-Лиза-подлиза, прыгни с карниза! Лиза-подлиза, прыгни с карниза!
Маленькая первоклашка забилась под парту от насмешливых окриков одноклассников. Ее единственной виной был незаурядный ум, с которым она выполняла все задания учительницы, сочетающийся с необычными для малышей этого возраста старательностью и аккуратностью. За два месяца с первого сентября ее постоянно ставили в пример другим, и хотя Лиза не загордилась и не смотрела на других сверху вниз, ее невзлюбили. А раз так - стали изводить, травить, издеваться. Ведь самый хороший слух и голос был у Лизы, самые лучшие рисунки - у Лизы, самые интересные ответы на чтении - тоже у нее. Вот и сейчас - стоило учительнице выйти в коридор поговорить с одной из родительниц - класс, как сговорившись, стал дружно улюлюкать и теснить малышку Лизу, так ярко и выразительно прочитавшую на прошедшем уроке стихотворение Брюсова "В нашем доме мыши поселились":
- Мышатница, подлиза! Мышатница, подлиза! Лиза-подлиза, прыгни с карниза!
Девочка испугалась, что ее загонят к окну и заставят прыгать (совсем забыв, что первые классы в их школе учились только на первом этаже), и спряталась под парту.
Учительница, почувствовав что-то недоброе в классе, распрощалась с представительницей родительского комитета и поспешила назад в классную комнату.
- Лизонька! Что ты забыла под партой, детка? - Ласково спросила Анна Петровна.
- Мышей ловит! - выкрикнул кто-то.
- Или вшей!
- Или хоббитов! - Любовь Лизы к чтению волшебных историй тоже почему-то вызывала насмешки детей, свободное время проводивших с мамами и папами перед телевизором или гоняющих по дворам.
- Ну-ка тише, успокойтесь! А ты, Лиза, выходи! - Строго сказала учительница.
- Выходи, Леопольд, выходи, подлый трус! - гнусаво протянули несколько мальчишек.
- Да вы что, сговорились все? Все, хватит. Расселись по местам. А ты, Самойлова, можешь так и оставаться под партой, если тебе угодно. - Рассерженная Анна Петровна перед этим вытерпела неприятную беседу с мамой Огаркова, требующей особого отношения к своему оболтусу. Особое отношение означало восхищение каждым его шагом и игнорирование ошибок, что было бы чудом, ибо правильных шагов, кроме тех, что вели в столовую или прочь из школы Игорек Огарков пока не совершал. И теперь педагог посчитала, что Лиза, зазнавшись, подговорила одноклассников на неясную каверзу, думая, что ей все сойдет с рук.
Девочка не знала, как быть, но все-таки решилась сесть на место - и тут же вскочила с криком - перед ней на парту кто-то бросил большущего таракана. Анна Петровна еще больше разгневалась, так как предъявить испугавшее ее чудовище Лиза не могла - страшилище юрко уползло и скрылось в какой-то щели между досок на полу, а соседка Ирочка невинно хлопала глазами и утверждала, что ничего такого страшного не видела. Домой Лиза отправилась, неся в дневнике первое и последнее строгое замечание от учительницы. По дороге ее догнала Ирочка и спросила:
- Лиз, а что они тебе, правда, что-то подкинули? Я ведь не видела, честно-пречестно! Меня Дашка с задней парты как раз резинку просила. Лиз, а давай дружить, а? Будем домашку вместе делать! Мультики смотреть! Давай!
Лиза робко улыбнулась, уже позабыв, что Ирочка была не последней среди тех, кто загонял ее под парту. И новоиспеченные подружки направились к дому Иры, согласно размахивая портфелями и мешочками с переобувкой.
Счастливая пора - детство. Обиды быстро забываются. Дружба возникает мгновенно и на всю жизнь. Опасности не осознаются. И любая игра учит серьезным вещам. Или не учит. Благословенная страна детства. Как хорошо, что все мы со временем ее покидаем. Как прекрасно, что все мы сохраняем хоть капельку прекрасных воспоминаний, радостных образов, веселых песенок и прыжков. Как удачлив тот, кто может иногда вновь побывать в ней. И какое счастье, что никто не застревает там навечно.
