Стук копыт возвещает о приближении еще двух всадников.

– Эва, с мечами скачут!

– Бежим!

– Стоять!

– Сам стой, коли подыхать охота!

– Было бы за что голову класть...

Убрав световой заслон, Доррин видит подъехавших к нему Рейсу и Яррла. Крестьяне разбежались. Один из них, прижимая к груди ушибленную руку, плюет в сторону проезжающих, остальные смотрят с нескрываемой ненавистью, но приблизиться к дороге и заступить им путь больше никто не решается. Голова Доррина болит, но это терпимо. Главное – он не лишился зрения.

– Неплохо у тебя получилось, – говорит Яррл. – Я думал, так только маги могут.

– Да я тоже в своем роде маг, – сознается Доррин. – Только плохонький.

Яррл держится в седле на удивление уверенно, а меч носит так, словно с ним родился. Доррину остается лишь дивиться собственной недальновидности: он и представить себе не мог, каким грозным бойцом может оказаться этот добродушный ворчун.

Пока фургон пересекает мост, Доррин и Рейса держатся позади, но затем снова пристраиваются в голове колонны.

– А старый Яррл часом не был раньше солдатом? – спрашивает Ваос, когда Доррин проезжает мимо.

– Он на сей счет и словом не обмолвился, – отвечает юноша. – Посмотришь, так кажется, что был, но коли не хочет рассказывать, так на то его воля.

Улицы Дью пусты. Все окна – даже окна «Рыжего Льва» – закрыты ставнями, а двери «Пивной Кружки» еще и крест-накрест заколочены досками.

Стук копыт и колес эхом разносится по ведущей в порт дороге, что в конце концов упирается в баррикаду, сложенную перед конторой Тирела из бревен, досок и бочек.

– Эй, Тирел! – кричит Доррин.

Одно из выходящих на дорогу окон открывается.

– Я тебя вчера ждал. Боялся, не напали ли на вас по дороге.

Рваных палаток на склоне близ верфи больше нет.

– Эй! – командует кому-то Тирел. – Откройте проход в завале! Живо, бездельники! Дайте им проехать!

Кто-то из работников сдвигает в сторону щит, сколоченный из толстых досок. Лидрал направляет повозку в образовавшийся проем. Петра с фургоном следует ее примеру.

После того как все оказываются внутри, щит водружается на место. Повозка и фургон катят к причалу, возле которого стоит «Черный Алмаз».

– Мастер Доррин, – с поклоном говорит Тирел, едва юноша спешивается, – у нас хватит угля, чтобы загрузить все эти лари. Только не спрашивай, где мы его раздобыли.

– Сколько времени уйдет на погрузку всего этого и тех механизмов, что остались на складе?

– Ну, до середины дня провозимся.

– А мне надо повозиться с машиной.

Через плечо Тирела Доррин видит Риллу, ведущую своих подопечных к судну, и усмехается: целительница не забыла навьючить их всех мешками.

– На твоем месте я бы поторопился.

– Да уж постараюсь, – отзывается Доррин и направляется к Яррлу. – Погрузкой могут заняться и другие, а нам с тобой надо будет установить конденсатор и новый зажим.

– Хорошая мысль.

– Тирел, пусть твои ребята быстренько перетащат вот те детали на палубу. Положите прямо над машинным отделением.

– А не рванет? А то ведь в прошлый раз чуть...

Доррин вздыхает.

– Потому мы и решили заменить конденсатор и механизм сцепления. Чтобы не вышло, как в прошлый раз. Это надо сделать, иначе мы просто не выйдем из гавани. Я сейчас вернусь, – добавляет он, обращаясь уже к Яррлу.

– А я пригляжу за всем этим, – отзывается старый кузнец.

Поднявшись на борт, Доррин осматривает незаконченные перегородки и подзывает Пергуна, притащившего на корабль бочонок с зерном.

– Можешь разгородить отсеки к середине дня? Времени у нас в обрез.

– Так, чтобы все было как положено, – это вряд ли, – отвечает Пергун, почесав затылок. – Но более-менее пригодные загородки поставлю.

– Делай что можешь, а потом загружай лошадей. Наверное, стоит завязать им глаза. Одно стойло оставь для Меривен. Остальное, кроме некоторых кузнечных инструментов, погрузят Тиреловы ребята.

– А твои волшебные штуковины?

– Ими сам займусь. Кажется, я знаю, как их разложить.

