После того как ПАС расписалась в своей неспособности выполнить эту задачу, власть нашла исламистского джокера в лице молодого руководителя АБИМ Анвара Ибрахима, который сделал головокружительную карьеру, но затем столь же стремительно пал в преисподнюю. В 1975 году Анвар Ибрахим был выпущен из тюрьмы. Под его руководством исламистское движение приобрело необыкновенную популярность среди новоиспеченных горожан, школьников и студентов. Его харизма привлекала к нему массы народа. В 1982 году, ко всеобщему удивлению, Анвар по настоянию премьер-министра Махатхира Мохаммеда стал членом правящей партии УМНО.[521] Он был кооптирован в нее с тем, чтобы АБИМ оказала поддержку правящему режиму. Анвар Ибрахим усматривал в этом возможность ввести во властные структуры своих людей с целью исламизации государства изнутри. Махатхир, который уже был министром в 70-е годы, играл ведущую роль в проведении государственной политики исламизации. Он следил за тем, чтобы неконтролируемые группы сторонников «призыва» не монополизировали этот процесс. Чтобы избежать этого, он курировал строительство роскошных мечетей, организовывал щедро финансируемые конкурсы чтецов Корана. Он же контролировал отправку паломников в Мекку, открывал многочисленные курсы по изучению исламских наук и шариата, и т. д. С приходом Анвара в правительство процесс исламизации за счет государства ускорился. Каждому ученику или студенту-мусульманину вменялось в обязанность посещение курсов по изучению ислама, что позволяло создавать рабочие места для выпускников ранее созданных шариатских факультетов. В 1983 году в Куала-Лумпуре в торжественной обстановке открылся Международный исламский университет. Почетным президентом был избран Анвар, ректором стал саудовец египетского происхождения.[522] Университет проповедовал описанную в предыдущих главах «ваххабитско-исламистскую» идеологию. Обучение велось на английском и арабском языках. Университет ставил перед собой целью подготовку международной исламистской элиты, воспитанной на концепте «исламизации знания». Согласно этому концепту, предметом любой науки, как точной, так и гуманитарной, является прославление Божественного Откровения, которое находит свое высшее воплощение в исламе. Выпускники этого университета, получавшие многочисленные стипендии из стран Залива, готовились для воспроизводства консервативного международного исламистского истеблишмента, чтобы затем работать в исламской банковской системе, администрации Организации Исламской конференции, исламских неправительственных организациях и т. д.
В самой Малайзии исламская банковская система[523] заработала в бытность Анвара Ибрахима министром финансов с созданием в 1983 году Исламского банка. Премьер-министр Махатхир лично открыл в нем счет № 1. Малайские власти хотели привлечь сюда сбережения наемных рабочих и представителей средних классов бумипутра, недавно ставших горожанами, разделявших взгляды даква и обогатившихся после событий 1969 года — с началом проведения «новой экономической политики», в результате которой значительная часть китайских капиталов перетекла в карманы некоторых коренных малайцев. Свою верность режиму они должны были подкрепить своего рода халяльным финансовым продуктом — фондами управляли молодые «мусульманские банкиры», этот цвет набожной финансовой буржуазии. Всё это позволяло также создать для выпускников религиозных учебных заведений рабочие места в шариатских учреждениях, призванных следить, чтобы сделки и размещение капитала не осуществлялись на основе процентной (ростовщической) ставки, приравниваемой, согласно Корану, к лихве, то есть к своего рода нетрудовому доходу, и, следовательно, запрещенной шариатом.
Анвар Ибрахим вводил в коридоры власти элиту малайских студентов-исламистов, добиваясь для них влиятельных постов во властных структурах. В результате этой политики они теряли интерес к радикальной интерпретации своей идеологии, а значит, и к пересмотру сложившегося порядка. Однако в малайзийском исламистском движении кроме враждебно настроенных режиму активистов ПАС, деятельность которых ограничивалась провинциальными бастионами, оставались и другие группировки, не поддававшиеся призывному пению правительственных сирен. Среди них привлекала внимание секта «Дарул Аркам». Она доставляла много хлопот секретным службам Махатхира Мохаммеда еще и потому, что к ней примкнули некоторые высокопоставленные чиновники: ее подозревали в намерении проникнуть со временем во власть с целью ее захвата, несмотря даже на то, что секта вербовала сторонников прежде всего среди малоимущей городской молодежи. К середине 90-х годов «Дарул Аркам» насчитывала около десятка тысяч приверженцев и от 100 до 200 тысяч сочувствующих. Ее авуары, накопленные за счет коммерческой деятельности, оценивались в 120 млн долларов. Ее руководитель, проживавший с 1988 года в изгнании, выступал от имени ислама со все более резкими нападками на коррумпированный режим.