Глава 1
Великолепная. Хочу ее нарисовать. Грация дикого животного, изысканность фарфоровой статуэтки, сила стального троса, опасная красота тропической змеи, мерцание ледяной статуи. Кто ты? Человек? Но твои глаза полны грустной мудрости, твое молчание скрывает слова нездешнего языка. Ты угрюма и печальна, потому что страна твоя далека, сокрыта незримым пологом от грубых людей. Но ты можешь веселиться беззаветно и упоенно, как дети, играть, как беззаботные котята, и никто не забудет о таящейся опасности, острой, как когти хищного зверя, которого никому не приручить. Ты эльфийская принцесса? Или фэйри - чудесная фея старинных преданий туманных земель?
Восхищенно приоткрыв рот, Лиза рассматривала свою новую соседку по комнате - как там ее зовут? - раздумывая, будет ли слишком с ее стороны в первый же день просить новую знакомую позировать ей для портрета, нет, для серии карандашных портретов. Хотя этот нежный румянец на смугло-бледной коже лучше передаст акварель...
- Чего уставилась, невежа? - Хрипловатое контральто недовольной феи прервало размышления юной художницы. - Стучаться учили или этикет не для простолюдинок? Что ты вообще тут делаешь?
Какое интересное произношение! А певучие интонации! Что-то в них загадочное. Интересно, а она поет? Вот бы послушать - наверное, волшебная музыка получится. Лиза вздрогнула, прогоняя разыгравшиеся образы.
Такого всплеска творческого вдохновения с ней не было давно. Первый раз ее торкнуло, когда в тринадцать лет девочка прочитала необыкновенного "Властелина Колец" и заболела года на два Средиземьем, эльфами, старинными сказаниями и выдуманными языками. С той поры остались сотни набросков - иллюстраций к разным событиям этой эпопеи вымышленного мира и портретов героев - и несколько десятков песен. Братья Лизы смеялись над ее увлечением, но не мешали, раз уж это не отвлекало ее от тренировок по самообороне, которые проводили они с сестренкой чуть ли не каждый день. А отец слишком занят был на службе.
Второй раз Лиза бредила творческими планами дни и ночи напролет, когда год назад влюбилась в однокурсника. До сих пор воспоминание о солнце, игравшем в его волосах, когда Роман шел навстречу ей по коридору, будоражило что-то мягкое и нежное в ее душе. И совсем не важно при этом, что выходил юноша из мужского туалета и блаженная улыбка на лице девушки заставила его тщательно исследовать брюки на предмет незастегнутой ширинки. "Ну ты, Самойлова, извращуга", - недовольно буркнул Роман Пичугин, неверно истолковав интерес девушки к своей персоне. Ну, или не совсем верно. После этого несправедливого замечания новообретенный герой девичьих снов гордо удалился в направлении институтской столовой. Он, может, и не возражал бы против такого повышенного интереса к своей персоне, но не от этой серости с фанатично горящими глазами.
Впрочем, такое неудачное начало романа живущую в мечтах первокурницу не отрезвило. Собственно, и в этом летнем лагере у моря Лиза оказалась благодаря своей любви. И с чудесной соседкой познакомилась благодаря Роману... И, кажется, третий приступ вдохновения у нее будет отчасти тоже из-за дорогого сердцу Пичугина. Вот какое огромное благотворное влияние оказывает любимый человек на ее жизнь.
- Ты ответишь мне сегодня, ненормальная, или можно тебя просто, как мебель, передвинуть наружу? - Тот же чарующий голос напомнил Лизе, что с соседкой она пока не познакомилась, да и участие Романа в ее переселении в другую комнату - деревянный шалашик, один из многих на берегу Черного моря, было весьма и весьма неоднозначным.
- Красивый голос у тебя. - Робко улыбнулась Лиза. - Необычный акцент. Меня Лиза зовут, кстати.
- Да мне-то какое дело до того, как тебя зовут?! Что ты забыла тут, недоразумение в рубище?
Нет, я ее должна уговорить позировать! Нельзя, чтобы такая красота зря пропадала!
Лиза вспомнила вопрос нетерпеливо смотрящей на нее сильно сверху вниз, утонченной, но не истощенной, а скорее спортивно легкоатлетической красавицы восточного типа. Одета была девушка не в пример Лизе стильно - обтягивающие стройные ноги светло-бирюзовые леггинсы и темно-бирюзовая туника до середины бедра из легкого, но плотного шелка. Изящные запястья звякнули, когда, устав ждать, чудное виденье уперло руки в боки и нетерпеливо топнуло ногой в серебристой балетке по деревянному полу. Топнуло сильно, со страстью прямо.
