Деться Глеб мог, но у него мать, младший брат, и «завгаровцы», если разозлятся, могут отыграться на них. Примеры тому есть… А у Жени семья еще больше, и всех с собой не забрать. Всем скопом в дальних краях не затеряешься, бесследно только в одиночку исчезнуть можно…

– И что нам теперь делать? – в раздумье спросил Глеб.

– Платить, – безжалостно посмотрел на него Касимов.

– Но мы и так много платим.

Арендная плата сама по себе небольшая, но тяготила нагрузка в виде бандитского налога. И если бы вдвое увеличилась только арендная плата, но ведь это касается и платы за «крышу».

– Ничего, бывает и хуже…

– Мы в убыток себе будем работать.

– Ну, постарайтесь не в убыток.

– Зима на носу, люди сейчас верхнюю одежду стараются покупать, а у нас не тот ассортимент. Продажи падать начнут…

– Переходите на верхнюю одежду, – поднимаясь со своего места, кряхтящим голосом проговорил Касимов.

Он ушел, и Женя послал ему вслед крестное знамение, словно от Сатаны открещивался. И дверь за ним закрыл. Не до работы сейчас, когда такое дело.

– И что делать будем? – спросил он.

– Думаю, – меланхолично глянул на него Глеб.

– На заводской рынок надо уходить…

– А клиентура? И павильонов там нет… Стремно…

– А давай магазин в центре откроем!

– Бутик фирменной одежды «Стриж», да? – с безобидной иронией спросил Глеб.

– Ну, было бы неплохо, но под такой маркой мы быстро прогорим.

– Магазин прогорит, а мы в нем зажаримся. Или испечемся?

– Не смешно.

– Зато реально.

– Да не тронет нас никто. Центр у нас Герасим держит, мы к нему под «крышу» встанем.

– Знал я одного Герасима, – сумрачно усмехнулся Глеб. – Муму, сволочь, утопил. Глухонемой был. И этот глухонемым прикинется, когда Завгар нас топить начнет. А если захочет услышать, то за определенную плату. Сначала от Завгара отобьют, а потом такой счет выставят…

– В полицию обратимся.

– Ага, ты заявишь, и менты бросятся с Завгаром воевать. Держи карман шире… У Завгара все куплено.

– Это если в Центральный РОВД обратиться, а есть еще РУБОП.

– Ну хорошо, обратились мы в твой РУБОП, ну наехали менты на Завгара, повязали его. Дальше что? Он тебе лично угрожал? Нет. Мне угрожал? Нет. Мы ему лично за «крышу» платим? Нет. Какие к нему претензии?.. Выпустят его. Скорее даже не арестуют. А если вдруг, то братва на свободе останется. Угадай, что нам за это будет?

– Так потому и жирует братва, что мы боимся. Если бы не боялись, их бы давно уже поганой метлой повымели…

– Менты и без нас знают, чем Завгар здесь занимается. И про «центральных» они знают, и про «заводских», и про «семеряков». И что? Да ничего. Цветет братва и пахнет. Смердит на всю Ивановскую…

– И что нам теперь делать? Платить этим козлам?

– Не знаю, но и к ментам нельзя… Где ты товар берешь? Какая фирма его производит? А-а, нет фирмы? И налоги не платите? Ну, братец, берегись!..

– Предприятие и оформить можно, – пожал плечами Женя. – Давно уже пора…

– Пока это будет, время пройдет. Нас к этому времени самих задним числом оформят…

– Вот суки! – вскипел Стриж. – Паразиты хреновы!

Глеб запоздало заметил, как открылась дверь, и бритоголовый детина в кожаной куртке переступил через порог. Он подал знак Жене, но тот ничего уже не замечал, его, что называется, понесло.

– Хрен им, а не деньги!

– Это кому хрен?! – взревел за его спиной возмущенный голос.

Громила заполнил собой все свободное пространство павильона, но и это было еще не все. Вслед за ним появился еще один «качок».

Женя испуганно развернулся на голос. Громила двумя руками схватил его за грудки и оторвал от пола.

– Отпусти его! – поднялся со своего места Глеб.

– Опустить? – развеселился детина. – Дема, ты слышал, этот хрен хочет, чтобы я опустил этого петушка?

– А он, в натуре, на петушка похож! – ухмыльнулся его дружок, глядя на Женю.

