Индийская промышленность главным образом основывалась на кустарном производстве, но в некоторых центрах развивались крупные предприятия, где использовался труд наемных работников: в эпоху Маурьев государство владело не только прядильными и ткацкими мастерскими, но также мастерскими по изготовлению вооружения и военного обмундирования. Государство являлось владельцем шахт. Экономическая система в эпоху Маурьев представляла нечто вроде государственного социализма. Между тем достаточно широкое поле деятельности было предоставлено независимым ремесленникам и торговцам. Некоторые, подобно упоминаемому в джайнских текстах Саддалапутту, были настолько богаты, что владели несколькими сотнями гончарных мастерских и флотилиями кораблей. Эти были настоящие «промышленники», производившие товары для широкого рынка, но так или иначе речь идет о довольно редких случаях.

Мелкие ремесленники продавали часть своей продукции с порога собственной мастерской. Обычно все ремесленные и торговые корпорации были сосредоточены на особом базаре или улице, где каждый ремесленник располагал мастерской, лавочкой и жильем. Согласно Мегасфену, чье свидетельство подтверждает «Артхашастра», цены на товары в эпоху Маурьев устанавливались служащими, осуществлявшими контроль над рынками. «Артхашастра» сообщает, что эти чиновники могли стабилизировать цены, делая массовые закупки, когда те или иные товары первой необходимости были в избытке и стоили ниже себестоимости, и, напротив, выпуская на рынок запасы из правительственных складов, когда обнаруживалась их нехватка. У нас нет неопровержимых доказательств существования такой практики, но удивительна уже сама по себе идея, напоминающая проект, разработанный спустя две тысячи лет Организацией Объединенных Наций.

Позже независимо от государства образовались союзы ремесленников и торговцев, пытавшихся сообща регулировать свою профессиональную деятельность на манер средневековых европейских корпораций, или объединявшихся для участия в совместном предприятии (кооперативы), или же поддерживавших общую инфраструктуру: дорожные станции, порты, торговые конторы — особенно для ведения широкой экспортной торговли.

Независимому ремесленнику, не достигшему квазииндустриальной стадии, о которой мы говорили, трудно было существовать в обществе с сильной тенденцией к объединениям.

Большинство ремесленников входили в гильдии, или корпорации, — шрени, которые занимали значительное место в экономике Древней Индии. В ведийской литературе сведения о них еще редки и расплывчаты, но ко времени составления буддийских священных текстов во всех крупных городах имелись корпорации почти всех родов деятельности: упоминается даже корпорация воров.

Корпорация объединяла всех ремесленников данной профессии. Она устанавливала правила и размер оплаты труда, а также нормы качества и цены на продукцию, которой торговали ее члены, и ее постановления имели силу закона: царь и правительство заботились об их исполнении. Корпорация имела право суда над своими членами, признаваемое государством. Корпоративный суд, как и совет касты, мог исключить непослушного члена — такое наказание практически лишало его возможности заниматься своей профессией и обрекало на нищету. Влияние корпорации распространялось не только на экономическую сферу, но также на общественные отношения. Так, замужняя женщина не могла стать монахиней без согласия своего супруга и корпорации, к которой он принадлежал. Гильдия обеспечивала защиту вдовам и сиротам, гарантировала поддержку в случае болезни. В этом отношении полномочия и функции гильдии были аналогичны полномочиям советов касты в более позднюю эпоху, и, несмотря на возражения некоторых историков, из этого можно заключить, что корпорации сыграли важную роль в формировании профессиональных каст.

Во главе корпорации, или гильдии, стоял старейшина — джиештхака (на языке пали — джеттака), которому помогал совет, состоявший из старейших членов. Должность старейшины была обычно наследственной, и ее занимал один из самых богатых членов ассоциации. В палийских канонах старейшина — это всегда очень богатый человек, пользующийся большим влиянием при дворе и дающий советы самому царю. Каждая гильдия имела свои отличительные знаки — знамена, как в средневековой Европе, или же опахала, бывшие в Индии принадлежностью знати. Эти, а также другие знаки отличия, пожалованные царской милостью, члены гильдий несли во время религиозных процессий. Наконец, так же как в средневековой Европе, некоторые из этих корпораций имели собственную милицию, которая в случае необходимости использовалась в качестве вспомогательных войск в царской армии.

