Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Волкогуб и омела

(Сборник)

Посвящается мохнатым созданиям, которые разнообразят нам жизнь, и не только в полнолуние: пуделям и хорькам, мышам и боксерам, морским свинкам и большим белым котам.

Всего вам вкусного!

Шарлин Харрис, Тони Л. П. Келнер

Введение

Нас так воодушевил успех сборника «Many Bloody Returns», что мы тут же бросились составлять следующий. В каждом рассказе первого сборника должны были присутствовать две обязательных темы: вампиры и день рождения. Идея себя оправдала, и для второго сборника мы тоже решили выбрать две темы. Выбирать их было очень весело — может быть, даже слишком, — и нас не раз заносило, когда мы перекидывались блестящими идеями по электронной почте. Например, зомби и День Посадки Деревьев — как вам?

Но успокоились мы на более разумной комбинации: оборотни и Рождество. Потом, опять же веселясь от души, составили список авторов, которых хотели бы видеть. К нашему восторгу, почти все они согласились. Дж. К. Роулинг, правда, отговорилась тем, что занята какой-то другой серией, но почти все прочие смогли представить рассказ в необходимый срок.

Мы надеемся, что вам этот сборник будет так же приятно читать, как и первый. Поразительно, как талантливые писатели разных жанров строят такие разные рассказы из двух одних и тех же блоков. Читайте и наслаждайтесь.

Шарлин Харрис

В подарочной упаковке[1]

Шарлин Харрис — автор романов о Сьюки Стакхаус и серии о Харперс Коннелли, бестелеров по версии «Нью-Йорк Таймс».

Номинировали ее на кучу премий, некоторые даже дали. Живет она на юге Арканзаса, в сельском доме с непостоянным населением из людей и зверей. Любит читать.

Был канун Рождества, и сидела я одна-одинешенька.

Это достаточно грустно и жалостливо, чтобы вы тут же ахнули: «Бедняжка Сьюки Стакхаус!»? Не тратьте зря сил: я сама себя жалела куда сильнее, чем сможете вы. И думала о своем одиночестве, и слезы выступали на глазах. И подбородок дрожал.

В эти праздники кто с родными, кто с друзьями, а я? На самом деле есть у меня брат, но мы с ним не разговариваем. Еще я недавно выяснила, что у меня есть живой прадед — хотя вряд ли он вообще осознает, что сейчас Рождество. (Это не потому что он из ума выжил, никоим образом, — просто он не христианин.) Ну, вот. Из тех, кого можно назвать родней, у меня вот эти двое.

И друзья у меня тоже есть, но у них в этом году у каждого свои планы. Амелия Бродвей, колдунья, которая живет у меня в доме на втором этаже, уехала на каникулы в Новый Орлеан к отцу. Мой друг и работодатель Сэм Мерлотт — в Техас навестить маму, отчима и братьев с сестрами. Друзья детства Тара и Джей-Би будут встречать Рождество с семьей Джей-Би. К тому же это их первое Рождество после свадьбы. Есть у меня и другие друзья, конечно. И если я буду смотреть на них собачьими глазами, когда они будут обсуждать планы на праздники, они меня тут же впишут в список гостей. А я по какой-то извращенной гордости не хотела, чтобы меня звали из жалости. Вот возьму и сама справлюсь.

Сэм нанял бармена, чтобы заменил его на время отъезда, но бар «Мерлотт» накануне Рождества закрывается в два часа и открывается в два часа в день после Рождества, так что даже работа не прерывала мое упоение собственным несчастьем.

Белье я постирала, дом прибрала до блеска. Еще на прошлой неделе достала бабушкины елочные игрушки, унаследованные вместе с домом, и убрала дом к Рождеству. Открыв ящик, я вдруг остро ощутила тоску по бабушке. Ее уже два года как нет, а я все еще ловлю себя на том, что пытаюсь с ней говорить. С ней не только весело было — она еще была по-настоящему проницательна и умела подать добрый совет — если решала, что тебе он нужен. Она меня с семи лет воспитывала, и не было в моей жизни человека важнее, чем она.

Она была очень рада, когда я стала встречаться с Биллом Комптоном, вампиром. Уж настолько отчаянно хотела бабуля, чтобы я завела себе beau[2], что даже вампир Билл оказался желанным пришельцем. Если обладаешь телепатическими способностями, как я, то встречаться с обычным парнем трудно, — думаю, понятно почему. Люди все время думают что-нибудь такое, что хотят скрыть от родных и близких, и уж тем более от женщины, которую приглашают на ужин и в кино. А разумы вампиров, наоборот, для меня приятно беззвучны и пусты. С оборотнями почти так же хорошо, как с вампирами, потому что от моих покрывающихся шерстью знакомых доходит лишь буря эмоций со случайными обрывками мыслей.

