Таш, хороший мой, подними голову выше.

Теперь я могла наблюдать троицу магов захвативших нас. Лучше бы я этого не видела. Теперь понятно для чего нас захватили живыми, и даже раненых прихватили. Их аура была абсолютно черной. О чем это нам говорит? О том, что зря я не написала завещания. И о том, что сегодня нас будут употреблять в пищу. А конкретнее, что нашу магическую силу высосут и поместят в кристалл накопитель, чтоб они подавились. Такая черная аура есть только у упырей, ну куда ж без них? и магов выбравших путь паразитов.

Вообще забрать у мага его силу, довольно трудно. Ведь Сила — это наша кровь, аура, и жизненная энергия. Все это, как известно, восполняемо в той или иной степени, если конечно не отобрано без остатка. Целители при своей работе используют принцип лечения своей силой, то есть делятся своей жизненной энергией, ну или аурой с пациентом. Аура в этом случае выступает как невидимые руки, а жизненная сила как чистая энергия. При этом целитель забирает себе часть поврежденной, негативной энергии или ауры, поэтому они испытывают такие муки. Эти же недоупырики, забирают и ауру, и энергию, при помощи специального ритуала. Так они расширяют свой резерв, а если это уже не возможно, оставшаяся энергия, а она останется, слишком нас много и жирно, скидывается в кристалл накопитель. Запас, будь он не ладен, делают. Но есть и минус. После такого ритуала своя Сила уже не может пополняться естественным путем, и маг подсаживается на столь своеобразный способ питания. Интересно, если бы Алак увидел их ауры, он бы сдался так легко?

В общем и целом перспективы никакой. По идее. Если бы у истребителей был нормальный лекарь. Но им не повезло. Или все же повезло? Я тоже запретную магию изучала. А иначе как я в своей практике умудрилась бы совместить некромантские обряды, силу целителя и находчивость лекаря? Плюс мой маленький секрет о большой такой пакости, в виде невосприимчивости к солнечным камням. Ну почему в подобной ситуации, дееспособной остаюсь только я?

Чем я провинилась перед Равновесием? Эльфийского принца с того света возвращать — я. Невосприимчивостью к солнечному камню обладать — я. Истребителей из… эээ… нет цензурного слова, вытаскивать — тоже я! Кто бы меня вытащил.

Пока я жалела такую несчастную меня, наша телега дотряслась до стоянки бандитов. Глазами Таша я осмотрела сие стойбище и поняла одну простую вещь. Мы вряд ли выберемся отсюда живыми. Это не разбойники. Это наемники. Маленькая армия, тайно следующая сквозь леса Ирдании. Я даже знать не хочу, куда и зачем, а главное, откуда они топают.

Их стоянка состояла из пятнадцати шатров, полевой кухни и огромной пентаграммы, вычерченной на мягкой земле, посредине лагеря. Одна из палаток отличалась размером. Рядом с ней был вкопан столб, к столбу прибита цепь. А на цепи у них сидит девушка. Когда-то она была симпатичной. Сейчас же темные волосы ее свалялись в грязный колтун. Бледное, изможденное лицо не выражало никаких эмоций. Обнаженное тело покрывали ссадины, синяки и порезы. Местная игрушка? Она лежала на голой земле и безучастно смотрела в небо. Сломанная игрушка.

Таша и других лошадей отвели к краю стойбища, где привязали. Тем временем телегу, где лежала придавленная я, принялись, наконец, разбирать. Раненых, орки грубо закидывали себе на плечо, и перемещали в шатер неподалеку. По невредимым Алаку, Дилю, и Наву они еще раз прошлись кулаками. Народ ответить не мог в силу неприятных обстоятельств, они, как и я были в стадии, «расти, трава, расти». После чего и их транспортировали в тот же шатер.

Наконец очередь дошла и до меня. Меня подняли на руки и… уронили.

— Ох, ты ж… далее следует много матерных выражений на орочьем, которого я не знаю, и в силу воспитания повторять не решаюсь.

— Ты, сын крысодлака, что творишь? — возмутился рядом стоящий орк.

Еще бы ему не возмутиться. Я ж ему на ногу упала. Оно само так получилось, честное слово.

— Да он тяжелый, как твоя мамаша! — возмутился удивленно мой неудавшийся переносчик.

