Зато МЛАДШИЕ БРАТЬЯ настолько накалили атмосферу, что понадобился… огнетушитель! Но обо всем по порядку. В БРАТЬЯХ играют твои ровесники, им лет по девятнадцать — двадцать. Может быть, поэтому они больше всего думают пока о «крутизне». Главные люди там братья Лушины и Андрей («Энди») Кордюков, сын того Кордюкова, что играл когда-то в АКВАРИУМЕ. Виктор Лушин (тексты, клавишные) пару лет назад, кстати, приносил мне первые свои, и весьма неплохие, прозаические опыты. Но это к слову. Текстов, увы, слышно не было, музыка как-то не запомнилась. Зато запомнилась группа сценического движения АРТ-ЕЛЬ, делавшая шоу. Попросту говоря, они довольно бесформенно бесились на сцене. В середине представления кто-то из «арт-ельщиков» вытащил огнетушитель и поставил его на авансцене. А ты знаешь, по Чехову, что ежели на сцене в первом акте висит ружье, то в последнем оно должно выстрелить. Так и случилось. В конце программы АРТ-ЕЛЬ завелась не на шутку, кто-то из них, в приливе отваги, схватил огнетушитель, шмякнул его головкой об пол и принялся поливать зал и товарищей тонкой струйкой щелочной жидкости… Я сидел далеко от сцены, на меня не попало. Но публика из первых рядов в антракте осаждала артистическую АРТ-ЕЛИ, демонстрируя испорченные костюмы и желая сатисфакции. «Пожарнику» чуть не начистили физиономию, грубо выражаясь. Залил он и японскую видеоаппаратуру. Составили акт. Этот «торчок», похоже, обойдется БРАТЬЯМ в копеечку…

Группа ПРИСУТСТВИЕ запомнилась, пожалуй, лишь тем, что это было последнее выступление в ее составе вокалиста Игоря Семенова, которому показалось мало пения и он прочитал в конце довольно-таки длинное стихотворение собственной конструкции на темы перестройки.

Михаил Борзыкин и ТЕЛЕВИЗОР верны своему жанру «политического плаката». Делают они его уверенно и классно. Претензий у меня к ним нет, они заслуженно получили приз «за художественную цельность программы». Музыки по-прежнему маловато, разве что в песне «Отечество Иллюзий». Публицистическая острота Борзыкина направлена против «отцов», в том числе против меня, я прекрасно это сознаю, и все же с упорством, достойным лучшего применения, я буду настаивать не на разъединении, а на объединении. И, когда Борзыкин поет сильную песню «Твой Папа — Фашист!», я почему-то вспоминаю Павлика Морозова, пионерского героя моего детства, которому велено было подражать, когда я был маленьким. Лишь много позже я понял, что отношения между сыном и отцом должны прежде всего строиться на любви, а не на разности политических платформ и ненависти. Если отец и сын чужие — это горе для обоих, а вовсе не повод, чтобы кого-то из них стереть с лица земли. Как считаешь, Серый?

Это вовсе не к тому, что сын должен повторять ошибки отца.

И даже песня «Дети Уходят», где Борзыкин предстает несколько в ином качестве, более лирическом, что ли, не очень радует меня своим выводом:

Мне хотелось бы, чтобы и эти дети тоже узнали печаль, ибо без нее человек жесток. И если эти ушедшие дети разрушат все и начнут строить сначала, то они добьются только того, что их дети сделают то же самое…

После второго дня мне сделалось грустно, и эта грусть усиливалась далее.

О группе БУРАТИНО писать не буду: она просто слабая. Неизвестно, как она попала на заключительный тур. ПОСЛЕДНИЕ ИЗВЕСТИЯ, выступавшие следом, работают профессиональнее, но по духу это — ленконцертовская команда. Они просто не туда попали. А вот о «металлистах» напишу. Первый раз я видел «металл» живьем. Его продемонстрировала группа ФРОНТ (она же бывшая ЭДС). По-видимому, аббревиатура ЭДС оказалась сложна для расшифровки поклонникам «металла», и вывеску сменили. В зале засверкали заклепки и шипы, запахло кожей. «Железной лавиной, огнем и мечом рассеем мрак! Стеной единой, к плечу плечо, шире шаг! Кто не с нами — тот против нас, пусть слышит враг!» Все это хрипом, на пределе громкости и на двух аккордах. Пытка «огнем и мечом» продолжалась минут сорок. Раза три что-то эффектно взрывалось на сцене, окутывая мужиков с гитарами дымом, а потом горело (седенький дядечка, начальник пожарной охраны Дворца, подкрадывался к огню на цыпочках, думая, что его не видно в дыму, и заливал из ведерка). В середине выходил бритый и голый по пояс мужик с туповато-свирепой физиономией, гнул листовое железо и делал мускулатуру. Потом стоял с зажженным факелом, опять же предельно свирепо… Только страх за то, что он сожжет ЛДМ к чертовой бабушке, помешал мне смеяться в голос. И уши заложило. Все это странным образом ассоциировалось у меня с «мировыми чемпионатами по французской борьбе» в провинциальном цирке начала века. Так же безвкусно и аляповато. Кайф от всего этого испытываешь, когда они уже ушли, когда понимаешь, что не взорвался и не сгорел заживо.

