— Он не верит, что Дрюня умряк. Пришел просить у меня его номер телефона, чтобы позвать на свидание.

— Он умряк, — совершенно бесцветным голосом подтвердил Игорь.

Ромкины глаза широко распахнулись. Он несколько секунд тупо таращился на умрюнца, потом метнулся взглядом к охотнику, натолкнулся на такое же бесстрастное выражение лица и затряс головой в тщетной попытке прогнать наваждения. А потом снова вскинул глаза на Всеволода и обреченно пробормотал

— Не верю…

— Ром, они ведь не меняют окрас, как умрюнцы. Поэтому даже если мы его сейчас позовем, он будет выглядеть так же, как тогда… очень похоже на человека, разве что с умственными отклонениями или что-то типа того, — почти с жалостью обратился к соседу Велесов.

Но тот ухватился за одну только фразу.

— Так он тоже у тебя

— Ром, — укоризненно обратился к парню охотник.

— Нет, — резко вскинулся тот и неожиданно взмолился — я прошу. Давай позовем.

Велесов скосил глаза на Игоря. Тот тоже в этот момент посмотрел на него и… отрицательно тряхнул головой.

— Нет.

— Ладно. — И все же охотник не стал прислушиваться к мнению умрюнца.

Всеволод снова открыл дверь квартиры и позвал Дрюню. Тот появился не сразу. Его вывел в коридор Лерка. Похоже, умряк до последнего опасался выходить из квартиры, поэтому ундинке пришлось его уговаривать. Правда, Лерка быстро сориентировался и слинял обратно в квартиру, как только сдал Дрюню с рук на руки Велесову. А умряк увидел Ромку и аж на носочки привстал, заулыбался и даже сделал робкий шажок к нему навстречу, но тут Всеволод поймал мальчишку за локоть, придержал возле себя и под напряженными взглядами соседа и Игоря в двух словах объяснил цель ромкиного визита. После чего, неосознанно слегка понизив голос, добавил

— Я ему сказал, что ты умряк.

Дрюня сник. Опустился с цыпочек на полную пятку. Отвернулся, тихо вздохнул, бросил быстрый косой взгляд на Ромку и… кивнул, подтверждая обвинение в умрячестве.

— Но не может же быть! — раненым медведем взвыл Ромка, — Я ведь, вроде, не умрун, так Иначе не разговаривал бы тут с вами, а бегал по округе с кровожадными намерениями. А я ведь с ним спал. Как Дюша может быть умряком после этого

— Как видишь, молча, — развел руками Всеволод. И, отпущенным им Дрюня поспешно попятился обратно к двери квартиры. Попытался улизнуть, но в последний момент, когда уже повернулся ко всем спиной и схватился за ручку двери, почему-то помедлил. Обернулся. Натолкнулся на полный отчаяние взгляд любовника на одну ночь и вдруг метнулся к Ромке в каком-то отчаянном, диком порыве. Вскинул руки, хотел обвить за шею, но парень, вдруг, отшатнулся. Все-таки умряк — это вам не хухры-мухры. Но Дрюня, — похоже, даже не понял, что его испугались, потому что его переполняли чувства. Такие, о которых молоденький умряк и не подозревал. И тогда зазвучала песня. И столько страсти, столько отчаяния было в этом напеве, что слова оказались не нужны. Это не было зовом ундины, подманивающей к заводи незадачливого ухажера, но и невнятным ворчаньем лешего это тоже уже не было.

— Странно, а Люська с Мироном сказали, что они еще неблагозвучнее нас, — прокомментировал Всеволод, наблюдая за поцелуем влюбленных. Назвать происходящее как-то по-другому язык не поворачивался.

— Неблагозвучнее, — каким-то не своим голосом подтвердил Игорь.

Охотник резко повернул голову в его сторону.

— Тогда, как

— Я не…

Но этот момент Дрюня резко разорвал поцелуй и даже оттолкнул от себя разомлевшего было Ромку. А потом заскулил и вдруг присел на корточки, обхватив руками задницу.

— Эй, что не так — заволновался Ромка, который не успел толком сориентироваться после такого резкого перехода от страсти и поцелуев к скулежу и плачу.

