— Сколько их ходит по земле?

— Не много. По крайней мере, так сказано в свитках. Да и много ли нужно таких слуг, чтобы продемонстрировать людям могущество Йог-Саггота? Живя вечно, каждый из них стоит легиона других.

Брэк уселся поудобнее и сказал:

— В реке, когда я схватил Кайю и поднял ее над водой, я увидел, что она не дает отражения. Берег, мое тело и руки — все было отражено в воде, но не она.

— Да, — кивнул Поль. — Это один из немногих способов определить их. Пожиратели крови не отражаются ни в воде, ни в зеркале. И нападать на людей они могут не в человеческом обличье, а в виде черного клубящегося облака.

— Именно так и погиб Сивикс! — вспомнил Брэк. — Да и в реке вокруг Кайи все время висело какое-то облако. Значит, это они отмечают свою жертву?

— Да. Три маленькие точки, как те, которые мы видели на плече матушки Миль.

Варвар поднял руку и поднес ее ближе к лампе. Зубы Кайи не успели пронзить его кожу, но все равно три точки, словно выжженные, виднелись на загорелом предплечье варвара.

— На мне тоже осталась эта отметина, — сказал он монаху.

— Вторая — у тебя на шее. Я видел ее.

— А что оставляет эти следы? Зубы?

— Две точки — от зубов, а третья — от языка. Через эти три дырочки демоны высасывают из человека кровь до последней капли и даже мозг из костей, оставляя лишь сухую кожу.

Брэк поежился. За время своих странствий он повидал множество злых и жестоких существ и колдовских творений. Но о таких страшных близнецах, в мгновение ока высасывающих из человека жизнь, он даже подумать не мог. Встряхнувшись, варвар снова стал вслушиваться в слова монаха.

— … Иногда пожиратели крови выпивают жизненную силу человека постепенно, в течение нескольких дней. В этом случае жертва становится все слабее и слабее, а затем, после первого прикосновения демона, превращается в послушного полумертвого раба, исполняющего волю своего повелителя до самой смерти.

— Это-то и случилось с Сивиксом, — сказал Брэк и коротко изложил свои наблюдения: — Я видел, как он о чем-то подолгу говорил с Каем вечерами, незадолго до смерти. Я еще удивился, что у них общего.

— Раб и хозяин, — пробормотал Поль. — А я, к своему стыду, этого даже не заметил.

— Но… скажи, а зачем…. кому нужно вручать свою душу демону?

Несторианец лишь печально улыбнулся:

— Разве ты еще не убедился в том, что зло очень умело подбирает себе союзников?

Варвар согласно кивнул, и монах продолжал:

— Что-то подобное происходит в случае с жертвой пожирателя крови. Демон предлагает жертве вечную жизнь. Причем это обещание заведомо невыполнимо. Как я понял, читая свитки, только сам пожиратель крови пользуется даром, напрямую полученным от Йог-Саггота. Итак, для начала демон обманывает свою жертву, которая, не в силах разглядеть ложь, позволяет похищать у себя по крупицам жизненную силу. Здесь тоже все идет своим чередом. На первых порах жертва еще может усилием воли разорвать губительную связь. Но очень быстро процесс становится необратимым. Жажда крови становится для жертвы столь же непреодолимой, как и для ее повелителя. Тогда жертва сама начинает высасывать жизнь и плоть из других людей, питаясь их силами до тех пор, пока демону не надоест эта игра.

— Игра, говоришь? — скривился в ухмылке Брэк.

— Да, именно игра. Не больше. В этой игре демон завоевывает себе слуг. Они подыскивают жертвы — и вот вместо одного полуживого раба демон без усилий получает полдюжины новых жертв и может сожрать их, когда ему заблагорассудится.

— Значит, демон не может даровать никому вечную жизнь?

— Нет, конечно. Это могут только боги.

Брэка снова передернуло.

— Слушай, жрец. Нести в себе такое знание, понимать, что происходит вокруг, — это же так тяжело. Почему, ну почему ты не рассказал мне об этом раньше?

— Тому много причин, — последовал негромкий ответ. — Во-первых, я не предполагал, что ты можешь правильно понять и оценить нечто столь сложное, как природа и значение черной силы Йог-Саггота.

— Я думаю, что я постиг ее куда глубже, чем ты, — огрызнулся Брэк.