На полуострове повсеместно были обнаружены надписи, свидетельствующие о религиозных дарениях, в том числе о строительстве и содержании храмов. Судя по этим дарам, корпорации располагали значительным имуществом. Нам известно, что их члены регулярно платили налоги с прибыли, а также штрафы, которые налагались на тех, кто нарушал установленные правила. Некоторые корпорации играли роль банков, принимая вклады и ссужая деньги под проценты торговцам или другим лицам. Они выступали доверенными лицами в случае религиозных дарений. Случалось, что частное лицо вносило свой вклад в корпорацию, от ее имени следя за светильниками в храме или подавая новые одежды монахам буддийского монастыря. Подобная благотворительность зафиксирована во множестве записей, и, без сомнения, корпорации, выполняя должным образом свои обязательства, извлекали выгоду из такого рода сделок.

Эти ассоциации развивали у ремесленников и торговцев корпоративный дух и профессиональную гордость. Имеется много свидетельств о конкуренции и ссорах, которые сталкивали между собой гильдии и другие профессиональные союзы. Главным образом это было характерно для средневекового Декана, где были слабо разграничены каста и корпорация и где каста ремесленников и торговцев подразделялась на две подкасты.

Индийские ремесленники, располагавшие очень примитивными инструментами, вызывают восхищение своим искусством и тонкостью работы. В своем мастерстве они достигли высокого технического уровня. Прядильщики и ткачи умели изготовлять очень тонкие полупрозрачные шелка и муслины, о которых свидетельствуют скульптуры и которые пользовались огромным спросом в Римской империи. Зато классическая Индия не знала искусства керамики. С эстетической точки зрения глиняная посуда поздних эпох не сравнится с образцами простого, но элегантного стиля древней хараппской цивилизации. Но с технической стороны нанесение глазури, которое возродило тип глиняной посуды, известной как «керамика севера в черном лаке», было поразительно. Об искусстве индийцев возводить монолиты свидетельствуют огромные колонны периода Маурьев. На многих высечены надписи Ашоки, но это не значит, что они были воздвигнуты во времена его правления, некоторые были сооружены раньше. Все они выполнены из песчаника, добытого из карьера в Шунаре, в сорока километрах к юго-западу от Варанаси. Если их капители демонстрируют потрясающее искусство скульпторов, то опоры свидетельствуют о технических возможностях ремесленников. Весом около пятидесяти тонн и высотой около дюжины метров, каждая из них высечена из каменного монолита и отшлифована на удивление гладко и тщательно. Некоторые из этих опор были доставлены за сотни километров к их настоящему месту. Способы, использовавшиеся для изготовления опор такого размера, для их полировки и транспортировки, не совсем ясны, поскольку они были утеряны после периода Маурьев, когда школа мастеров, работавших с песчаником в Шунаре, исчезла. Железная опора Мехараули, около Дели, имеет еще большие размеры, хотя не производит такого впечатления и является менее ценной в художественном отношении, чем колонны эпохи Маурьев. Речь идет о монументе, созданном в честь царя Чандры, — вероятно в честь Чандрагупты II (376–415), и в настоящее время возвышающемся недалеко от знаменитого Кутб-Минара — одного из величайших памятников мусульманской Индии, — но изначально воздвигнутом на холме около Амбалы. Он имеет приблизительно семь метров в высоту и представляет собой железный массив; его размер и вес таковы, что сто лет назад лучшие европейские литейщики были бы неспособны создать что-либо подобное. Как и в случае с каменными колоннами, нам неизвестно, каким образом ремесленникам удалось его создать, но труд и техническое мастерство, которых требовала очистка и плавка металла, просто поразительны. Несмотря на влажный климат и проливные дожди, на колонне нет следов окисления. Эту антикоррозийность, тем более невероятную, что колонна сделана из чистого железа, пытались объяснить разными гипотезами, но ни одна из них не является убедительной.