– Я бы с удовольствием выпил еще этого замечательного шерри, – опять сменил тему Юссери. – Шалис, ты уже пригласила на концерт Уэйнесс?

– Разумеется, я с радостью ее жду. Но там в этот раз не будет свободных молодых людей, да я и сомневаюсь, что ее кто-нибудь вообще заинтересует.

– Не важно, – ответила Уэйнесс. – Если бы я хотела, чтобы мной интересовались, я осталась бы на Кадволе.

– Неужели? – вздохнула Мойра. – А я думала, что Кадвол это такая резервация, где единственным развлечением является уход за больными животными!

– А ты бы как-нибудь посетила Кадвол и увидела бы все собственными глазами. Думаю, ты сделала бы немало открытий!

– Без сомнения, но я не способна на такие авантюры. Я плохо переношу отсутствие удобств, плохую кухню и надоедливых насекомых.

– Разделяю твое мнение вполне, – согласился Варберт. – Кто-то в свое время справедливо изрек, что другие миры не созданы для обитания человека, и вообще Сфера Гаеан – образование неестественное.

Юссери весело рассмеялся.

– Да уж, мы, земляне, по крайней мере, избавлены от таких экзотических болезней, как большеглазие, трясоножество, чанг-чанг и лихорадка Денге.

– Не говоря уже о пиратах, рабах и прочих ужасных вещах, что творятся повсюду за пределами Земли.

– Обед подан! – появилась в дверях Агнес.

Вечер закончился весьма галантно. Юссери официально пригласил Уэйнесс на концерт, и не успела она ответить, как Шалис язвительно процедила:

– Будь же милостив, Юсси! Дай бедной девочке возможность решить самой. Если она захочет пойти, то сумеет нас и так известить об этом.

– Вот это разумно, – улыбнулась Уэйнесс. – Спокойной ночи всем!

Гости уехали. Пири и Уэйнесс остались в гостиной одни.

– Они люди неплохие, но, увы, не типичные земляне, – вздохнул Пири. – И не проси меня более точно определить тип своих соотечественников, поскольку типы их чрезвычайно разнообразны, и порой удивительны. Конечно, есть и чрезвычайно опасные особи, как говорила Мойра. Земля – планета очень старая, поэтому гнили на ней достаточно.

Потекли дни, складывавшиеся в недели. Уэйнесс читала всевозможные документы, включая подзаконные акты Общества, множество дополнений к ним, наслоившихся за века. Эти акты были почти наивными в своей простоте и, казалось, покоились на принципах всеобщего альтруизма, не иначе.

Уэйнесс обсуждала эти акты с дядей.

– Они удивительно курьезные, и порой почти вынуждают секретаря становиться жуликом. Я вообще удивляюсь, что Нисфиту еще что-то осталось. Секретарь, в первую очередь, член Общества, и должен быть джентльменом и человеком безукоризненной честности почти по определению. Мы, натуралисты, и сейчас, и всегда, рассматриваем себя как элиту населения – и мы никогда не ошибались в этом. До тех пор, пока не появился Нисфит.

– Но меня интересует и вот еще что – почему интерес к Обществу за последнее время падал так катастрофически?

– Об этом уже много говорили и думали, – вздохнул Пири. – Называлось много причин: успокоение, отсутствие новых идей, потеря энтузиазма. Публика начинает представлять нас каким-то убогим сборищем старых энтомологов, и мы не делаем ничегошеньки, чтобы разубедить ее в этом. Мы даже не упрощаем членство, и не делаем его более привлекательным… Кандидату по-прежнему необходимо ручательство четырех активных членов или при отсутствии таковых – что бывает с кандидатами из других миров – он должен предоставить резюме, curriculum vitae [6], справку из полиции о благонадежности, заявку на научную работу и так далее, и тому подобное. Ужасная рутина, одним словом.

– Но как же в таком случае был принят Нисфит?

