Дверь открывается. Заходит какая-то женщина. По крайней мере, одета она

как Робин.

«А Робин уже ушел?»

«Его смена уже закончилась, но он еще здесь».

«Вы не могли бы сделать мне огромное одолжение: поймать его и сказать,

чтобы перед уходом он забежал ко мне на минутку?»

«Конечно».

«Хорошо. Спасибо».

Спасибо. Спасибо. Спасибо. Беги. Быстрее. Сестричка.

На семейство Мемель надвигается гроза.

Если Робин уже ушел, мой план провалился.

Ну что там, будешь мыть голову, Хелен? В такие моменты тебе же все

равно, как ты выглядишь, или все-таки нет? Робину ты понравилась и со

свисающим раневым пузырем. Сейчас пузыря больше нет. С эстетической точки

зрения стало определенно лучше.

Жирными волосами я могу проверить, как и позой «лицом в заднице»,

любит ли меня кто-то на самом деле.

Волосы остаются жирными. Я немного расчесываю их пальцами.

Дверь открывается. Заходит Робин.

«Что случилось? Я как раз собирался домой. Тебе повезло, что ты меня еще

застала». Тебе тоже. Ты можешь взять меня к себе домой, если хочешь, Робин.

«Ты сложила вещи? Тебя выписали?»

Он грустно смотрит. Он думает, что ему сейчас нужно попрощаться со

мной.

Я киваю.

На белую униформу он надел плащ в темно-синий и голубой квадратик.

Выглядит отлично. Классика, модно во все времена.

Не стоит терять время.

«Робин. Я вас всех обманула. Я меня уже давно был стул. Я, так сказать,

выздоровела. Ну, знаешь, кровотечения нет. Только спереди есть. А не сзади. Ну,

ты понимаешь, о чем я. Я хотела, как можно дольше остаться в больнице, так как

моя семья могла бы здесь снова стать полной. Мы больше не семья, и я хотела,

чтобы мои родители снова сошлись здесь, в палате. Это, конечно, безумие. Они

же не хотят этого. У них уже есть новые партнеры, которых я до такой степени

игнорирую, что до сих пор не знаю, как их зовут. Я не хочу домой к маме. Папа

ушел. Мама почти что убила моего брата, вот как ей плохо. Мне 18. И я сама могу

решать, где я хочу быть. Можно я поживу у тебя?»

Он смеется.

Чтобы скрыть смущение? Или надо мной. Я с ужасом смотрю на него.

Он подходит ко мне. Встает передо мной у кровати и обнимает меня. Я

начинаю плакать. Я реву. Он уверенно и крепко гладит меня по жирным волосам.

Тест на любовь он сдал.

Я улыбаюсь сквозь слезы.

«Тебе надо хорошенько подумать, можно ли тебе это сделать?»

Его куртка слезоотталкивающая.

«Да».

«Да, тебе надо еще подумать, или да, мне можно к тебе?»

«Пойдем со мной».

Он поднимает мою сумку и помогает мне встать с кровати.

«Ты можешь сейчас отнести сумку в машину, а потом зайти за мной? Мне

нужно еще кое-что прояснить со своей семьей».

«Договорились. Но у меня нет машины, только велосипед».

Я сзади на велосипеде с моей больной задницей. Этого только не хватало.

Но деваться некуда.

«А ты далеко живешь? Если нет, то я могу сесть на багажник».

«Близко. На самом деле. Я пока пойду с твоей сумкой в комнату медсестер

и подожду твоего сигнала. Потом я зайду за тобой. У меня твоя сумка, назад пути

нет».

«Я быстро. Могу я кое-что достать из сумки?»

Я копаюсь в ней и достаю свою ручку. Она мне еще понадобится. Футболку

и пару носков.

Он гладит меня по лицу, сжимает губы и несколько раз кивает мне. Думаю,

это должно вселить в меня мужество, чтобы уладить проблемы с семьей.

«Назад пути нет», – говорю я ему вслед.

Дверь закрывается.

Из сумки Тони я достаю мамины платье и туфли.

Сумку я заталкиваю в шкаф. Она мне больше не нужна, только всю картину

портит.

Я кладу платье воротником к стене, а туфли на соответствующем расстоянии под

ним.

Футболку я сворачиваю до таких размеров, чтобы она выглядела как детская.

Носки я тоже немного загибаю, чтобы они смотрелись как маленькие детские

носочки. Всё это я кладу около тела взрослой женщины. Из коробки я достаю две

четырехугольные прокладки и складываю их несколько раз. Согнутые прокладки я

кладу на то место, где должны лежать головы фигур. Это подушки.

Большому телу я делаю длинные волосы. Для этого я выдергиваю у себя

несколько волосков и кладу их на подушку. Так их вообще не видно. Я немного

отхожу от кровати, чтобы посмотреть, сколько нужно волос, чтобы их было

заметно, если просто стоять в палате, не зная, на что надо обратить внимание. Я

заканчиваю выдергивать у себя волосы. Это и так затянулось. Я клоками

выдергиваю их из кожи головы и кладу на подушку, пока их не становится, как

мне кажется, достаточно, чтобы увидеть. Это не так больно, как я думала. По-

любому из-за таблеток. А теперь надо сделать волосы ребенку. Они должны быть

короткими. Из каждого выдернутого у меня волоса получается три детских

волоса. Я кладу на детскую подушку столько волос, чтобы их хорошо было видно.

Теперь становится ясно, что там лежат женщина и мальчик.

Над их головами я рисую ручкой на обоях газовую плиту с конфорками.

Стараюсь соблюсти перспективу, как будто бы она входит в стену.

Сверху над дверцей духовки я надрезаю обои ручкой. Вырезаю всю дверцу,

я очень аккуратно отрываю обои и кладу их на пол. Очень похоже на настоящую

открытую дверцу духовки.

Я делаю несколько шагов назад и смотрю, что сейчас обнаружит моя родня.

Мое прощальное письмо. Причина, по которой я ухожу от них. Молчание.

Там лежат мои мать и брат. Точно так же, как в тот день, когда я нашла их

на кухне. Они все надеялись, что я забуду это. Такое невозможно забыть. А из-за

их молчания становилось еще хуже. Во всяком случае не легче.

Я в последний раз нажимаю на кнопку экстренного вызова и жду моего

Робина.

Все это время, пока я жду, я пристально смотрю на маму и Тони. Пахнет

газом.

В палату заходит Робин.

«Забери меня отсюда».

Вы выходим из палаты.

Я закрываю за собой дверь. Мне нужно выдохнуть очень много воздуха.

Очень громко.

Мы медленно идем рядом по коридору.

Мы не держимся за руки.

Вдруг он останавливается и ставит сумку на пол. Он передумал.

Нет. Он обходит меня и завязывает сорочку на попе. На людях он хочет

меня прикрыть. Это хороший знак. Он снова берет сумку, и мы идем дальше.

«Если я буду жить у тебя, ты же хочешь со мной спать?»

«Да. Но давай сначала не попку».

Он смеется. Я смеюсь.

«Я пересплю с тобой, если у тебя получиться так засосать анальное

отверстие пони, что он вывернется наизнанку».

«Разве это возможно, или ты вообще не хочешь со мной спать?»

«Я просто всегда хотела сказать это парню. И я сделала это. Нет, я хочу. Но

не сегодня. Я слишком устала».

Мы подходим к стеклянной двери.

Я громко нажимаю на кнопку, дверь распахивается, я запрокидываю голову

и кричу.

_______________________________

КОНЕЦ