Моника вылезла из постели и, погрузившись в одно из двух мягких кресел, стоящих возле широкой кровати, открыла свой писательский блокнот, пытаясь сосредоточиться на фабуле нового романа, но ее фантазия спала крепким сном, и в голову не приходило ничего путного. Наконец, она смирилась с тем, что плодотворно провести остаток этой фантастической ночи ей не удастся. Полночь уже миновала, но до рассвета оставалась еще целая вечность. Чем же заняться? Внезапно молодую женщину охватила безумная усталость, веки отяжелели, и одолела зевота. Она снова нырнула под теплое мягкое одеяло, оставив включенным свет: при одной мысли, что вокруг будет темно, ее охватывал леденящий ужас.

Усталость молодого тела взяла верх, и Моника заснула. Но это был неглубокий, не приносящий отдохновения сон: ее мучили кошмары, и она беспокойно ворочалась с боку на бок. Она видела страшные сны, как в детстве, когда громко кричишь и горько плачешь во сне, а проснувшись утром, ничего не можешь вспомнить! В эту ночь после очередного кошмара Моника проснулась в холодном поту и так и не смогла снова заснуть до рассвета.

Мрачные тени ночи медленно исчезали, уступая место прозрачным предрассветным сумеркам. Моника дождалась, когда из-за горизонта взойдет оранжевое солнце, и только тогда решилась выйти из спальни и спуститься вниз.

Теперь, при солнечном свете, ей казались глупыми ночные страхи – ну зачем было трусить и прятаться? Надо было спокойно наблюдать за всеми непонятными явлениями, происходившими на ее глазах. Молодая писательница почувствовала невероятный прилив творческой активности. Она взяла в руки свой рабочий блокнот и подробно записала все, что видела и чувствовала в первую ночь в своем новом старом доме. И чем дольше она обо всем этом думала, тем четче выкристаллизовывался в ее сознании сюжет нового романа: действие будет разворачиваться в атмосфере стоящей на отшибе старой виллы – надо же грамотно эксплуатировать сложившуюся ситуацию!

Пронзительный телефонный звонок застал писательницу за написанием первых строк романа. Моника неохотно сняла трубку, и ее «алло» прозвучало отстраненно.

– Что это ты так раскисла, дорогая? – услышала она бодрый голос Сьюзен.

– Спала плохо, но со мной всегда так на новом месте. Это вполне в порядке вещей. А как у тебя дела?

– О, я прекрасно провела время. И пока еще не уехала. Хочешь, заеду к тебе?

– Нет, дорогая, спасибо. Извини меня, Сьюзен, и не обижайся, но я как раз принялась за первую главу и хочу ударно поработать до обеда, а потом съезжу в город за покупками. Если будет желание, позвони мне, пожалуйста, вечером.

– Я слишком умна, чтобы обижаться. И все понимаю: художнику нельзя мешать творить! В издательстве очень обрадуются, что ты наконец засела за новый роман. Так что – до скорого! Творческих успехов тебе!

В трубке раздались короткие гудки.

Моника поставила на массивный письменный стол свою любимую пишущую машинку и начала сочинять первую главу романа. Но работа странным образом перестала спориться – писательница никак не могла сосредоточиться и найти единственно верные слова и обороты. И при этом ее мысли постоянно вертелись вокруг таинственных событий прошлой ночи. Разумеется, светлым солнечным днем пережитые в ночной тьме приключения не казались такими страшными, но забываться упорно не желали.

Вдруг отчетливо послышался шум мотора. Моника выглянула в окно и с удивлением увидела, что прямо перед парадным входом в дом остановился автомобиль и из него вышел молодой мужчина – высокий стройный блондин приблизительно одного с ней возраста.

Кто это? Она никогда не встречала его раньше. Интересно, зачем он к ней пожаловал?

Мужчина позвонил в дверь.

Моника со вздохом встала из-за стола, отперла дверь и увидела прямо перед собой симпатичное улыбающееся лицо.

– Мисс Моника Зеллер? – раздался приятный баритон, и она поймала на себе восхищенный взгляд незнакомца.

Странно, но ей не удалось выдержать этот пристальный взгляд, и она отвела глаза.