— Очень может быть. Теперь я готов поверить в это. Признаю свою вину: я не считал, что у тебя хватит мозгов. Но главное не в этом. Дело в слабости моей веры, как я уже говорил. Пожиратели крови мало чего боятся. Немного средств борьбы с ними создано моим орденом. Во-первых, — пальцы Несторианца коснулись висящего на его поясе креста, — демоны боятся символа Безымянного бога. Говорят также, что единственный способ убить демона — пронзить его деревянным посохом или колом, должным образом заговоренным.

— Как еще заговоренным?

— Не только заговоренным, но еще и освященным прикосновением креста — символа Безымянного бога. Да, крест превращает великую силу Безымянного бога в смертоносное оружие.

— Что же смущает тебя, заставляет усомниться?

Брат Поль выглядел жалко.

— Обо всем этом я только читал и слышал. Но никогда еще мне не доводилось видеть это воочию.

Брэк все понял. Стараясь придать своему голосу мягкость, он сказал:

— Я встречал людей, веривших в магию Безымянного бога и его символов. Сам я не знаю, чему обязан жизнью — его защите или чему-либо другому. Сказать по правде, я не очень-то доверяю всем этим таинственным штучкам для посвященных. И все же я прекрасно понимаю твои сомнения. Что могло бы поколебать твою веру (и так не очень крепкую, по твоему же собственному признанию) сильнее, чем если бы ты вдруг оказался свидетелем бессилия того, чему веришь в борьбе с извечным противником. Признай, жрец, ведь именно поэтому ты никому не рассказывал о своих подозрениях.

К удивлению Брэка, Несторианец даже не рассердился. Скорее в его вздохе послышалось облегчение.

— А я недооценил тебя, варвар.

— То есть?

— Твоя речь, быть может, и вправду лишена изящества, но смотришь ты в самую суть. Конечно, ты прав. Скажи я Хадриосу о том, что к каравану присосались пожиратели крови, — мне пришлось бы начать действовать, полагаясь на это, — брат Поль дотронулся до своего креста, — а если бы он оказался бессилен… бессилен…

Ветер продолжал танцевать и выть над рекой. Казалось, он даже усилился, если это еще было возможно. Ураган, Снимающий Скальпы, мог обрушиться на караван в любую минуту. Брат Поль молча сидел, сжимая в руках крест. Брэк кашлянул и сказал:

— И все же старому Хадриосу мы должны рассказать все.

— Я понимаю, — еле слышно прошептал жрец.

— И чем быстрее, тем лучше. Если хочешь, я сделаю это сам.

Наступившее молчание Брэк воспринял как знак согласия.

Вскоре Брэк подошел к утреннему костру и, не отвечая на вопросы о своем самочувствии, отвел в сторону Хадриоса, Илану и Горзофа.

— Сейчас есть вещи поважнее моего здоровья, — сказал варвар, — а именно — объяснение череды смертей, обрушившихся на наш караван. Последней из них стала смерть Кеса, а могла бы быть и моя. Брат Поль сумел выразить словами то, о чем я давно подозревал. Близнецы — не люди, а демоны. Нашим погонщикам не стоит рассказывать об этом, но вы должны знать, чтобы подготовиться к защите.

Нервно оглядывая горизонт, Брэк коротко изложил все, что знал о пожирателях крови. Первым на его слова отреагировал Хадриос:

— Проклятье всех проклятий! Я знал, я знал, что этот караван обречен, трижды проклят! Боги! В такие минуты я жалею, что не верю ни в кого из них!

Капитан Горзоф пожал плечами:

— Если честно — я не верю во все эти сказки.

— Ты же был заодно с Сивиксом, — напомнил ему Брэк. — Неужели ты не помнишь, как он двигался — словно сонная муха?

Горзоф покраснел, его глаза недобро засверкали. Несомненно, рыжебородый проводник не забыл унижения порки. Сдерживая гнев, он ответил:

— Больное воображение, варвар. Сивикс двигался и соображал точно так же, как и любой другой человек, чересчур рьяно приложившийся к бурдюку с вином.

— Вы бы не пытались придумать логичное объяснение, капитан, — Брэк сделал ударение на последнем слове, — если бы видели, как погиб Сивикс. Но вы, капитан, убежали…