное название «луговой» не совсем точное. Этот муравей тоже селится в лесу, но на открытых местах, на лесных полянках. Он более светолюбив, чем его лесной сородич. Вообще же исконные места обитания лугового муравья — степи, особенно в полосе, переходной к лесу. Сейчас, когда степи усиленно распахиваются, луговой муравей сохраняется только на опушках лесов. Здесь он селится рядом с лесным муравьем.

С лесным муравьем луговой находится в самых враждебных отношениях. Повстречавшись друг с другом, они моментально вступают в борьбу, не тратя ни секунды на столь обычное при встрече ощупывание, усиками. Если два муравейника оказываются поблизости, то между ними идут кровопролитные сражения.

Гнезда обоих видов схожи, но у лугового муравья оно проще, а кольцевой вал слабее обрастает травами. У лесного — конус выше, слой почвы перемешан с экскрементами и всегда темнее, а на обильно удобренной почве развивается пышная растительность. Но если лесной муравей оказывается на открытом и освещенном месте, у него гнездо тоже становится плоским.

Почему лесной муравей перемешивает почву кольцевого вала с экскрементами, а луговой этого не делает? В темном лесу травы растут редкие, и лесному муравью незачем бояться затенения. Растительность на кольцевом валу полезна: она укрепляет жилище. Луговой муравей опасается обильной растительности: он солнцелюбив и затенения не выносит.

Война. День клонился к исходу, когда мы выбрались на проселочную дорогу и пошли к биваку. Солнце уже коснулось острых вершин елей, в ущельях легли глубокие тени, стало прохладней, угомонился ветер, лес затих.

На повороте дороги близ солнечного склона, поросшего редкими елочками, сильно запахло муравьиной кислотой. На светлом полотне дороги сновали в разные стороны рыжие лесные муравьи. Их было очень много. Что же тут происходит?

Участок дороги в несколько квадратных метров походил на поле ожесточенного сражения и представлял собою ужасное зрелище. Всюду дрались муравьи, и валялось множество погибших, а тяжелопострадавшие еще подавали слабые признаки жизни: вздрагивали ноги, слабо шевелились усики. Кое-где погибшие бойцы лежали вместе, вцепившись друг в друга в смертельной схватке. Возбужденные, муравьи бегали с величайшей поспешностью и, встречаясь друг с другом, вместо обычного жеста потрагивания усиками, сталкивались широко раскрытыми челюстями и вступали в драку. А если не оказывались противниками, разбегались в разные стороны.

Сцепившиеся противники старались, подогнув кпереди брюшко, излить кислоту. Часто хватка была мертвой, и, сомкнув свои челюсти, муравей уже больше не мог их разомкнуть. Быстрота, ловкость, умение вовремя воспользоваться химическим оружием решали судьбу дерущихся. Тот муравей становился победителем, который успевал первым впрыснуть кислоту в рот противнику. Через минуту-две у отравленного наступал паралич сперва передних ног, затем остальных, и он становился беспомощным. Тогда победитель перегрызал побежденному шею и так, с висящей на теле чужой головой, убегал в муравейник или продолжал драться с другими.

Очень часто к двум воюющим подоспевала помощь, и тогда численный перевес одной из сторон решал исход боя. Когда на муравья нападало несколько, его растягивали за ноги и за усики в стороны и отравляли кислотой.

К дерущимся иногда подбегали муравьи и кормили их отрыжками. Обычно муравьи кормят друг друга в спокойной обстановке и главным образом внутри муравейника. Очевидно, это делалось ради подкрепления сил воинов!

Навык в драке, видимо, имел большое значение. Нередко опытные старые воины свободно расправлялись сразу с несколькими противниками. Но иногда такой муравей и сам погибал в неравной схватке. Разглядывая сцепившихся мертвых муравьев, я видел, например, и такую картину: трое нападавших и один обороняющийся были мертвыми.

Судя по множеству трупов и небольшому числу продолжающих драку, битва муравьев подходила к концу. Видимо, разгар сражения был в самые теплые часы дня. Теперь по полю брани в разные стороны тянулись две колонны. Каждая несла трофеи в собственный муравейник.

Когда наступили сумерки, за скалистым утесом громко закричал филин, и в воздухе с тонким цоканьем стали носиться летучие мыши, место битвы было совсем очищено, волнение враждующих муравейников улеглось, и ничто уже не говорило о происшедшем событии.

Утром я поспешил проведать этот участок дороги. Никаких следов вражды не было, оба муравейника занимались своими делами. В этом месте находилось много муравейников и располагались они близко друг от друга.

Обычно каждый муравейник имеет свою территорию охоты. На муравья, попавшего в чужой район, тотчас же нападают. На границе между территориями враждебных муравейников соблюдается что-то вроде нейтралитета. Когда территория муравейника большая и добычи на ней достаточно, между соседними муравейниками не происходит сражений. Но когда муравьям не хватает добычи, и муравейники, особенно принадлежащие разным расам, расположены поблизости, вспыхивает ожесточенное побоище.

В местах перенаселенных соседние муравейники периодически ослабляют друг друга, и жизнью муравьев управляют жестокие законы.

Муравьиный наездник. Над краем муравейника лесного рыжего муравья, в воздухе, усиленно работая крыльями, повисло крошечное насекомое. Вот оно метнулось в сторону и снова застыло, переместилось чуточку вперед, задержалось на одном месте и, промчавшись боком, село на травинку. Конечно, не зря крошечное насекомое оказалось над муравейником и что-то там высматривает. Тут непременно какая-то цель. Но какая?

В лупу я вижу большую черную головку с прямыми, как палочка, усиками, тонкое с узкой талией брюшко, белые крепкие ноги. Это наездник.

Пока я рассматриваю присевшего на травинку наездника, над муравейником появляется еще несколько застывших в воздухе точек. Вот одна из них вплотную приблизилась к муравью, но тот заметил, поднялся на ноги, угрожающе раскрыл челюсти и чуть не схватил за белые ноги наездника.

Муравьи узнают врага, хорошо улавливая легкий, бесшумный для человеческого слуха трепет крыльев, и наездника все время преследуют неудачи.

Охота за муравьями продолжается долго и настойчиво: разве среди большой компании не найдутся зеваки? И обнаружив, наконец, такого, наездник стремительно подлетает сзади, на какую-то долю секунды присаживается на тело жертвы и в самый кончик брюшка откладывает маленькое яичко. Все это совершается настолько быстро, что, пока муравей-зевака успевает опомниться, наездник уже снова висит в воздухе на неутомимых крыльях.

Итак, долгая напряженная охота, поиски зевак, множество неудач, промахов и — наконец, счастье — яичко отложено, детка устроена.

Что же будет потом? Потом личинка съест внутренности муравья, а его оставшийся панцирь выбросят из муравейника. Тогда из куколки, расположенной внутри муравья, выйдет наездник и начнет свою неустанную охоту.