Философское отношение к общему происхождению не мешало эфестам практиковать почти спартанский искусственный отбор. Детей, не соответствовавших строгому физическому идеалу, укладывали в лодки и отправляли вниз по реке, а учитывая, что за самым северным поселением эфестов Мирна покрывается льдом, шансов на выживание у тех не оставалось (ладьи с младенцами представляли одновременно и вотивную жертву Мирне-божеству). И хотя эфесты не заводили больше одного-двух отпрысков, со временем пустых холмов по берегам реки стало не хватать – не столько для жизни, сколько для… времяпрепровождения. Тогда-то в нескольких днях пешего перехода от Эгнана (эфесты не знали других способов передвижения, кроме примитивных лодок, а к востоку рукавов у Мирны не было) скаутский отряд обнаружил малый дворец гиптов. В качестве этнологической интермедии отметим: поселения в культуре гиптов изначально делились на дворцы Основания (по сути, рукотворные горы – их было три, включая Тирд), дворцы Укрепления, то есть города среднего размера, и малые дворцы – исследовательские форпосты. Поначалу гипты жили над землей и селились достаточно высоко, но по соображениям безопасности (о которой заботились параноидально) дворцы соединили системой подземных переходов – настолько трехмерно сложной, что одной из наиболее уважаемых профессий у гиптов было занятие проводника[10].
Обнаружение эфестами малого дворца[11] переросло в первое столкновением элементалей[12] Ланцола. Гипты, сумрачные дети камней и руд, умели делать оружие гораздо лучше своих противников, но совершенно не понимали, зачем убивать живые существа не ради еды, а эфесты, да будет известно читателю, могли уничтожать даже голыми руками: строго говоря, в описываемые времена в основном этим они и занимались. Драматизма в первой схватке случилось немного. Гипты по природе недоверчивы: заметив на горизонте массовые перемещения каких-то фигур, они тут же выставили три тысячи человек в заградительный отряд и забаррикадировали малый дворец. Оставшиеся две тысячи поселенцев отступили под землю в ходы, соединявшие укрепление с ближайшим дворцом основания, но не ушли. Они не рассчитывали на осаду (тем более на длительную), поскольку эфестов, как вскоре выяснилось, было всего пятьсот.
Именно поэтому жители холодной реки потратили целый день, чтобы расправиться с войском, охранявшим малый дворец. Боевые построения гиптов, достаточно умелые для никогда ранее не воевавшего народа, оказались совершенно неэффективными против так называемого «фонтана смерти»[13] эфестов. Эфесты потеряли убитыми и полуубитыми[14] сто пятьдесят человек. Оставшиеся тоже были ранены, но не так серьезно, как полуубитые (те возвратились на берег священной реки), и на следующий день вернулись в строй. Все три тысячи гиптов были уничтожены. Чтобы оценить масштаб победы и представить, насколько эффективно действовало войско эфестов, надо знать, во-первых, что гипты – смешанная кремниево-белковая форма жизни (в теле молодых гиптов возрастом несколько сотен лет камень преобладает над живой тканью), и уязвимых мест у них не так много; а во-вторых, что эфесты тогда еще не знали металлического вооружения (кроме того, которое они, захватив в битве, тут же приспособили под свои цели) и действовали в основном каменными ножами и топорами. Самым совершенным их инструментом был слабый лук.
Покончив с заградительным отрядом гиптов, войско Мирны подошло к стенам малого дворца и попыталось его вскрыть. Ничего не вышло: хитроумные гиптские механизмы располагались внутри цитадели, и разломать их грубой силой снаружи, через толщу камня, было невозможно. Тогда эфесты рассредоточились по равнине вокруг дворца и стали ждать. Осада продолжалась несколько месяцев; военачальник эфестов Игат неоднократно помышлял об отступлении, но все-таки не хотел уходить без победы. И его расчет оправдался: гипты наконец совершили роковую ошибку и раскрыли глаза дворца – смотровые каверны, приводимые в движение сложной системой рычагов. Игат и еще несколько воинов немедленно проникли внутрь (ибо эфесты умели карабкаться по скалам со скоростью ящерицы) и немедленно оттеснили операторов входов, дав возможность всему осаждающему отряду втянуться внутрь. Оставшиеся под землей гипты, поняв, что контроль над крепостью потерян, не стали тратить времени на сентиментальные размышления, запечатали выход и ретировались к Дворцу основания, пораженные ужасом.
