Только что на свет рождены;

Не имелось в те времена

Ни обычных, ни ханских дорог;

Не гремела еще война;

Ни восточный, ни западный бог

Не знавали еще вражды;

Боевые свои ряды

Небожители не созывали,

А воители не воевали.

Это было до наших лет,

Сказ не сделался делом живым,

И от серого черный цвет

Был в ту пору неотличим;

Не была еще борода

Эсэге-Малана седа,

И была еще в те года

Мать Эхэ-Юрен молода;

Мощью смелою Хан-Хурмас

Небеса еще не потряс.

Это было еще до тех пор,

Как предание стало сказкою,

Как вступили в суровый спор

Краска белая с черной краскою.

Мир не знал, что на свете есть

Вековечные ссора и месть,

Не был злобным еще великан,

Небожитель Атай-Улан.

Не кружились в круженье живом

Небеса с Белым Швом, с Белым Швом.

Не кипели еще день за днем

Небеса с Белым Дном, с Белым Дном;

На страницах времен, где блестело

Все, что ныне открылось для глаз,

Исполнялось заветное дело,

Совершался поведанный сказ…

Богатыри Западных небес

Был на Западе Хан-Хурмас,

В богатырской красе боевой,

Над властителями главой:

Над пятьюдесятью пятью

Небожителями главой.

Как родился он в горнем краю,

С ним играл, веселясь и шутя,

Поднимал к подбородку дитя,

Убаюкивал и качал

И воспитывал-поучал,

Чтоб могучим рос мальчуган,

Тот отец Эсэге-Малан,

Что владыкой был девяти

Запредельных небесных стран.

Сотворил он светлую твердь,

Сотворил он и жизнь и смерть

Запредельных семи держав.

О Хурмасе начнем, сказав:

С первых дней обмывала его,

Дорогим называла его,

У груди согревала его,

Пеленала, растила его,

Чтоб возвысилась сила его,

Матушка Эхэ-Юрен,

Что была началом тепла,

Что опорой вечной была

Тысячи белых небес.

Над пятьюдесятью пятью

Небесами глава-владычица,

Утвердившая волю свою,

Чтобы мудрость могла возвеличиться,

Небожителей госпожа,

Бабушка Манзан-Гурмэ

Восседала, в руке держа

Чашу разума и добра,

Сотворенную из серебра.

Хан-Хурмас был войска главой.

С жизнью жизнь, голова с головой

С ним сроднилась Гэрэ-Сэсэн,

Разостлавшая войлок-потник,

Даровавшая света родник,

Наставлявшая сыновей,

Воспитавшая дочерей,

Не скрывавшая ясного облика,

А служило ей зеркалом облако!

Хан-Хурмас был счастливым отцом

Трех здоровых сынов-силачей,

Чернобровых трех дочерей,

Был главой тридцати и трех

Многомошных богатырей,

И трех братьев — земных царей,

И трех сотен знатных вождей,

И трех тысяч ратных людей.

Старший сын его, белый сын,

Знаменитый и смелый сын,

Обитал на вершине горной.

Был, как ястреб, конь его сер,

Был быстрее, чем ветер черный.

Богатырь Заса-Мэргэн

Много сделал хороших дел,

Много дел дурных разглядел,

Разгонял он тьму и туман,

Побеждал он зло и обман.

Средний сын его, красный сын,

Обитал на одной из вершин,

Где прозрачные облака.

Был он крепкий и сильный воин,

С шеей толстой, как у быка,

Был он телом упруг и строен,—

Мощноруких, широкоплечих,

Не страшился в сраженьях-сечах

Богатырь Бухэ-Бэлигтэ!

Младший сын его, третий сын,

Обитал среди горных теснин,

Обладал бездонным умом,

Обладал соловым конем.

Он, как беркут, на подвиг летел,—

Для великих рожденный дел,