Призывы якобинских вождей восторженно подхватывались массами. Не только в Париже, но и в провинции росло и ширилось движение против изменника-короля. Из Марселя и других городов в Законодательное собрание направлялись петиции с требованием отречения короля. Крестьяне, почувствовавшие опасность восстановления власти феодалов-помещиков, шли добровольцами в отряды, поддерживали демократические движения городов.

В Париже в середине июня начали возникать и складываться новые революционные органы. Особенно важную роль играло собрание комиссаров секций Парижа. С 23 июня оно стало регулярно собираться в здании муниципалитета, явочным порядком присвоив себе права нового революционного органа Парижа — революционной Коммуны. Руководящая роль в этих революционных органах принадлежала якобинцам и кордельерам. «Сколько величия было в этом Собрании! — писал Шометт о Коммуне в записках о восстании 10 августа. — Какие высокие порывы патриотизма видел я, когда обсуждали вопрос о низложении короля! Что такое было Национальное собрание с его мелкими страстями… мелкими мерами, с его декретами, задержанными на полдороге… в сравнении с этим собранием парижских секций».

Жирондисты были напуганы размахом движения, но, боясь потерять всякое влияние в массах, пытались примкнуть к нему, чтобы сохранить контроль над событиями. В то же время жирондистские вожди в эти решающие дни антимонархического движения тайком давали советы королеве, все еще надеясь спасти монархию.

В 20-х числах июня требования свержения Людовика XVI становятся все более настойчивыми. Парижские секции, депутации из провинций требуют от Законодательного собрания действий. 25 июня на трибуну Законодательного собрания поднялась Клэр Лакомб, провинциальная актриса, одна из будущих руководителей движения «бешеных». Она потребовала отрешения от власти Людовика XVI, отставки Лафайета и заявила о своем желании вступить добровольцем в ряды армии. Такие же или сходные требования исходили от многих патриотов и целых организаций. Напуганное и растерянное Собрание, утратившее всякий авторитет и реальную власть, все еще пыталось оттянуть неизбежную развязку.

3 августа в Париже стал известен манифест командующего армией интервентов генерала прусской службы герцога Брауншвейгского. Герцог Брауншвейгский раскрывал до конца цель иностранного вторжения. От имени австрийского императора и прусского короля манифест возвещал, что «соединенные армии намерены положить конец анархии во Франции: восстановить законную власть короля и покарать бунтовщиков». Манифест предупреждал, что, если король и его — семья будут подвергнуты малейшему оскорблению, Париж будет предан военной экзекуции и полному уничтожению.

Король и интервенты рассчитывали этим манифестом запугать французский народ. Но они ошиблись. Манифест лишь вызвал взрыв народного гнева и ускорил и без того неизбежное восстание.

В адрес Законодательному собранию комиссары 48 секций Парижа потребовали немедленного низложения Людовика XVI и созыва национального Конвента. Но, уже не возлагая больше надежд на Собрание, трусливо пытавшееся защитить короля, парижские секции с 5 августа стали открыто готовиться к восстанию.

В ночь с 9 на 10 августа над Парижем загудели колокола, раздались пушечные выстрелы. С полуночи народ начал собираться в секциях, а утром вооруженные отряды двинулись к Тюильрийскому дворцу. Комиссары революционной Коммуны, взявшие всю полноту власти в городе, возглавили движение. На подступах к дворцу завязался жаркий бой между восставшим народом и отрядами наемников-швейцарцев. В рядах восставших было убито и ранено около 500 человек, но дворец был взят штурмом. Король отдал себя под защиту Законодательного собрания.

Хозяином положения стала революционная Коммуна. Она возглавила восстание народа и привела его к победе. Члены Коммуны явились в Законодательное собрание и здесь от имени победившего народа продиктовали Собранию его волю.