После ихней пиротехники в зал набилось народу выше головы, потому что следующий черед был АЛИСЫ.

На этот раз Костя Кинчев был похож на лермонтовского Демона из одноименной оперы Рубинштейна. На нем была черная накидка с красной подкладкой, а руками он делал магические пассы. Программу они откатали очень неплохо (особенно мне понравились две песни — «Красное На Черном» и «Осеннее Солнце»), получили от жюри приз «за единство», но… «много дешевого понта», как написал кто-то на «стене демократии».

И наконец, на четвертом концерте — глоток свежего воздуха! Группа НОЛЬ! Я их видел практически впервые, если не считать одного номера на теле-рок-мосте «Москва — Ленинград», который записывался месяца два назад, но, похоже, в эфир не выйдет. В группе НОЛЬ — три человека: барабанщик, басист и баянист-вокалист Федя Чистяков со сценическим именем Дядя Федор. Это совершенно замечательный парень, который так лихо наяривает рок-н-роллы на баяне, что только удивляешься! Кстати, когда у барабанщика в середине программы вылетела педаль на большом барабане, Федя заполнял паузу, играя фрагменты из народных песен, Баха, Мусоргского, Хачатуряна. Федя сидит на стуле, как на завалинке, в русской рубахе навыпуск, растягивает баян и истошно вопит в микрофон что-нибудь рок-частушечное, вроде:

Жюри было покорено Федей так, что не могло даже сформулировать, за что ему давать приз, и дали — «за все»! Впрочем, эта светлая самобытная нота была одинока в тот день на фоне группы НАТЕ! во главе со Славой Задерием, бывшим «алисовцем», который был лучше, чем я ожидал, но хуже, чем мог бы быть на самом деле, именитого АУКЦИОНА, заслужившего иронический приз жюри «за превращение идеи аукциона в идею караван-сарая», и группы ИГРЫ с братьями Сологубами, выступление которой я пропустил, каюсь, ибо сил моих больше не было! Впрочем, говорят, что я ничего не потерял, ИГРЫ не были отмечены ни жюри, ни публикой.

Следующий концерт начала известная тебе группа АВИА, работающая, если можно так выразиться, в жанре «холодного стеба». Особенно это стало заметно с приходом туда замечательного шоумена Антона Адосинского, бывшего артиста труппы «Лицедеи». Музыка отличная, исполнение замечательное, режиссура отменная. Приз получили. А мне чего-то не хвата…

Ну и наконец — долгожданный скандал! Какой же рок-фестиваль без скандала? Скандал был исполнен группой АУ (АВТОМАТИЧЕСКИЕ УДОВЛЕТВОРИТЕЛИ) во главе с Андреем Пановым, известным больше по прозвищу Свин. Псевдоним был оправдан на сто процентов. АУ — это панк-группа, впервые выпущенная на столь представительную сцену и, по всей вероятности, исчерпавшая этим свой фестивальный лимит на несколько лет вперед. Вообще, к панкам, которых в тот вечер в ЛДМ было немало, у меня отношение трогательное. Я воспринимаю их как мучеников идеи. Это сколько же сил, нервов и времени надо тратить, чтобы доказывать каждому дружиннику, что гребень на голове не является признаком умственного расстройства, что слова «панк» и «подонок» — не синонимы, и пр. и пр.! Но вот чего я не понимаю, так это — зачем панкам лезть на сцену, когда они столь живописны в жизни? На сцене они проигрывают, ибо там нужно уметь делать нечто такое, чего не умеют делать в обычных условиях. Свин нам ничего такого не продемонстрировал и вообще очень растерялся, когда произошла накладка с аппаратом и он был вынужден «держать паузу». Ему не пришло в голову ничего лучшего, как сунуть микрофон группе единомышленников, толпившихся у сцены, и те принялись что-то орать на весь зал — довольно-таки шершавые тексты. «Панкующие» устроили гомон и свист, концерт чуть не сорвался. Но, слава богу, инструмент починили, хотя зачем он был нужен? Все это можно делать и без инструментов, впечатление будет то же. Короче говоря, Свин допел, под конец потеряв интерес к происходящему. Кажется, публика поняла, что ловить в панк-роке нечего…