Игорь тоже выглядел изумленным и непонимающим. Зато Велесов первым сориентировался в происходящем. Если охотничьи умрюнцы носили в основном безликие темно-серые комбинезоны, то умряки традиционно носились по подворотням либо совершенно заросшие свалянными космами, напоминая дальних предков человечества неандертальцев, либо, как в случае с Глебом и его командой, перебивались чьими-нибудь обносками. Поэтому на Дрюне были линялая футболка с логотипом давно не существующей фирмы и старенькие джинсы, которые были умряку откровенно длинны, но он все же додумался подвернуть штанины, не иначе Глеб, как самый сообразительный из всей компании, подсказал. И вот под этой потертой светло-голубой джинсовой тканью что-то шевельнулось и почти сразу проступило кровавое пятно.

— Игорь, хвост! — вскричал Всеволод.

И глазом моргнуть не успел, как умрюнец подхватил умряка на руки. Велесов вовремя сообразил открыть для него дверь. И кинулся следом, лишь краем глаза отметив, что Ромка тоже влетел вслед за ними в прихожую. Но тут уже командовал Игорь.

— Еще один хвост, — возвестил он в гостиной и понес слабо извивающегося у него на руках и поскуливающего умряка в комнату, из которой только совсем недавно вышли Арсений и Мирон. За ним последовали Коваль с Семой. И, чуть помедлив, к ним же присоединилась Клава. Игорь почти сразу вернулся. Растерянно и даже как-то удрученно замер посреди комнаты, а потом вдруг выдал в пустоту

— Крови будет много… — Словно сам до конца так и не осознал, что произносит мысли вслух.

Тут уж подорвался Русик, метнулся зачем-то в кухню, потом промчался через гостиную с клеенкой в руках и скрылся в собственной спальне, где на все лады вскрикивал и поскуливал Дрюня. Ромка сполз по стене на пол и так и остался сидеть рядом с креслом, в которое плюхнулся Всеволод. Капитан тоже пребывал в некой прострации. Сообразительный Люська тут же оказался у него на коленях и принялся ластиться, как котенок.

Из всех, находящихся в гостиной Марька первой накинулась с расспросами

— Что там произошло

Велесов сначала только рукой махнул, потом скосил глаза на Ромку, который со своей комплекцией на полу смотрелся как-то даже странно. Ведь не маленький мальчик, а крупный такой мужик, но что поделать, если пошла такая пьянка

— Ты себя не вини, — обратился к нему Всеволод, вместо объяснений. — Нормально все будет.

— Может и умереть, — вдруг в противовес ему выдал Игорь, за что был награжден суровым взглядом и в кое-то годы не стал его игнорировать. Покачал головой и развил мысль — никогда такого не было, чтобы у сложившегося уже умряка хвост отрастал. А кости-то уже закостенели… так просто не уступят.

— Так почему все-таки вдруг хвост — подала голос Марька.

— Это я виноват, — обреченно выдавил из себя Ромка.

— В чем — с неожиданно проснувшейся иронией уточнил у него Велесов. — В том, что отнесся по-человечески Или в том, что сделал из недоразвитого умряка полноценного умрюнца

— Умрёнка, — поправил вдруг Яшка.

— Знаешь, как-то не катит, — фыркнул на это Велесов, — раз уже трахается во всю, то уж точно не ребенок.

— По нашей внутренне градации, если выживет, будет умрёнком, как ты младших называешь, — вмешался Игорь. — И невинностью мы возраст не меряем.

— А мы что, меряем, что ли — почти оскорблено вопросил Бублик, которому надоело отмалчиваться.

— Девочка, девушка, женщина. Мальчик, юноша, мужчина, — Игорь перечислил стадии взросления людей обоих полов с таким видом, словно это все объясняло.

— Знаешь, а ты прав, — согласилась с умрюнцем Марька. — Действительно, по невинности… правда, не так уж и жестко. Есть же, к примеру, старые девы и что-то вроде того…

— Престарелые девственники — хмыкнув, уточнил ее муж.

Остальные тоже как-то непроизвольно заулыбались, но тут из-за двери спальни снова раздался детский плачь и за ним и звериный рык.

— Бедный, — почему-то шепотом выдохнул Мирон, устроившийся на коленях генерала, который все это время давал возможность выговориться всем окружающим, а сам внимательно слушал, собирал информацию и делал выводы. Поэтому, успокаивающе погладив сына-чертенка по спине, спросил у Велесова

— Ты говорил, что умряков было трое. Глеб — это тот, что у них главный, я так понял, спал у тебя в кладовке, Дрюня провел ночь вот с этим парнем, — он указал взглядом на погруженного в самобичевание Ромку, — а третьего, надо думать, ты тоже к кому-то на ночь пристроил. И как только не испугался, что они их заразить могут…