В палисаднике, пользуясь тем, что родители провожают Сигмара, трое сорванцов терзали украденный у кота виалон и, жалостливо подвывая, выпевали на три голосишки длиннющую балладу собственного сочинительства. В балладе частенько хромала рифма, но все равно слушать было интересно. Тем более, что детишки явно положили в основу историю знакомства своих отцов. Так что Арэль время от времени с интересом прислушивался к содержанию, разбирая покупки.

В таверне шумной у причала,

Среди подвыпившей толпы,

Пронзительно струна взыграла,

Добившись полной тишины…

Арэль чуть улыбнулся: старший котенок Шан недавно выдал родителям, что будет менестрелем как и Лямруш. К удивлению волчонка наг серьезно отнесся к мечте сына, а вот Лямруш едва не устроил мужу скандал, заявив, что и одного бродячего придурка в семье довольно.

В родных краях, далёких ныне,

Средь зеленеющих лесов,

Вдруг тесно стало, одиноко,

И я сбежал из-под оков.

Понятно. У Лямруша с самого детства шило в одном месте. Скучно ему, видите ли. В крови лихость и азарт бурлили… А у Шана голос со временем станет таким же красивым, как и у отца. Слух, во всяком случае, у него есть. В отличие от братьев.

Жизнь потеряла смысл и краски,

Усталость, страх и в сердце боль…

Но снова боги пошутили,

Меня заметил сам король.

За что судьба неблагосклонно

Ты отвернулась от меня?

Сегодня ночью под конвоем

Отправлюсь в спальню короля.

Ну, Лямруш! Неужели рассказывал своим малолеткам про ТАКОЕ?! Хотя в королевскую спальню менестрелю не довелось попасть. Сразу угодил к Рихшану.

В гареме принца ожидая

Уже решённую судьбу,

Свой страх упорно прогоняю,

И слёз сдержать я не могу.

Ага! Так Арэль и поверил, что вредный кошак проливал слезы по своей судьбе! Явно пакостил втихую, невинно хлопая глазками. А еще лазил везде, где только можно и нельзя, не в силах противостоять собственному любопытству. Судя по редким обмолвкам Рихи, так все и было.

И чёрно-изумрудный демон

За ночь, что в ласках провели,

Стал мне дороже всех на свете,

Я утонул в его любви.

А вот это похоже на правду. Рих, однажды выпив вина, мечтательно вспоминал, как ему было хорошо с будущим мужем. А менестрель тем временем тихонько мурлыкал у него под мышкой, сладко жмуря шкодливые глаза.

Законы нагов очень строги.

Не быть нам парой никогда.

Осудят, запретят, разлучат

И показательно казнят.

И это горькая правда. Наги просто помешаны на чистоте крови. Все, кроме Рихшана. Тот еще бунтарь.

Но чувства лишь сильней искрятся,

Всё глубже души единя.

Уже не мыслю жизни прежней,

Без алых всполохов огня.

Неужели так в жизни бывает? Вот так внезапно зажечься огнем любви? Ведь что-то же случилось, что эти двое на всю жизнь связали и тела и души. Но как спросить про столь личное…

Бежать! Одно приходит слово,

Чтоб жизнь свою соединить.

Средь нагов чувств запретных наших

Нам в тайне уж не сохранить.

Да, уж! Лихо тогда Рихи с Лямрушем драпанули с Южного. Жаль, неудачно в шторм попали и не сумели высадиться там, где планировали. Вот и пришлось пробираться тайком на север.

Но рано праздновать победу,

По следу нашему идут

Поборники за "чистой кровью",

Свершится кара, коль найдут.

Арэль невольно поежился. Кот как-то рассказал, ЧТО им пришлось пережить, спасаясь от карателей. И то, что Рихи принц, только усугубило дело. Какой позор — один из королевского дома связался с чужаком!