– Да, это я, – раздраженно ответила писательница. – А вы, собственно, кто?

– Пожалуйста, простите мое неожиданное вторжение, – начал мужчина. – Меня зовут Майк Фишер. Я репортер газеты «Брайтон кроникл». Вчера вечером я узнал, что вы приехали в Брайтон…

Мужчина коротко кашлянул и продолжил:

– Знаете, в наши места не каждый день заглядывают знаменитости, поэтому я подумал, что…

Моника резко оборвала его:

– Мистер Фишер, я приехала не в гости. Гроверс-парк принадлежит мне, я купила эту виллу, и вы вторглись в частные владения. И вообще, откуда вы узнали, что я здесь?

– По чистой случайности, мисс Зеллер, – ответил Фишер. – Вчера вечером я познакомился в баре отеля с вашим литературным агентом Сьюзен Томпсон, и она мне сказала, что вы поселились в Гроверс-парке. Извините меня, я не думал, что вам будет так неприятно…

Он снова замолчал, почувствовав на себе раздраженный взгляд известной писательницы, но профессиональная напористость одержала верх над деликатностью:

– Может быть, вы согласитесь дать мне интервью, мисс Зеллер?

– Мистер Фишер, я приехала в этот дом, чтобы в полном уединении написать новый роман, – ответила Моника, еле сдерживая ярость. – У меня нет времени на интервью – ни сегодня, ни в один из последующих дней. Пожалуйста, покиньте мой дом, мне нужно работать!

– Один момент, мисс Зеллер, пожалуйста, – воскликнул репортер, поняв, что писательница собирается захлопнуть дверь прямо перед его носом. – Разрешите мне хотя бы позвонить вам, моя газета чрезвычайно заинтересована в интервью с вами!

– Вот именно, мистер Фишер, – язвительно ответила Моника, – попытайтесь сначала позвонить по телефону. Это совсем не трудно! Всего вам хорошего!

Как репортер и предполагал, она резко захлопнула дверь прямо перед его носом.

Обычно известная писательница Моника Зеллер терпимо относилась к представителям прессы, но сегодня она была на нервах – сказались бессонная ночь и пережитый страх. Вернувшись в рабочий кабинет, она выбросила из головы визит симпатичного репортера и погрузилась в работу…

Солнце в этот день быстро скрылось за набежавшими тучами, и густой серый туман медленно начал подниматься из низин.

Моника возвращалась из города с покупками, оставив позади затянутый влажным туманом Брайтон. Ее блестящий автомобиль миновал узкую улочку, ведущую прямо к Гроверс-парку, и въехал на территорию виллы через красивые кованые ворота, мягко шурша шинами по гравию подъездной аллеи.

Прошло еще полчаса, прежде чем новоиспеченная хозяйка большого дома внесла в дом все пакеты с покупками и разложила все по местам. Она решила растопить камин в большой комнате: ей всегда нравилось смотреть на огонь. «Наверняка в сарае есть дрова», – подумала молодая женщина, отправилась на задний двор и рывком распахнула настежь дверь сарая…

В следующую секунду она закричала от ужаса – в ее длинных густых волосах запутался огромный паук. Поймав и выпустив на волю противную тварь, Моника осторожно заглянула внутрь.

Сарай выглядел так, словно здесь давным-давно не ступала нога человека. Среди царившего в нем чудовищного беспорядка молодая хозяйка все же заметила поленницу у противоположной стены. С трудом пробравшись к ней, Моника вынула несколько больших сухих поленьев и унесла их в дом.

Вкусно поужинав и посидев четверть часа у горящего жарким пламенем камина с бокалом красного вина, писательница вернулась в свой кабинет, чтобы продолжить работу над первой главой нового романа. На этот раз дело пошло хорошо – у нее снова появился творческий кураж. Она размышляла над образом главной героини – Белинды Крейн. Деспотичный отец принуждал юную красавицу Белинду выйти замуж за сына крупного землевладельца Стива Фарлоу, но девушка не любила его. Сердце Белинды было без остатка отдано Джеффри Доббсу – молодому кузнецу из соседнего городка. Разумеется, отец Белинды считал простого кузнеца недостойным своей дочери, и далее события должны были развиваться по традиционному сценарию в соответствии с законами жанра.