– Теперь я понимаю; это была совсем не черепаха. Ну, – тут он почесал голову здоровой лапой, – как узнать, что другой зверек – черепаха?

– Да, я черепаха, – проговорила тихоня. – Твоя матушка сказала совершенную правду. Она велела тебе выцарапать меня из-под моих щитов. Начинай же!

– А минуту тому назад ты говорила совсем другое, – сказал пятнистый ягуар, высасывая из своей мясистой лапы засевшие в ней иголочки ежа. – Ты говорила, что мать учила меня чему-то другому.

– Хорошо, предположим, ты сказал, что я сказала, будто она сказала что-то совсем другое, но какая же в этом разница? Ведь если она сказала то, что ты сказал, будто она сказала, выходит совершенно, что как будто я сказала то же самое, что она сказала. С другой стороны, если тебе кажется, будто она велела тебе развернуть меня ударом когтей, а не кинуть в реку вместе с моими щитами, я в этом случае не виновата. Ну, разве я виновата?

– Да ведь ты же хотела, чтобы я выцарапал тебя из твоих щитов? – заметил пятнистый, точно раскрашенный, ягуар.

– Подумай-ка хорошенько и ты поймешь, что я не говорила ничего подобного. Я сказала, что твоя мать советовала тебе выцарапать меня когтями из моего панциря, – сказала тихоня.

– А что тогда будет? – спросил ее ягуар и осторожно понюхал воздух.

– Не знаю; ведь меня до сих пор еще никогда не выцарапывали из-под моей покрышки; но, по правде скажу тебе вот что, если тебе хочется видеть, как я плаваю, брось меня в воду.

– Я не верю тебе, – ответил пятнистый ягуар. – Вы оба говорили вздор, перепутали все, чему учила меня моя мама, и я совсем сбился с толку и, кажется, не знаю, стою ли я на голове или на моем раскрашенном хвосте. Вот теперь ты говоришь мне слова, которые я могу понять, но это не помогает, а только еще больше прежнего смущает меня. Я отлично помню, что моя мать учила одного из вас бросить в воду; ну, раз тебе, по-видимому, так хочется очутиться в реке, мне кажется, в глубине души ты не желаешь, чтобы я тебя бросил в волны. Итак, прыгай в воду Амазонки, да скорее.

– Предупреждаю, твоя мамочка не останется этим довольна. Смотри же, скажи ей, что я тебя предупреждала, – проговорила тихоня.

– Если ты скажешь еще слово о том, что говорила моя мать… – ответил ягуар, но не успел договорить, потому что тихоня спокойно нырнула в Амазонку, долго плыла под водой и вылезла на берег в том самом месте, где ее ждал колючка.

– Мы едва не погибли, – сказал ежик. – Откровенно говоря, мне не нравится этот пятнистый ягуар. Что ты ему сказала о себе?

– Я честно сказала ему, что я черепаха; но он не поверил, заставил меня броситься в воду, чтобы увидеть, кто я такая. Я оказалась черепахой, а он удивился. Теперь он побежал к своей мамаше рассказывать о случившемся. Слышишь его голос?

Рев ягуара звучал среди деревьев и кустов на берегу реки Амазонки; наконец пришла ягуариха-мать.

– Ах, сынок, сынок, – сказала она и несколько раз грациозно махнула своим хвостом. – Я вижу, что ты сделал что-то, чего тебе не следовало делать. Признавайся.

– Я постарался выцарапать лапой зверька, который сказал, что он желает быть выцарапанным из своей скорлупы, и теперь в моей мясистой лапе занозы, – пожаловался пятнистый ягуар.

– Ах, сынок, сынок, – повторила ягуариха и много раз грациозно помахала хвостом, – раз ты занозил свою лапу иглами, я вижу, что с тобой был еж. Вот его-то и следовало бросить в воду.

– Я кинул в реку другого зверька; он назвался черепахой; я ему не поверил, но это действительно была черепаха; она нырнула в Амазонку и не выплывает. Мне же нечего есть, и я думаю, не лучше ли нам переселиться на новую квартиру? Звери на берегу Амазонки слишком умны и хитры для меня, бедного.

– Сынок, сынок, – сказала ягуариха и еще несколько раз помахала своим хвостом. – Слушай меня и хорошенько запомни мои слова. Еж сворачивается клубком и его иглы торчат во все стороны. Вот как легко узнать ежа.