Тем временем длинная как хвост нага баллада подошла к концу. И судя по всему, остальные мелкие приняли ее близко к сердцу. Вон как младшие, Шин и Ляшшарэль, всхлипывают от избытка эмоций, готовясь басовито зареветь на всю улицу. Все-таки зря Лямруш на старшего сына ругался — у мальчишки есть талант брать за душу. Хотя и кота понять можно: вдоволь хлебнув бродяжничества, менестрель не желал для своего ребенка такой доли.

Тем временем Шан продолжал мучить слишком громоздкий для него виалон, явно готовясь продолжить выступление. Вот только мелкому певцу не повезло — на рев младших прибежал Лямруш. Вон, уже ругается, отобрав украденный виалон.

Ну, вот… теперь ревут все трое. Напрасно кот так реагирует на желание сына пойти по его стопам. Если он будет и дальше давить, то Шан из шкуры вывернется, но станет менестрелем. Запретный плод всегда сладок. Впрочем, наг это тоже понимает — судя по тому, что он не стал ничего запрещать старшему наследнику. Вот уж, действительно, истинный принц, вскормленный на интригах. Есть чему поучиться! Рихшан лишь вывалил на мальчишку список того, что должен знать и уметь менестрель. Обложил его стопками книг и свитков с музыкальной грамотой, пока остальные братья играли на улице. И интерес Шана сразу увял.

Выглянув в окно, Арэль с улыбкой пронаблюдал, как Лямруш сердито шагает по дороге, держа под мышками младших детей, а понурый Шан плетется за ними, таща на спине несчастный виалон. Вон и Рихи впереди нарисовался…

Ну, где еще такое увидишь!

Залитая закатным светом тихая деревушка. Длинные, лилово-розовые тени, вытянувшиеся на пыльной дороге… и совершенно мирный наг, пылящий хвостом по центральной улице. И даже не скажешь, что недавно этот же наг в образе безжалостного убийцы мигом расправился с целым отрядом работорговцев.

Воспоминания о недавней кровавой разборке заставили Арэля вновь передернуться от неприятной дрожи. Может, зря он не остался у друзей? Предлагали ведь… Но захотелось тишины и покоя. А там вечная беготня малышей под ногами.

Бросив на полпути работу по раскладыванию покупок (не доверять же это дело духам), юноша нога за ногу побрел наверх. Потом все уберет. Сейчас главное упасть на кровать и забыться в глубоком сне… и не вспоминать про чужие руки на своем теле.

…Оранжевые язычки пламени шкодливо сновали по ворчливо потрескивающим сосновым поленьям, вкусно шипя капельками янтарной смолы…

Так тихо и так уютно… хотя за окном пурга. А в нагретой огнем и страстью комнате нежность укутывает теплом родных рук, что лениво гладят твое обнаженное тело, вытянувшееся на мягкой шкуре подле камина.

Обнаженное и сытое после близости тело… сильное, гибкое и прекрасное…

Тело юного воина…

Видна сморщенная горошинка темного соска… тяжело вздымающаяся грудь…порозовевшая после недавней страсти кожа… и как контраст — смуглые пальцы того, кто позади тебя. Ленивый взгляд скользит по развитой мускулатуре на руках и ногах… по достаточно широкой груди, узким бёдрам… по длинным мышцам внизу живота, что плавно переходят в паховые… по полуопавшему члену, покоящемуся на ложе из золотисто-русых завитков… по все еще поблескивающим влажным жемчугом частым каплям рядом с пупочной впадинкой.

Одна нога вытянута, а вторая чуть согнута в округлом колене, зарываясь ступней в нагретый камином мех…

И локоть твоей руки, заведенной назад, чтобы удерживать своего любимого за сильную шею… чтобы целоваться, запрокидывая голову навстречу его ярким глазам с поволокой неподдельной страсти…

Так уютно… так умиротворенно…

Так хорошо оттого, что он нежит тебя, самыми кончиками пальцев скользя по твоей груди, шее, скулам… обводя размытый от поцелуев контур припухших губ…