Для власти, проводившей политику развития экономики и исламских банков, озабоченной мерами по контролю над городской молодежью и поощрением религиозной буржуазии с целью заручиться ее поддержкой, критика со стороны секты была неприемлема, поскольку подрывала религиозную легитимность режима. Тем не менее ликвидация этого движения затянулась надолго в силу деликатности всех моментов, связанных с исламом. В 1986 году труд Асхари Мохаммеда оказался под запретом: его автор утверждал, что встречался с самим Пророком и готовил своих последователей к приходу Махди, мессии, которым некоторые из его приверженцев считали самого Асхари. Летом 1994 года постановлением Национального совета фетв Малайзии секта была окончательно объявлена «уклонистской», а ее деятельность — незаконной. Высланный из Таиланда, где он нашел себе прибежище, основатель секты выступил в одной из телевизионных передач с публичным раскаянием. В это же время полиция приступила к ликвидации образовательных, благотворительных и коммерческих организаций секты, стала закрывать ее коммуны. Как и в Египте, малайзийское правительство предоставляло широкую автономию исламистским движениям до тех пор, пока они проповедовали моральные устои и сдерживали потенциально взрывоопасные социальные слои. Однако им не было позволено подменять собой существующую власть и угрожать режиму претензией на одинаковую с ним религиозную легитимность. Случившееся с сектой «Дарул Аркам» в 1994 году станет лишь прелюдией к другому столкновению, неизмеримо более масштабному, которое произойдет четыре года спустя. Его жертвой станет Анвар Ибрахим.
Все действовавшие факторы в совокупности были призваны укрепить и структурировать новый религиозный средний класс, получивший городское воспитание, но сельский по происхождению. Успешное проведение такой политики вплоть до конца 90-х годов объяснялось интеграцией Малайзии в процесс бурно развивавшегося азиатского капитализма в основном благодаря усилиям предпринимателей китайского происхождения. Эти круги без особого колебания и излишних эмоций восприняли проводимую по отношению к ним политику социальной дискриминации, поскольку на самом деле именно они и являлись подлинными архитекторами и бенефициарами «открытия» экономики страны для внешнего мира. Оказалось, что финансирование исламизации не требовало чрезмерных затрат. Что же касается молодых китайцев, лишенных доступа в малайзийские высшие учебные заведения, то они благодаря помощи общины учились в Австралии или на Западе, получая гораздо более престижные дипломы, нежели их мусульманские соотечественники, посещавшие местные вузы.
Вдохновленный «азиатским чудом» 90-х годов, Махатхир представлял свою страну как плод удачного альянса «строгого» ислама с современным капитализмом. Символом этого альянса стали две сооруженные в виде минаретов башни национальной нефтяной компании — самое высокое здание в мире, воздвигнутое в Куала-Лумпуре в 1997 году и составлявшее гордость режима. Махатхир стремился стать лидером в состязании с арабскими странами Залива, процветание коих зиждилось лишь на нефтяной ренте, за гегемонию в исламском идейном пространстве. Неутомимый борец за дело мусульман и стран «третьего мира», премьер-министр, для которого «западные ценности — это западные ценности, а исламские ценности — это общечеловеческие ценности», основал в 1992 году Институт исламского взаимопонимания (ИКИМ) для пропаганды по всему миру малайзийской модели исламизации. На многочисленных коллоквиумах и семинарах, проводившихся в странах Запада, представители ИКИМ подчеркивают «современность» этой модели, ее совместимость с рынком и нормальными межэтническими отношениями.