— Врешь! Мелкий он. Не может быть таким тяжелым! — ну это я с нецензурного на нормальный перевожу.

— Сам тогда его таскай, — и с этими словами мне под ребра прилетел пинок.

Лежала ли я спокойно в этот момент? Конечно. Ну, почти. Я еле заметно приподняла правый бок, по которому собрались бить, и надавила на край металлической пластины, вшитой в мой плащ. Та приподнялась. По ней, и пришелся удар орка. Меня аж отнесло на пару метров.

О, равновесие, как он выл! Волки с севера удавились бы от зависти. А прыгал он еще выше! Окружающие ржали. И сколько их вокруг? Но счастье не длится долго, и напарник воющего громилы наклонился ко мне.

Вот говорят что орки тупые. Врут. У них раз на раз не приходится. Один может быть не умнее зомби, другой хитрее эльфийского посла. Мне повезло нарваться на такого вот умника. Он поднял меня за талию одной рукой и взвесил. Нахмурился, ощупал. Ярость начала поднимать свою голову. Я ее осадила, тем, что она слегка не вовремя. У орка на лице написана бездна удивления. И он сорвал с меня плащ.

Надо заметить вокруг нас собралось довольно много народу. За всем этим, благосклонно наблюдали маги. И вот у всех этих нехороших людей, и нелюдей, очень красноречиво вытянулись рожи. Орк, держащий меня, додумался стянуть мой плащ, а с ним и капюшон, до последнего остававшийся на моей голове. Тем самым оголив мою наглую физиономию и седые распущенные волосы. Глаза я резко вперила в пол, не стоит шокировать окружающих еще сильнее.

— Дите? — услышала я шепот.

— Баба? — радостный возглас.

— Седая! — это уже хор ужаса.

К нам, с моим держателем, подскочил один из магов, по запаху определила некроманта. Еле сдержала дрожь отвращения, его аура вызывает во мне не самые приятные ощущения. Он протянул руку и схватил прядь моих многострадальных волос.

— Настоящие, — опешил он.

Ну, сколько можно? Каждый раз одно и то же. Какой-нибудь, не совсем юный натуралист, желает проверить естественная у меня седина или нет. Каждый тянет свои не мытые ручонки! Орк, держащий меня, вздрогнул. Интересно.

Я, тем временем, продолжала изображать беспомощность. Ожерелье из солнечного камня, в отличие от оков из того же материала, полностью парализует мага, а не только его Силу. Поэтому старалась даже не моргать, но так хочется. Нет, ну вот, откуда у них столько? Драконы поделились? Или эльфы? Только две эти магические расы, имеют иммунитет к таким камушкам, я исключение, лишь подтверждающее правило. Что-то с этим миром не так. В столице упырь знает, что творится, в лесах непонятные гости гуляют, а тайные службы неизвестно чем занимаются. Чувствую надо менять родину. Найду себе государство поспокойнее, открою лавку и буду жить припеваючи да хотя бы в той же Сарне. Если выживу, конечно.

Пока я ударялась в мечты, орк, держащий меня, отошел от первого шока и принялся соображать, почему мой плащ весит, так же как и я. Сообразил гад. Передал вещь, стоящему, в ступоре, некру. Тот ее принял, изучил и порвал. Плащ я ему не прощу.

Из моего милого, серебристого, такого мягкого и удобного плащика вывалился лист стали, сантимета три толщиной, тяжелый зараза, но не раз проверенный. На меня взглянули с интересом. Причем у каждого интерес был свой. У гоблинов все интересы связаны с инстинктами, они, кажется, и не поняли что происходит. Люди не далеко ушли от своих зеленых подельников, у них интерес перемешан с отвращением. Чернокожие симпатяжки орки смотрели с настороженным любопытством. Маги, подошедшие ко мне в плотную, рассматривали меня как неизвестного миру зверька. Продолжаю прикидываться овощем.

— Кто ты? — задал вопрос давешний некромант.

Меня перехватили за шиворот платья и встряхнули. Продолжаю играть в бревно. Он идиот? Сам же приказал украсить мою шейку редкими кристаллами. Только я больше рубины предпочитаю. С золотом, ага.

— Зорг, сними с нее ошейник, — приказал некр.

Орк подчинился, на них камни не действуют в силу отсутствия магии.