– Не нравится мне, как ты выглядишь, мастер Доррин, – бормочет Пергун, поежившись.

Юноша хмурится: вполне возможно, он и впрямь выглядит не лучшим образом. А все потому, что постоянно размышляет о возможности посчитаться с тем Белым негодяем – Джеслек его зовут, что ли? – который мучил Лидрал.

Вернувшись на берег, он спешит к Тирелову складу, где в углу находятся ванна и бочки. Ему кажется, что лучше было бы добавить воды и замесить лепешку, а потом ее истолочь, но у него вряд ли хватит времени на просушку. Остается надеяться, что все составы подобраны правильно и порошки были равномерно размешаны. Их остается только засыпать в зарядные полости ракет и снабдить запалами. Один за другим Доррин заполняет три снаряда. Хоть он и замечает стоящую в тени фигуру, однако не оборачивается, пока работа не закончена.

– Хочешь тоже стать героем, как Рейса? – спрашивает Яррл.

– Предпочел бы обойтись без этого.

– Помощь нужна?

– Вообще-то не помешала бы, но мне кажется, лучше будет, если я займусь этим в одиночку. Мне не поставить заслон невидимости для кого-нибудь еще, – Доррин вкладывает в одну седельную суму маленькие ракеты, а в другую – переносной держатель.

– Как дела со сцеплением?

– Думаю, все в порядке. А заменить трубы да конденсатор было и вовсе плевым делом.

Доррин качает головой. Пожалуй, обратись он к Яррлу пораньше, машина была бы доведена до ума уже давно.

– Ты еще всему выучишься, – добродушно обнадеживает Яррл. – Взгляни.

Доррин поднимается на борт и, спустившись к машине, убеждается, что все и впрямь сделано отменно. Пожалуй лучше, чем сделал бы он сам.

– Мне надо было сразу обратиться к тебе, – уныло бормочет юноша.

– Так ведь мне бы этого в жизни не придумать, – отзывается Яррл. – Когда вижу, сразу ясно, что да как должно работать, но... – он пожимает плечами.

– Тьма! – восклицает Доррин, заметив, что уже середина утра. – Мне пора.

– Удачи.

«Разумно ли я поступаю? – спрашивает себя юноша. – Вряд ли. Есть ли у меня надежда на успех? Слабая. А вот могу ли я поступить иначе? После всего, случившегося с Лидрал, Кадарой и Бридом? Конечно же, нет!»

Выведя Меривен, Доррин дожидается появления у фургона Лидрал и подходит к ней. При виде оседланной кобылы и вставленного в держатель посоха плечи женщины обвисают.

– Что ты задумал? Может, хватит? Неужто ты хочешь остаться слепым до конца дней, как Креслин?

– Я не ослепну, – уверяет юноша, обнимая ее. – Во всяком случае, если все будет как задумано. А если ослепну, то ненадолго.

– А если ты погибнешь? – Лидрал отступает на шаг, не утирая струящихся по щекам слез.

– Я в долгу перед многими людьми, – говорит Доррин, указывая на «Черный Алмаз». – Слишком многие заплатили за это жизнью. Если понадобится, Яррл сможет меня заменить. А я должен отдать долги.

– Таковы мужчины. Ты отдашь долги и оставишь меня одну.

– У меня нет другого выхода.

– Знаю, – она касается губами его щеки. – Но я не обязана этому радоваться.

Они снова обнимаются, и тут, словно по сигналу, появляются Тирел и Яррл.

– Если я не вернусь до появления здесь Белых, значит, не вернусь вовсе, – говорит Доррин. – Отведите корабль на Отшельничий и попробуйте найти убежище там. Если вам откажут, плывите в Хамор.

– Боюсь, без тебя нам такой путь не осилить, – замечает Тирел.

– Я постараюсь вернуться.

– Ты не старайся, – грубовато ворчит Яррл, – а просто делай свое дело как надо и возвращайся.

Они открывают проем, и юноша едет обратно по тем же гулким, пустым улицам. На них по-прежнему ни души, хотя у некоторых домов все же дымят трубы. У моста Доррин ограждает себя и Меривен щитом невидимости и продолжает путь, ориентируясь с помощью чувств.

Ветерок несет с юга слабый запах гари. Юноша улавливает отдельные признаки окружающего его вещественного мира: приглушенную черноту предметов, скрытых в его седельных сумах, гармоническую основательность посоха и наползающий на юго-восточные холмы белесый туман.