Людовик XVI лишался трона. Собрание назначило ему резиденцией Люксембургский дворец, но Коммуна своей властью арестовала его и заключила в замок Тампль. Был декретирован созыв национального Конвента, избираемого двухстепенными выборами всеми мужчинами, достигшими 21 года. Старые министры короля были уволены, и Собрание назначило новый Временный исполнительный совет. В своем большинстве совет состоял из жирондистов, но министром юстиции был назначен монтаньяр Дантон. Камилл Демулен в эти дни писал: «Мой друг Дантон, милостью пушек, стал министром юстиции; этот кровавый день должен был для нас обоих кончиться нашим возвышением к власти или к виселице».

10 августа победило народное восстание. Его важнейшим непосредственным результатом было свержение тысячелетней монархии и ликвидация антидемократической системы, установленной конституцией 1791 года.

Сила революции состояла в том, что она была движением широчайших масс, революционной буржуазии, крестьян, плебейства; в том, что она слила воедино демократические и национальные задачи. Развиваясь по восходящей линии, революция вступала в новый этап.

Народное восстание 10 августа 1792 года изменило соотношение классов во Французской революции.

10 августа была фактически свергнута не только монархия, но и политическое господство фейянской крупной буржуазии. Лафайет, узнав о происшедшем 10 августа, пытался поднять армию и повести ее на Париж. Потерпев неудачу, он бежал из Франции. Другие вожди фейянов также бежали за границу.

Руководящая роль в Законодательном собрании перешла к жирондистам. Центр, поддерживавший раньше фейянов, теперь отдавал свои голоса жирондистской партии.

Но восстание 10 августа, позволившее жирондистам занять командные позиции, было совершено вопреки жирондистам. Непосредственное руководство народным восстанием 10 августа принадлежало Коммуне и ее политическим организаторам — якобинцам-монтаньярам. И наряду с двумя органами власти — Законодательным собранием и Исполнительным советом, после 10 августа третий орган власти — революционная Коммуна, опиравшаяся на революционный народ.

20 сентября 1792 года собрался Национальный Конвент, избранный на основе всеобщего избирательного права. В Конвент вошли видные якобинцы: Робеспьер, Марат, Дантон, Сен-Жюст и другие. Всего якобинцы получили в Конвенте примерно 100 мест. Жирондисты, потерпев поражение в Париже, собрали больше голосов в провинции, они получили 165 депутатских мандатов. Остальные депутаты, не примыкавшие ни к одной партии и прозванные «болотом», шли за тем, кто был в данный момент сильнее.

Основная политическая борьба в Конвенте развернулась между якобинцами (Гора) и жирондистами. Сущность ее, как и ранее, заключалась в том, что первые стремились обеспечить дальнейшее развитие революции, а вторые — затормозить ее.

Жирондисты открыто выражали свое недоверие и враждебность революционной столице и Коммуне. Они пытались создать департаментскую стражу — вооруженную силу из провинции, противостоящую революционному Парижу. «Париж должен пользоваться одной восемьдесят третьей влияния, так же как и всякий другой департамент», — заявил в Конвенте жирондист Ласурс. Назначив перевыборы Коммуны, жирондисты рассчитывали на успех, но потерпели поражение. Новый состав Коммуны, собравшийся в декабре 1792 года, был еще более революционным. Прокурором Коммуны был избран Шометт — защитник интересов плебейства.

Якобинский клуб после очищения от фейянов и жирондистов окончательно определился как политическая организация революционной демократии.

Из многочисленных вопросов, служивших предметом полемики между Горой и Жирондой, к концу 1792 года наибольшую остроту приобрел вопрос о судьбе короля. Как поступить с королем? Со времени заключения Людовика XVI в Тампль этот вопрос ждал своего разрешения. Измена короля была очевидна. Но в ноябре 1792 года в тайном шкафу в стене Тюильри были найдены и документальные доказательства его сообщничества с врагами Франции: секретная переписка с иностранными дворами и эмигрантами, различные контрреволюционные и интервенционистские планы и т. п. Еще ранее этого — в сентябре и октябре — различные народные общества в Париже и провинции, и в особенности парижская Коммуна, стали требовать от Конвента суда над королем.