Естественно, вспомнив, как Ба привечала Билла, я тут же стала думать, что он сейчас делает. Потом закатила глаза в восторге от собственного идиотизма, поскольку сейчас белый день и Билл спит у себя в доме за лесом — к югу от меня, через кладбище. С Биллом я порвала, но не сомневаюсь: стоит мне позвать — и он примчится как из пушки. После темноты, разумеется.

Только черта с два я его позову. Или кого-нибудь вообще.

Но я себя поймала на том, что каждый раз, проходя мимо телефона, смотрю на него жадным взглядом. Надо куда-то уйти из дому, а то сейчас начну звонить кому-то… кому-нибудь.

Задача нужна. Проблема. Проект. Чем-то отвлечься.

Я вспомнила, как проснулась в предрассветный час секунд на тридцать. Поскольку в «Мерлотте» у меня была поздняя смена, я только-только уснула. Проснувшись, я успела только подумать, что же вырвало меня из забытья. Наверное, послышалось что-то из леса. Но звук не повторился, и я ушла в глубокий сон, как камень в воду.

Сейчас я всматривалась в лес через кухонное окно. Меня не слишком удивило, что ничего необычного видно не было. «Заснежен лес, глубок и пуст», — попыталась я вспомнить стихотворение Фроста, которое заставляли всех учить школе. Нет, как-то не так. «И темен лес, глубок и пуст»…

Ну, не так чтобы темен был мой лес, тем более заснежен — в Луизиане на Рождество такого не бывает, даже в северной Луизиане. Но было холодно (в наших краях это значит градусов тридцать восемь по Фаренгейту[3]). И лес был действительно глубок и пуст, а еще — мокр. Поэтому я натянула сапоги со шнуровкой, купленные в те еще годы, когда мы с Джейсоном, моим братом, ходили вместе на охоту, нацепила самое теплое пальто «вот уж все равно мне, что с ним будет». Даже не пальто, а стеганая куртка, бледно-розовая. Поскольку у нас теплое пальто износить трудно, ей тоже не первый год. Мне самой двадцать семь, время розовеньких вещичек давно миновало. Волосы я убрала под вязаную шапочку, натянула длинные перчатки — они в кармане торчали. Очень, очень давно я эту куртку не надевала, и потому с удивлением обнаружила в карманах пару долларов и корешки билетов, плюс еще чек на рождественский подарок, который я купила для Олси Герво — это один вервольф, с которым у меня был недолгий роман.

Карманы — это миниатюрные капсулы времени. С тех пор, как я подарила Олси книжку головоломок-судоку, его отец погиб в битве за место вожака стаи, и после многих еще кровавых перипетий место вожака унаследовал Олси. Интересно, кстати, как там стая в Шривпорте. Я уже месяца два ни с кем из тамошних вервольфов не говорила. Даже уже забыла, когда было последнее полнолуние. Не вчерашней ли ночью?

Так, теперь мысль перешла с Билла на Олси. Если не прервать процесс, следующим этапом вспомнится последний мой утраченный бойфренд, Квинн. Пора что-то делать.

Моя семья жила в этом скромном доме более полутора сотен лет. Многократно перестроенный, мой дом находится посреди леса, растущего вдоль Хаммингберд-роуд, под городком Бон-Темпс в округе Ренард. Деревья растут мощнее, гуще к востоку от заднего фасада дома, потому что там их уже добрых пятьдесят лет не рубили. К югу, где кладбище, лес редеет. Местность слегка холмистая, и далеко на краю моей земли течет ручей, но до самого ручья я уже сто лет не доходила. Жизнь у меня очень насыщенная — подавать напитки в баре, телепатничать (новый такой глагол) для вампиров, невольно участвовать в борьбе за власть у вампиров и вервольфов, и всякие прочие дела, и магические, и обыденные.

вернуться

1

Из серии Сьюки Стакхаус. Оригинальное название: Charlaine Harris «Gift Wrap».

вернуться

2

Здесь — кавалер, поклонник (фр.).

вернуться

3

Около +3° по Цельсию.

1
{"b":"182908","o":1}