- Иди сюда, страх божий, - Женька поманил кису, но та осталась непреклонной, только улеглась удобнее, положив ушастую голову на передние лапки. – Колбасу хочешь?

Как оказалось, принципиальность зверька легко преодолевалась предложением чего-нибудь не полезного, но вкусного. Уже через пару минут котенок, урча, поедал кусочек вредности, милостиво позволив погладить себя по спине. Но стоило Женьке позволить себе такую вольность, как попытку взять на руки, Машка вывернулась, царапнула его по пальцам и шмыгнула в коридор. Чем только подтвердила, что сегодня у него отношения с прекрасным полом не складываются.

- Я уже не могу, - Инна с нескрываемым отвращением посмотрела на мороженое. Если поначалу его хотелось, то теперь один только вид вызывал пока ещё не до конца оформившееся отторжение.

- Я тоже, - Алена сунула ложку в стаканчик и убрала тару с глаз долой. Тем более, что у обеих девушек уже полностью заледенели и губы, и зубы, и языки. – Тебе легче?

- Угу…

Как ни странно, но Инка и правда чувствовала себя лучше. Да, ни обида, ни тоска, ни дурное настроение никуда не делись, но дышать стало существенно легче. Может, помог разговор с Аленой, которая, ничего не выспрашивая и не давая советов, тем не менее, смогла помочь хотя бы немного под другим углом посмотреть на ситуацию. Например, что взросление всегда сопровождается переживаниями, и что пусть Инна даже не пытается забыть Сергея – все равно не сможет. И позже, когда полностью им переболеет, будет всегда помнить. Как своего первого мужчину, как человека, в которого когда-то была влюблена. Так что глупо тратить все силы именно на это. Да, больно, хочется спрятаться ото всех и вообще затаиться и жалеть себя, только это не выход. И ничего хорошего из такого затворничества не выйдет.

- А что мне тогда делать? – Власова не стала убирать мороженое, вместо этого приложила уже чуть согревшийся, но все ещё прохладный стаканчик к опухшему лицу.

- Понятия не имею. Что тебе нравится, то и делай. Ну, кроме очевидных глупостей. Типа, переспать с кем-нибудь, в надежде, что сможешь так забыть о Сергее. Не поможет, - Алена помрачнела, то ли вспоминая собственный горький опыт, то ли от понимая, что завтра проснется с соплями – горло у Герман уже начинало противно гореть. - Например, походи по магазинам, сама же сказала, что советовали изменить стиль. А относительно поездки – совсем глухо?

- Не знаю. Наверное. Пока ничего конкретного не сказали, но, скорее всего, ничего мне не светит… - как ни странно, но теперь эта мысль уже не вызывала такой горечи. Вот уж действительно – все познается в сравнении.

- Жалко. Вот такая перемена точно помогла бы… А к родителям смотаться не хочешь? И отвлечешься, и немного загоришь.

- А ещё меня покусают все местные москиты, и обязательно подхвачу какую-нибудь экзотическую заразу, - в словах Инны звучал не только легкий оттенок юмора, но и умудренность опытом, который, как известно, сын ошибок трудных. – Да и маме с папой будет не до меня, они там делом занимаются, а я только под ногами буду путаться.

- Да, непруха… - Герман задумчиво постучала себя пальцем по губам. – Тогда только шоппинг. Хочешь, пойдем завтра вместе?

- Я завтра совсем страшная буду… - Инна трезво оценивала свои шансы на восстановление привлекательности до утра и признала их катастрофически малыми.

- Ерунда, сейчас все снимем. А то я так ни разу ни ревела, - Аленка сразу же развела бурную деятельность, первым делом оттащив жертву первой любви в ванную. – Пару минут умывайся холодной водой.

- Нет, это вообще что за фигня?! – многострадальная ручка полетела через весь стол и сгинула где-то под диваном. – Я понимаю день подуться, ну, два… Но она уже неделю на звонки не отвечает и из дома выходит только в сопровождении кого-нибудь из друзей!

