Расселись по‑простому, без чинов. Рядом с Багом устроился голубокожий Динга. Вот угораздило беднягу родится такого цвета, с которым других хоронят. Оно, конечно, бортинженер – старший по должности‑званию. Но всё равно, как‑то неприятно, хоть и говорят: лучше голубой алаец, чем белый крысоед. И Вин всё лезет проводочки поправить. А Динга тут прямо поворачивается и спрашивает:
– Вы, Баг, кажется, служили на Крайнем Юге? Не слышали ли чего нового о Старой Полярной Базе?
Баг доложил, что точно, проходил он службу по Арихадскому округу, однако ничего о какой‑то там базе не слышал – ни нового о старой, ни старого о новой.
Но остальные, конечно, стали наперебой спрашивать, что это за база такая. Понятно, что Динга этот разговор специально затеял, надумал всех разговорить, отношения наладить.
По словам бортинженера, было это лет пятнадцать тому назад, во время Убанского кризиса. Тогда в Южно‑Полярном океане сосредоточилась имперская группировка подводных ракетоносцев. Однажды наш высотный разведчик заметил на крошечном островке у самого полюса странные строения. В Адмиралтействе решили, что обнаружили главную неприятельскую базу. Двинули туда целое ударное соединение с ледоколами, но полюса дошла одна лишь подлодка‑охотник, на которой в ту пору служил Динга. Пройти удалось лишь благодаря случайно обнаруженному фарватеру. Неизвестно, кто и как прорыл этот проход под шельфовым льдом. Канал завершался у взорванных подводных доков. На поверхности же острова возвышались полуразрушенные куполообразные здания. Все они стояли пустыми, засыпавший их снег успел слежаться в лед, очевидно, что здесь никого не было много‑много лет.
– Выходит, имперцы покинули эту базу задолго до кризиса? – поинтересовался Хэнг, снимая с себя датчики.
Динга покачал головой:
– В одном из рухнувших куполов я нашел гнездовье полярного нетопыря. Вы знаете, они каждое лето обязательно строят новое гнездо поверх старого. Получается что‑то вроде столбиков или колонн, их еще называют полярными кораллами. Ну так вот, я пересчитал, сколько слоев в этом нетопырском «коралле». Их оказалось восемьдесят семь. Восемьдесят семь лет назад у Империи еще не было флота. Да и у Алайского герцогства имелись только деревянные суденышки, на которых до полюса не доберешься!
В насупившей тишине стало слышно шелест вентиляторов. Командир Лугс пригладил свои аккуратные бакенбарды и заметил:
– Я вспоминаю один старый‑престарый роман. Речь в нем шла о каком‑то правителе, княжество которого захватила Империя. Тогда он овладел всеми знаниями науки и техники, чтобы построить невиданный подводный корабль и плавать на нем от полюса до полюса, храня свою свободу в морских пучинах.
Динга кивнул:
– Красивая сказка. На первом курсе Морской академии нам предлагали рассчитать основные параметры субмарины, описанной в этой книге. Она просто не смогла бы погрузиться под воду. Скорее я поверю в то, что базу все же неведомым образом построили имперцы, чтобы потом самим ее и разрушить, а вдобавок притащили на руины старое гнездовье. Зачем? Ну, например, чтобы никто об этом не догадался….
Тут штурман вспомнил, что как‑то читал, будто за сезон в одном гнездовье могут селиться одна за другой несколько пар нетопырей. Обратились за консультацией к Багу, как главному специалисту по Югу. Баг этих самых нетопырей действительно видел, их столбики‑«кораллы» в тундре были хорошими ориентирами. Но сколько там было пар в одном гнездовье – этого вспомнить никак не мог. Впрочем, на Юге чего только не бывает, каких только чудес… к сожалению. Вот Баг и рассказал историю об одном арихадском колдуне, у которого такие нетопыри жили прямо в снежной хижине и, по слухам, даже приносили еду своему хозяину.
* * *
Жизнь на планетолете оказалась не похожа на ту, что описывалась в фантастических книжках. Там космонавты не знали, чем заняться, пока летят от планеты к планете. На «Заггуте» круглые сутки кипела работа. На бортмеханике лежали системы жизнеобеспечения. Баг, в общем‑то, привык обходиться без денщика, но самому становиться кем‑то вроде сантехника?! Зря, что ли отец герб кровью добывал! Но все держались с Багом по‑офицерски и по‑товарищески. Если что, предлагали помочь, не боялись поработать руками. Ну, если надо, и сами просили – в радиорубке там подежурить или прибор какой отладить. Особенно часто Динга обращался – по части энергообеспечения.