Вначале эфесты хотели убить всех, остававшихся в малом дворце. Причина была не в кровожадности, а в том, что древний народ не представлял, что еще можно сделать с представителями не только враждебного, но и чужеродного племени. Однако Игат (его впоследствии прозвали Исследователем), поразмыслив, рассудил иначе: эфесты разделились на два отряда, и один увел оставшиеся над землей две сотни гиптов в эгнанский плен, а второй остался охранять малый дворец, который эфесты назвали Мирн-яр (Myrn-yär), или Сад Мирны. Так в Белой Земле впервые состоялось знакомство Богатства и Силы, и Сила вышла победительницей.
Но этим историческое значение победы эфестов не ограничивается. Среди пленников оказался один из величайших молодых инженеров и исследователей гиптов, Борани (Boär’ani, то есть Белый камень), происходящий из рода, несколько тысяч лет назад руководившего строительством самого Тирда. Это было бы не так интересно, если бы гипты были патриотами или думали в категориях предательства и верности. Но все эти категории были им незнакомы, потому что так уж их создали: главным для гиптов было извлекать из земли богатство, облекать в красивую оправу и умножать ценность. Однако завоеватели поняли важное: пленники превосходили их в умении строить дома и создавать оружие; умея находить скрытые в земле драгоценности, гипты не стремились воссоединиться с соотечественниками. Значит, они могли многократно усилить боевую мощь эфестов. Тогда воинственный народ обеспечил каменных гостей всем, чем мог, зачастую давая им больше, чем себе. Но и гипты постепенно обучили эфестов – а затем детей и внуков поработителей – не только умению узнавать руды или выковывать на костре, пламенеющем адским жаром, требуемую форму. У гиптов был другой язык и даже другая система счисления, и в них находилось место описаниям таких явлений окружающего мира, о которых эфесты, доселе с трудом считавшие до сотни, даже не подозревали.
Прошло несколько веков, сменилось не меньше двух поколений эфестов. Они жили теперь не в естественных кавернах, а в домах, встроенных в тело скал, царь же и вовсе обретался на вершине скалы в прекрасном чертоге, который Борани считал одним из самых удачных своих творений. Дома эфестов обогревались и освещались, существование их было изобильно… но для военного общества как будто лишено смысла. Их дальнейшие вылазки на восток больше не оканчивались ничем – земля, быстро исполнившаяся слухов об их победе, пустовала, а на севере по-прежнему не было ничего, кроме льда. Исследователи нашли несколько заброшенных малых дворцов, но сооружения были мертвы, из материальной культуры гиптов не осталось ничего. Подземные ходы, способные вывести эфестов к ойкумене гиптов, закрылись наглухо, и даже мастер Борани был вынужден признать, что беспомощен раскрыть их снаружи.
Как-то раз царь эфестов O`ррант (Уrrhant) председательствовал на состязании – для поддержания народа в боевом тонусе их проводили периодически, как вдруг, посмотрев, как юноши бросают камни, он о чем-то вспомнил и, сойдя со своего высокого места, сделал всем знак следовать за ним. Они в молчании прошли Эгнан и, выйдя за город, достигли места, где проходили соревнования раньше, пока в столице не устроили большую арену. Оррант шел, не оборачиваясь, и поэтому, дойдя до Холодной поляны, с неудовольствием заметил, что молодые люди отстали. Дождавшись, чтоб они поравнялись с ним, он указал на ряд высоких деревьев вдалеке и приказал:
