– Начнете и бросите, – бухтела она себе под нос. – Куда вам, таким красивым, ноги стаптывать, с товаром бегать. Баловство одно. Нечего и начинать. Хотите работать – платите, как положено, деньги, не обижайте бабушку.

С трудом удалось втолковать упрямой старухе, что в Элином случае она своего не потеряет. На другой день Эля заняла денег у двух своих подружек и приобрела на фирме первые пузырьки и баночки с кремом. Для себя девушка сразу решила, что станет продавать в день не меньше десяти наименований. Чего бы ей это ни стоило.

С того дня жизнь Эльвиры Мухиной значительно осложнилась. Лекции все чаще приходилось пропускать, потому что продавать товар лучше всего было в утренние часы. С утра Эля ехала на склад, приобретала все необходимое, потом выбирала улицу в центре и начинала по ней чесать от начала и до конца. Иногда ее даже на порог не пускали: торговые агенты в Питере были уже не новостью и успели поднадоесть. Но, допущенная в дамский коллектив, Эля крутилась как уж на сковородке. Врала, что ей уже двадцать пять лет, а выглядит она такой юной, потому что употребляет эту самую косметику. Когда десять тюбиков бывало продано, неслась на лекции. Если товар не шел, таскалась с ним до конца рабочего дня. А потом, измотанная, на гудящих ногах, плелась на вокзал и еще час добиралась до своего маленького города в окрестностях Питера.

В тот день ей с самого утра крупно везло. Вчера какая-то женщина, приходящая клиентка на фирме, куда так удачно сунулась со своим товаром Мухина, пригласила ее в свой банк к девяти часам утра. И неплохо ее прорекламировала, надо думать. Работницы просто налетели на Элю, раскупили весь товар и надавали уйму заказов.

Сияя от счастья, Эля налегке выскочила из банка в начале одиннадцатого и понеслась в институт. Успела на целых две пары, а в перерыве, пока подружки ходили обедать, переписала с десяток пропущенных лекций. Потом прибежали с обеда подружки, веселые, оживленные, принесли ей пирожки и сок в пакетике. А после лекций, когда однокурсницы всем гуртом вышли из института, Эльвира вдруг увидала того самого голубоглазого мужчину с презентации. Он стоял на противоположной стороне мостовой и не сводил глаз со здания института.

Сердце у Эльвиры затрепыхало, как заячий хвост. Она впилась в руку подруги. Та вздрогнула, оглянулась:

– Ты что? – потом проследила за застывшим Элиным взглядом и резюмировала: – Ага, понятно!

Но Эля уже оторвалась от нее, неловко махнула девчонкам рукой и медленным шагом пошла через дорогу.

– Здравствуйте, Эльвира, – приветствовал ее мужчина, иронически раскланялся и достал из-за спины руку с зажатыми в ней алыми гвоздиками.

– Как вы меня нашли? – спросила Эля и прижала цветы к своей старенькой поношенной курточке.

– Спрашивал во всех деканатах: не у вас ли учится самая красивая девочка Питера?

– Шутите? – испугалась Эля.

– Шучу, к сожалению. Все намного проще: заглянул в вашу рабочую анкету. Я ведь в компании не последний человек.

– А я думала, вы обиделись, – пробормотала девушка. – Ну, за то, что я отказалась под вас подписаться.

– Милая Эльвира! – грустно улыбнулся мужчина. – Мне уже немало лет, и меня так часто обижали, что я почти перестал замечать обиды. Особенно от таких милых и честных особ, как вы, сударыня. Засим позвольте предложить вам руку? Приглашаю немного прогуляться по этому чудесному городу. А зовут меня, кстати, Юрием. Это чтобы не дать вам повода сказать, что мы незнакомы.

Эля захихикала. С ней никто еще не разговаривал так забавно. Честно сказать, у нее и романов прежде не было. На одноклассников Эльвира смотрела свысока, со взрослыми мужчинами не встречалась – осторожничала. А в институте на их курсе особей мужского пола и вовсе не наблюдалось. Вместе они пошли куда-то, Эля не спрашивала куда. Ей было хорошо и весело. На улице вступала в права ранняя весна, свежая и прохладная, как глоток ключевой воды. Эта весна уже несколько дней кружила ей голову. Только через несколько кварталов девушка опомнилась и спросила:

– Вы куда меня ведете?

– Не знаю. – Мужчина чуть замедлил шаг. – Кафе, бар, ресторан – безразлично. Лишь бы с вами.

– Юрий, но я не могу идти в бар или в ресторан. Мне еще в другой город домой добираться, а транспорт чем позднее, тем хуже ходит. Давайте просто немного пройдемся, а потом вы меня проводите на автобус.

– А я видел в анкете, что вы живете не в Питере, но думал, давно уже снимаете квартиру где-нибудь недалеко от института, – сказал Юрий, и Эле показалось, что он разочарован.

– Нет, у меня на это денег не хватает, – ответила она, покраснев от неловкости и досады.

Действительно, какая жалость, что ей еще так далеко ехать. Сходили бы в какой-нибудь ресторан на Невском проспекте. Эля никогда прежде не бывала в ресторанах. Было бы, что завтра рассказать подружкам. Да и с новым знакомым расставаться ужасно не хотелось. Вдруг он решит, что она просто хочет от него избавиться, и больше никогда не встретит ее после института?

– Ладно, пойдемте тогда есть пончики, – подытожил Юра и решительно увлек растерявшуюся девушку куда-то за угол.

Что ж, не так романтично, но зато как вкусно! Эля и ее спутник забились в самый угол маленькой пончиковой, взяли какао и две тарелки пончиков с подтаявшими сугробами сахарной пудры на румяных бочках.

– Расскажи о себе, Элечка, – попросил ее Юрий. – Я так мало тебя знаю. Понял только, что ты стойкий оловянный солдатик. А что еще?

– Ну, мне нечего рассказывать, – застеснялась девушка. – Живу с папой и мамой, закончила школу, учусь в институте.

– А как на личном фронте? – спросил мужчина и заметно напрягся. – Замужем еще не успела побывать?

– Нет, что вы! – хихикнула Эля.

– И сердце свободно для любви?

– А почему вы спрашиваете?

– Ты же умненькая, вот и угадай!

Они попикировались так пару минут, потом Эля решительно перевела разговор «на серьез»:

– А что насчет вас, Юра? Расскажите теперь вы о себе.

– Во-первых, Элечка, называй меня на «ты», – попросил ее Юра. – Я не такой уж старик, хотя тебе, наверное, кажется наоборот. Ну что тебе рассказать? Жил на севере, ходил на торговых судах. Был женат, растил дочку.

Этого Эля не ожидала. Она притихла, не смела спросить, куда же подевались жена и дочь. Вдруг произошла какая-то жуткая трагедия? Но Юрий сам продолжил рассказ:

– И все это, Эля, я в одночасье потерял. Вернулся домой из плавания и нашел пустую квартиру. Долго не мог понять, куда мои подевались, собирался даже в милицию бежать. Потом соседки просветили, что в мое отсутствие жена сблизилась с каким-то заезжим бизнесменом. Вроде он из Питера, по делам в наш город приезжал. Вот с ним жена и отчалила. И дочку, конечно, забрала. Знала, дрянь, что уж Олюшку я ей увезти не дам, спешила!

– И ты сюда рванул за ними? – дрожащим от сочувствия и непонятного волнения голоском спросила Эля.

– Поначалу – за ними. Думал, найду и убью гада, который меня обездолил. Потом остыл немного. Что толку возвращать, пытаться что-то доказывать? Все равно найдется другой толстосум и снова уведет. Подумывал я разбогатеть, прийти к ней и увести на золотой манок. А потом вдруг сообразил: да зачем мне это надо? Нет, что ли, порядочных женщин, которые не за деньги мужчин любят?

И Юра вперился в девушку таким взглядом, как будто именно от нее требовал ответа. Эля покраснела, вжала голову в плечи. Да, в себе она твердо была уверена, скорей полюбила бы мужчину бедного, может, даже несчастного, чем богатого и самодовольного. Но отвечать за всех женщин Эля не собирается.

– Теперь-то все наладилось, – продолжал рассказывать Юра. – Сперва чуть не на вокзалах ночевал, а теперь раскручиваю свой бизнес. Квартиру снял.

– А жену свою ты так ни разу и не встретил?

– Нет, не случилось пока. Да и не тянет. Вот дочку очень хотелось бы увидеть. Снится она мне каждую ночь, моя Олюшка. Но боюсь, если увижу – не сдержусь. Украду, а там будь что будет. А она, наверное, уже забыла меня.