Дремавший до сих пор Миллер был разбужен ворвавшимся в его кабинет порывом теплого воздуха, напоенного ароматом свежескошенной травы, сдобренной собачьими фекалиями. В эту июльскую ночь кому-то потребовалась помощь.

Силясь поднять голову от рабочего стола, он задел свой стетоскоп, который, щелкнув, снова потянул его к подушке. Дав волю своим чувствам, он тихо пробормотал проклятия в адрес того безмозглого пациента, который нарушил его спокойное ночное дежурство в Травматологическом Центре больницы Пьедмонт. Но при виде появившейся в дверях пациентки кровь застыла в жилах Миллера.

Это была молодая – он догадался, что она была молодая, – женщина, одетая в шорты цвета хаки и разодранную майку. Она крепко прижимала локоть приподнятой левой руки к ребрам, отчего левая грудь казалась больше правой, которая была обнажена. Густые каштановые волосы разметались по ее плечам. Лицо было изуродовано до неузнаваемости. Затекшие глаза почти не открывались, нос расплющен, вместо щек – кровавое месиво.

Еле волоча ноги, она шагнула вперед и, не повернув головы, молча остановилась.

Миллер вскочил из-за стола и бросился к ней, на ходу подхватив каталку.

– Ничего страшного, – сказал он, поддерживая ее за правый локоть и направляя к каталке. Повернувшись к регистрационному столу, он настойчиво, хотя и не очень громко, произнес: – Сестра!

Молоденькая медсестра с чашкой кофе в руке, подняв взгляд от стола, быстро направилась к каталке.

– В палату номер два, – сказал Миллер, толкая каталку в сторону приемного покоя. В то время как медсестра измеряла кровяное давление пациентки, Миллер проверял пульс пострадавшей.

– Пульс едва уловим. Сто десять.

– Кровяное давление двадцать на семьдесят, – сообщила медсестра.

– Нужно снять с нее одежду. Вы можете двигаться? – спросил он новую пациентку.

– Нет, – женщина еле шевелила опухшими губами.

– Срежьте с нее эти лохмотья, – приказал он медсестре, которая, не заставив себя долго ждать, начала работать ножницами.

Включив магнитофон, он делал запись:

– Гематома левой груди первой степени; двоекратное увеличение левой груди по сравнению с правой грудью. Многочисленные ушибы брюшной полости, ноющая боль в левой части грудной клетки.

Прослушав легкие пациентки стетоскопом, он произнес:

– Оба легких функционируют нормально. Вы можете пошевелить левой рукой?

– Нет, – ответила женщина. – Больно.

– Необходимо сделать рентген грудной клетки, лицевой кости и черепа. Мне нужны всевозможные анализы крови. Начните с четырехступенчатого анализа с использованием соляного раствора.

Все это время женщина продолжала лежать неподвижно.

Вошедшая в палату с записной книжкой в руках вторая медсестра обратилась к женщине.

– Мне нужно получить от вас кое-какие сведения, касающиеся истории вашей болезни. Ваше имя?

Ответа не последовало.

– Мадам, вы можете назвать свое имя?

Пациентка и в этот раз обошла вопрос молчанием.

– Она в сознании? – спросила сестра у Миллера.

Склонившись над головой пациентки, Миллер осторожно открыл ей рот и, придерживая пальцами верхние зубы, пошевелил ее челюстью.

– Челюсть подвижна, – сказал он. Нагнувшись к уху пострадавшей, он спросил: – Вы меня слышите?

– Да, – отозвалась женщина.

– Как это случилось? Вас кто-то избил?

– Да.

– Вас хотели изнасиловать?

Молчание.

– Чем вас били?

– Кулаками.

Глубоко вздохнув, Миллер продолжал спрашивать.

– Вы знаете, кто это сделал?

Опять молчание.

Миллер повернулся к медсестре.

– Вызовите полицию.

– Нет! – неожиданно страстно возразила пациентка. – Нет.

– Полиция разыщет того, кто это сделал с вами.

– Нет.

Покачав головой, Миллер взглянул на медсестру.

– Машина, – проговорила пострадавшая.