– Так он и есть петушок, да, педрила? – с силой тряхнул Стрижа громила.

– Ты что, не понимаешь? – рассвирепел Глеб.

– Дема, заткни ему пасть! – потребовал громила, зло глянув на него.

«Качок» кивнул и направился к Глебу.

– Только не здесь…

Так не хотелось устраивать погром в павильоне, но «качок» и слушать его не хотел. А выход загромождал громила, который продолжал держать Женю на поднятых руках и трясти его как куклу.

Глеб подался назад, зашел за штору в раздевалке.

– Иди сюда, петушила! – «Качок» распахнул штору, убежденный в том, что за ней скрывается тварь дрожащая. Не видел он в Глебе опасного противника, за то и поплатился.

В армии Глеб служил в мотострелковой части, необычность которой состояла лишь в том, что дислоцировалась она в Дагестане, на границе с мятежной Чечней. Пришлось ему повоевать – и сам убивал, и свою кровь пролить пришлось. Но рукопашному бою его в армии не обучали, да и с боевиками на ножах сходиться не доводилось. И все-таки драться он умел.

Подбородок у братка тяжелый, можно сказать, чугунный, да Глеб и не надеялся вырубить его ударом в челюсть. Он всего лишь ошеломил его прямым справа, после чего, поднырнув под руку, сгреб могучий корпус в охапку и провел прием самбо…

Глеб рос в неблагополучном районе, пацанва там и сейчас боевая, задиристая. И во времена его детства так было – не смог за себя постоять, считай, пропал. Но сейчас хоть стенкой на стенку в седьмой микрорайон никто не ходит, а тогда без этого никак. Из седьмого микрорайона и вышли известные на весь город «семеряки»…

«Качок» упал, потянув Глеба за собой, но Глеб извернулся и мощно боднул противника лбом в переносицу.

Не от хорошей жизни он записался в секцию бокса. Но боевым самбо занялся уже после того, как вошел во вкус и стал получать удовольствие от спортивных поединков и состязаний. Большим чемпионом, правда, не стал, но кубков и вымпелов полный шкаф. А война научила его жестокости. Еще большей жестокости, чем та, которой славилась улица…

И все-таки не смог он справиться с «качком». Тот выдержал удар, попытался скинуть Глеба с себя, блокируя при этом его руки и голову. И когда ему это почти удалось, в дело вмешался его дружок.

Глеб слышал, как громила отшвырнул от себя Женю, и тот с грохотом упал на вешалки с товаром. Сейчас он обрушится на него, и все…

Но упал почему-то Дема. Пропустив удар в голову, он мешком рухнул на пол… И не громила его ударил, а Женя.

Сам громила лежал в дверях, перегородив выход. Пластом лежал, без признаков жизни. Да и Дема не шевелился, разве что грудь высоко вздымалась. Хоть и без сознания он, но измотанный в схватке организм требовал кислорода.

– Я что-то не так понял? – удивленно посмотрел на Женю Глеб.

Никогда бы не подумал он, что этот тщедушный паренек сможет вырубить таких монстров. А именно это и произошло.

– Ну а что мне еще оставалось?

– И как ты это сделал?

– Да занимался немного…

– Чем?

– Какая разница, чем? Что нам теперь делать?

– Вешаться, – открывая глаза, простонал громила.

– Он опять тебя, Женя, подслушал, – усмехнулся Глеб.

– Не опять, а снова…

Громила стал подниматься, и никто не пытался его остановить. Но и сам он был далек от мысли схватить Женю за грудки. Только смотрел на парня с опаской и вздувшуюся шишку на шее осторожно ощупывал. Видно, Стриж вырубил его ударом в болевую точку. Ударом, на который способен настоящий мастер…

– Ты сам виноват, не надо было хватать меня за грудки, – оправдывающимся голосом проговорил Женя.

И вызов он бандитам бросил, и победу над ними одержал, но на этом, видимо, его смелость иссякла. И понять его было не трудно: он же не сам по себе, за ним большая семья, которую он должен оберегать от бандитского произвола.

– А это мне решать, что с тобой делать, – осмелел громила.

– Зря вы это, пацаны, – потирая отбитый затылок, прохрипел Дема.

Он тоже пришел в себя, но также не рвался в бой. Шишка у него на переносице вздувается, «фингал» на оба глаза будет. И не трудно догадаться, кому он за это предъявит.