То и дело приходилось смену перерабатывать, что не освобождало от последующей беговой дорожки. А два раза в неделю на целый день обряжали в комбинезон со вшитыми резиновыми шнурами. Мышцы после этого болели немилосердно. Когда, наконец, Баг залезал в спальный мешок, то засыпал сразу и не просыпался, даже когда видел ослепительные вспышки под закрытыми веками – это, как объясняла Вин, через глазное яблоко проносились заряженные космические частицы.
В делах да заботах потихоньку друг к другу притерлись и познакомились. О командире Баг и раньше кое‑что слышал. Большую часть сознательной жизни барон, по его словам, провел в воздухе. На дальних бомбовозах, при желании, можно вообще не садится, знай стыкуйся с заправщиками. Штурман Хэнг о себе мало что говорил, оно и понятно – секретный ракетчик, даже родные не знают, чем он там на службе занимается. Семья у него, кстати, от столицы удалена, живут где‑то в глухой провинции. Островитянин Динга, бортинженер, напротив, оказался словоохотлив, любил разные истории, даром сам и признался, что в своих плаваниях мало чего видел. На подлодке, мол, всего один глаз наружу, да и тот у капитана. Бортинженер всех зазывал после полета к себе на острова, а Бага даже обещал познакомить с племянницей, девушкой неописуемой красоты и замечательной хозяйкой.
Баг чувствовал, что другие его немного опекают, учат жизни, однако терпел. Всё же он молодой, а они – люди в житейских делах опытные. Но Вин! Сама по возрасту будет Бага не много старше, а туда же. Нос задирает, будто из герцогского рода. Хотя порода в ней, конечно, есть, настоящая южная алайка – светленькая такая, худенькая, а глаза огромные, голубые. Сидишь у нее в биомодуле, чинишь какой‑нибудь гидропонный насос, а она уставится на тебя своими глазищами, аж мурашки по спине. А еще, бывает, начнет анкетировать по психологическому тесту и тут же твои ответы подробно разбирает и комментирует.
В кухонном отсеке Вин готовила самой же выращенную хлореллу. Мало готовила – заставляла съедать до конца, пока в прозрачном тюбике ничего не оставалось! А потом включала еще какую‑то странную музыку, дескать – благотворно влияет на психику. Хотя компанейская обычно ящерка Варра, например, от этой музыки тут же покрывалась пятнами и пряталась в свое логово. А мужчины для случавшихся изредка меж смен посиделок собирались теперь в дальней части лабораторного модуля, вокруг плоского кожуха оптического телескопа.
В честь Дня Первого Алайского восстания командир специальным приказом заменил хлорелловую похлебку праздничным ужином из консервов. В видеопроектор зарядили «Стальной перевал». Баг не помнил, сколько раз видел этот фильм. Давно он знал, что в прошлую войну 18‑й егерский отряд не успел оседлать перевал, да и бригада Гагрида, в действительности, погибла целиком под имперским бомбовым ковром. К тому же, даже курсанту ясно, что десятку егерей никак не уничтожить сотни вражеских бронеходов. А всё же старая лента продолжала трогать за сердце. В финале, когда умирающий барон Трэг докладывал о победе склонившемуся над ним герцогу, у Бага, как всегда в этот момент, запершило в горле. Рядом в полутьме кают‑кампании украдкой вытирала платочком глаза медик Вин.
Под вечер пришло сообщение из Центра управления полетом. Имперцы всё же постарались испортить праздник. К Айгону ушел их новопостроенный планетолет «Сайва». По этому поводу срочно пришлось записывать обращения, которое передали потом на Гиганду. Имперцам дружно желали успешного полета, хотя, по настоящему, конечно, рассчитывали на другое. Поспорили меж собой – могут ли крысоеды их догнать и устроить какую‑нибудь подлость. Еще при сборке на орбите «Заггуту» едва не протаранил имперский спутник, якобы потерявший ориентацию. Тогда выручил дежурный челнок с ракетометами, но у Айгона такого прикрытия уже не будет. Все Баг слушал и мрачнел: выходило, что «Заггута» в сравнении с «Сайвой» – всё равно что пехотинец против бронехода.