– Посмотрите снаружи, – обратился к медсестре Миллер. Осмотрев область таза пациентки, он обнаружил болезненные кровоподтеки в области влагалища. На лобковых волосах была семенная жидкость, которую Миллер взял для анализа.

Вернулась сестра:

– Там был «мерседес» с невыключенным двигателем. Я припарковала машину. – Повесив ключи от автомобиля, она занесла в записную книжку номер водительского удостоверения пострадавшей.

В этот момент принесли рентгеновские снимки.

Прикрепив их к кадоскопу, Миллер стал внимательно их изучать.

– Легкие в порядке. Сломаны два ребра. – Затем, рассматривая снимок головы, многозначительно промычал. – Да, здесь нужна пластическая операция, чтобы можно было как-то восстановить образ. Кто может выполнить эту задачу?

– Гриффин, – подсказала медсестра.

– Нет! – произнесла женщина.

– Гриффин очень хороший специалист, – обратился к ней Миллер.

– Гарри Эстес, – сказала она.

– Гарри тоже хороший хирург. Вы его знаете?

– Да.

– Я могу сообщить ему ваше имя?

Женщина промолчала.

Миллер подошел к столу и, заглянув в телефонный справочник, набрал номер.

– Хэлло, – послышался сонный мужской голос.

– Доктор Эстес? С вами говорит Мартин Миллер из больницы Пьедмонт. Ко мне прибыла пациентка, которая нуждается в вашей помощи.

– Черт возьми. Но я уже не практикую. Вы что, не могли повнимательнее посмотреть в справочник?

– Но она спрашивает вас. Говорит, что знакома с вами.

– Как ее имя?

– Она не называет своего имени.

– В каком она состоянии?

– Ее изнасиловали и зверски избили. Опухшие от синяков глаза не открываются; рваные раны на щеках и вокруг глаз; нос разбит. Рентгеновские снимки показывают на большой приток крови к верхнечелюстным пазам. Челюсть подвижна, но, мне кажется, у пострадавшей тройной перелом «ле форт».

– Чем били потерпевшую?

– Кулаками.

– Это невозможно.

– Вы придете к тому же заключению, когда ее увидите.

– Буду у вас через пятнадцать минут.

Гарри Эстес жил недалеко от больницы, поэтому через двенадцать минут был уже на месте. По дороге он размышлял о том, кто из его пациенток была эта женщина. Главным образом он практиковал в респектабельном северном районе Атланты. Его пациентками были преимущественно женщины, которые обращались к нему, чтобы увеличить или уменьшить грудь, изменить форму носа или сделать подтяжку лица с косметической целью, выбирая из целого диапазона косметических процедур. Среди пациентов лишь иногда появлялись люди, пострадавшие в автомобильных авариях. За время врачебной практики ему ни разу не приходилось заниматься женщинами, пострадавшими от побоев или изнасилования. Он также консультировал в расположенной в южной части города больнице Грэйди, где у него была огромная практика, и он набил себе руку и многому научился. Но больница Пьедмонт была самой модной и дорогой в городе. Кем могла быть эта женщина?

Припарковав машину, Эстес вошел в больницу. В коридоре его уже встречал Миллер.

– Кто эта пациентка?

– Она до сих пор не назвала своего имени.

– Она может контролировать свои действия?

– Я хотел, чтобы сначала вы поговорили с ней сами.

Войдя в приемный покой, Эстес замер на месте. Конечно, он не узнал пострадавшую, в таком виде ее и мать родная не узнала бы. Он никогда не видел ничего подобного. Склонившись над столом, он тихо обратился к женщине.

– Я доктор Эстес, – успокаивающим тоном начал он. – Я собираюсь позаботиться о вас, поэтому не стоит волноваться.

– Спасибо, Гарри, – низким голосом ответила пациентка.

Гарри Эстес был весьма педантичным человеком, позволявшим называть себя по имени только тем пациентам, которые были его друзьями, и его охватывал ужас всякий раз, когда он, пытаясь узнать, кто же эта женщина, вглядывался ей в лицо. Под предлогом, что хочет пощупать пульс, он вытащил из-под простыни ее левую руку.