– Мне совсем не нравится эта пожилая дама, – сказал ежик-колючка, сидевший в тени большого листа. – Что еще знает она?

– Черепаха не может сворачиваться клубком, – продолжала ягуариха, по-прежнему шевеля хвостом. – Она только прячет лапки и голову под свой панцирь. Черепаху легко узнать.

– Эта старая дама мне совсем-совсем не нравится, – сказала тихоня. – Даже пятнистый ягуар не забудет таких наставлений. Как жаль, колючка, что ты не умеешь плавать.

– Пожалуйста, помолчи, – сказал ежик. – Лучше подумай, как было бы хорошо, если бы ты могла сворачиваться в шар. Ну, заварилась каша! Ты лучше послушай, что говорит ягуар.

А пятнистый ягуар сидел на берегу бурной Амазонки, высасывая из своей мясистой лапы иглы ежика, и повторял:

– Не может сворачиваться клубком, но плавает – это тихоня-черепаха; сворачивается клубком, но не плавает – колючка-еж.

– Этого он ни за что не забудет, – сказал колючий ежик. – Поддерживай меня под подбородок, тихоня; я попробую научиться плавать. Уменье плавать может оказаться полезным.

– Превосходно, – сказала тихоня и, пока колючка барахтался в воде Амазонки, поддерживала его, чтобы он не утонул.

– Ты скоро научишься плавать, – сказала черепаха. – Теперь, если ты немножко распустишь шнурки, которыми стянут мой верхний щит, я посмотрю, не удастся ли мне свернуться в шар. Это может оказаться полезным.

– Очень хорошо.

Ежик раздвинул спинные пластины панциря черепахи, и, после многих и долгих старании, тихоне действительно удалось согнуться.

– Превосходно, – сказал колючка, – но на твоем месте я отдохнул бы немного. А то, смотри, твоя мордочка совсем почернела от натуги. Пожалуйста, отведи меня в воду, и я попробую плавать боком. Ведь ты говорила, что это так легко.

И колючка снова стал учиться плавать; тихоня держалась рядом с ним.

– Отлично, – сказала черепаха. – Еще поучишься и будешь плавать, как кит. Теперь, пожалуйста, распусти мой корсетик еще больше, и я попробую наклониться вперед. Вот удивится-то пятнистый ягуар!

– Прелестно, – сказал ежик, сбрасывая с себя капли воды. – Право, я принял бы тебя за зверька нашей породы. Ты, кажется, велела распустить твой корсет на две шнуровки? Пожалуйста, побольше выразительности в движениях и не ворчи так громко, не то пятнистый ягуар услышит. Когда ты кончишь упражнения, я попробую нырять. Вот удивится-то пятнистый ягуар!

И колючка-ежик нырнул; тихоня-черепаха нырнула рядом с ним.

– Отлично, – сказала тихоня. – Научись только задерживать дыхание, и тогда строй себе дом на дне бурной Амазонки. – Теперь я попробую закладывать задние лапки себе за уши. По твоим словам, это такое приятное положение. Вот удивится-то пятнистый ягуар!

– Великолепно, – похвалил черепашку колючка, – но твои спинные чешуйки немного расходятся, теперь они все приподнялись и не лежат одна рядом с другой.

– Ничего, это от упражнений, – сказала тихоня. – Я заметила, что теперь, когда ты сворачиваешься, твои иглы торчат пучками и ты больше походишь на ананас, чем на шелуху каштана.

– Да? – спросил колючка. – Они слиплись, потому что я долго пробыл в воде. Вот удивится-то пятнистый ягуар!

Так они продолжали учиться – ежик плавать, а черепаха сворачиваться клубком, и помогали друг другу. Это продолжалось до утра. Когда солнце поднялось высоко, два друга легли отдыхать и сохнуть, когда же они высохли, то увидели, что совсем перестали походить на прежних ежика и черепаху.

– Колючка, – после завтрака сказала черепаха, – я совсем не такая, как была вчера, и мне кажется, я могу позабавить пятнистого ягуара.

– То же самое и я думал, – сказал ежик, – и нахожу, что чешуйки гораздо лучше, чем иголки; я не говорю уже о том, как хорошо и важно уметь плавать. Да, пятнистый ягуар очень удивится. Пойдем к нему.

Через некоторое время они увидели пятнистого ягуара; он все еще лечил свою исколотую мясистую лапу. Увидев своих друзей, ягуар так изумился, что сделал три шага назад, наступая на свой собственный, как будто раскрашенный хвост.