– Система дала сбой…

Уэйнесс продолжала свои изыскания и вскоре наткнулась на список проданных Нисфитом материалов. Список оказался составленным новым секретарем Майхаком и заканчивался недвусмысленным резюме: «Каналья, надул нас весьма ловко! Что это, черт побери, может вообще значить: порождения, принятые на активированный счет BZ-2? Это просто издевательство! К счастью, Хартия и грант остались в сейфе».

Вот здесь-то, подумала Уэйнесс, и кроется, возможно, источник таинственного убеждения Моунетты – или скажем более точно, надежды – на то, что Хартия все еще благополучно пребывает в банке.

Собственность, секвестированная Нисфитом, оказалась весьма разнообразной: рисунки и схемы, созданные натуралистами в период экспедиций в другие миры, любопытные образчики эстетики, произведенные жизненными формами, находящимися вне Сферы Гаеан, включая таблицы все еще нерасшифрованной мирхийской письменности, статуэтки из мира на задворках Малой Урсы, вазы, чаши и другие предметы обихода из Нинарка. Были там и коллекции малых жизненных форм, собрание из сотни магических каменных сфер, расписанных банджи с Кадвола, исчезли безделушки, носимые болотными бегунами на Джемини 333. В другую категорию похищенного входили архивы Общества, касающиеся старинных документов, рукописей, фолиантов и некая черная литолития, написанная микроскопическими символами, древние книги и фотографии, различные хроники, примечания и биографические заметки.

Весь похищенный материал, подумала девушка, в силу своей разнородности явно не мог быть сразу продан оптом какому-то одному покупателю или даже какой-то одной организации. С большим вниманием она принялась за бумаги самого Нисфита; тут она обнаружила заявление о вступлении, меморандум об обязанностях члена, корреспонденцию в связи с разными юридическими прецедентами, школьный аттестат, проекты экспедиций и исследований, а также документы о различных инвестициях, которые давали доход в том числе и натуралистам на Штроме.

Материалов оказалась куча, и поначалу Уэйнесс попыталась разложить их по темам, потом сконцентрировалась на наиболее провоцирующих из них, потом использовала поиск с отсылкой «Хартия» – но ничего интересного так и не нашла.

Подумав хорошенько, она еще раз проверила все файлы, записанные во время секретарства Нисфита, и, наконец, среди всякой незначащей ерунды, натолкнулась на то, что весьма ее заинтересовало.

Это была запись ежегодной сессии последнего года пребывания Нисфита на своем посту. Запротоколированный разговор между Джеймсом Джеймерсом, председателем Действенного комитета Общества, и Фронсом Нисфитом, секретарем Общества.

«Джеймерс: Господин секретарь, поскольку это не относится впрямую к моим обязанностям, я обращаюсь к вам в надежде, что вы прояснимте мне некоторые вопросы, которые я нахожу странными. Например, что такое „замещение“?

Нисфит: Это совершенно просто, сэр. Это статья документа, использование которой Обществом может быть замещено.

Джеймерс: Ваше словотворчество здесь неуместно, это просто жаргон! Будьте любезны выразиться более разумно.

Нисфит: Слушаюсь, сэр.

Джеймерс: Например, что означает эта абракадабра «порождения, принятые на активированный счет»?!

Нисфит: Большая часть терминологии взята из языка номенклатуры.

Джеймерс: Но что это значит?

Нисфит: В широком смысле – фонды, изъятые из необходимых материалов и считающиеся фондами универсального использования, как то: вклады, пожертвования, школьные сочинения и тому подобное. Также гонорары типа ежегодного стимулирующего гранта по Хартии Кадвола.

Джеймерс: Так. И все эти документы у вас в порядке?

Нисфит: Разумеется, сэр.

Джеймерс: А почему Хартия Кадвола находится не на своем обычном месте?

Нисфит: Я перевел ее в Банк Маргравии наряду с остальными документами.

Джеймерс: Все это кажется несколько запутанным и сложным. Я думаю, надо предпринять инвентаризацию всей нашей собственности, чтобы мы знали, что и где находится в действительности.

Нисфит: Отлично, сэр. Я сделаю все необходимые приготовления».

Именно в последовавшую за сессий неделю Нисфит покинул офис и скрылся навсегда.