Сергей прижал пальцы к уставшим глазам. То ли сказывался недосып – за последние семь дней он спал не больше трех-четырех часов в сутки, то ли нервное напряжение, но факт оставался фактом. Ему было плохо без Инки. Реально хреново. И ведь невозможно сказать, чего именно не хватало, а как будто какую-то часть его самого отняли. Вроде, физически все нормально, а на эмоциональном уровне такой раздрай, что цензурно и не скажешь. Тихонов о своих необдуманных словах уже сто раз успел пожалеть, но только ей это, по ходу дела, было уже совсем не интересно. Во всяком случае, после двух суток сидения взаперти, пока он пытался до неё хоть как-то дозвониться, пусть и совершенно безуспешно, Инна теперь снова ходила в институт, улаживала последние оставшиеся дела перед вылетом в Мюнхен и вообще вела себя, как и раньше. А у него так не получалось. Уже несколько раз Сергей почти дозрел до решения силой запихнуть её в машину, отвезти к себе и нормально, спокойно поговорить. Вот только вряд ли разговор получится именно таким, каким сам мужчина его планировал. Да и попытку принудить Инку что-нибудь сделать уже проходили. Она же упрямая, может из чисто женского чувство противоречия наоборот сделать…

- Вообще-то она телефон не отключала, - Женька потихоньку покачивался из стороны в сторону на офисном кресле, отчего то недовольно поскрипывало, и разглядывал хмурое, помятое лицо друга. Поставленный Инкой синяк уже сходил, так же, как и подживала расквашенная им собственноручно губа Сереги. На следующий день после памятного расставания он все-таки отвесил приятелю люлей. Слишком уж хорошо запомнил выражение глаз Инки, которая и утром, уже почти отошедшая ото всего, по крайней мере, внешне, не могла ни на чем сосредоточиться. Даже в кофе вместо сахара соду положила. И то, что с ней не все в порядке, брат понял, когда она эту тошнотворную бурду выпила, не заметив своей оплошности. И, похоже, что решение о том, как все будет дальше, для себя уже приняла. Только вот, скорее всего, в этом самом «дальше» Серому места не оставила. - Инка включила твой номер в «черный» список…

- Шутишь.

- Ха-ха-ха три раза. А что, похоже, что я шучу? – Видимо, карьера клоуна ему не грозила, потому как, Сергей только выругался сквозь зубы и помрачнел ещё больше. – Может, объяснишь, зачем ты это делаешь? - Тихонов и так понял, о чем спрашивал друг, но внятной причины подобрать не смог, только мотнул головой. – А если она не вернется?

- Что ты от меня хочешь?! Чтобы я её взаперти держал?!

- Серый, нервы полечи. Не нужно так орать. Просто пытаюсь понять, нахрена тебе это нужно. Инке же говорить не собираешься?

- Нет. И ты не смей, - он резко оттолкнулся, поднимаясь с кресла. Ничего нового в виде из окна не было, но рассматривал его Сергей с предельным вниманием. – Можешь устроить так, чтобы она меня выслушала?

- Не проси, - Женька за эти дни тоже извелся, не понимая, что сделать и как успокоить сестру. Только Инке его сочувствие и поддержка и не были нужны. После первого дня, когда ревела больше, чем за все предыдущие двадцать лет, девушка стала преувеличенно спокойной и собранной. Настолько, что это уже пугало. Неряхой или раздолбайкой она никогда не было, но и такая сосредоточенность пугала, потому как явно была не от хорошей жизни. – Я обещал, что не стану вмешиваться, поэтому думай сам.

- Ну, спасибо…

- Сам налажал, сам и исправляй. Она и со мной теперь особо не откровенничает. До сих пор обижена.

- Мне бы твои проблемы…

Чему ещё хотел позавидовать Серый, Женька так и не узнал, потому что ему позвонили из одной очень интересной структуры. В течение следующих нескольких минут Власов только слушал говорившего и все сильнее таращил глаза.

- Это точно? – заинтересовавшемуся Тихонову посчастливилось услышать только не совсем внятное бормотание, в котором, впрочем, проскальзывали утвердительные нотки. – Да, хорошо, спасибо за звонок, обязательно заеду и подпишу.

- Что там? – Серый уже даже и не пытался сосредоточиться на текущих делах. Хотя и сказать, что он манкирует рабочими обязанностями, тоже было бы не совсем верно, но трудился без огонька, машинально выполняя свои функции.