Вскоре к Кортесу со своим гарнизоном присоединился Сандоваль, оставивший Веракрус на попечение индейцев. Теперь у Кортеса было уже двести шестьдесят шесть человек, но среди них всего пятеро всадников; этого было слишком мало, чтобы победить Нарваэса в открытом бою (в войске Нарваэса особенно сильной была конница). Лишь немногие воины Кортеса были вооружены аркебузами, мушкетами и арбалетами, а железных доспехов не было ни у кого, пушки же остались в Теночтитлане. На воинах были легкие хлопчатобумажные панцири – неплохая защита против индейских дротиков и стрел, но весьма слабая – от пуль, мечей и шпаг солдат Нарваэса. Поверх этих, превратившихся в лохмотья ватников висели тяжелые золотые цепи, которые испанцы в этот момент охотно обменяли бы на стальные доспехи и шлемы.

В пятидесяти лигах от Семпоалы, где стоял лагерем Нарваэс, к Кортесу явилась новая делегация. Ее возглавлял бывший секретарь губернатора Кубы Веласкеса Андреас де Дуэро, давнишний друг Кортеса, в свое время посоветовавший назначить его командиром экспедиции. Друзья обнялись и долго беседовали, прежде чем Дуэро передал Кортесу послание своего командира.

На сей раз тон его был уже не так грозен. Нарваэс требовал только, чтобы Кортес признал его власть над Новой Испанией, и даже предлагал дать ему корабли для отправки домой или на Кубу, если того захотят солдаты. Разрешалось также взять с собой все добытое золото. Тогда, писал Нарваэс, можно будет обойтись без суда и следствия. Очевидно, Дуэро приложил все силы, чтобы уговорить посланника губернатора пойти на известные уступки, теперь же он советовал Кортесу принять великодушное, по его мнению, предложение Нарваэса. Он считал это единственным выходом: как ни отважны люди Кортеса, но у противника такой перевес сил, что выиграть битву им не удастся.

Однако Кортес не дал себя запугать. В ответ он направил Нарваэсу предложение, чтобы тот признал его наместником короля и законным правителем этой страны. Ни Веласкес, ни Нарваэс-де не имеют права ему приказывать, ибо он подчиняется одному лишь королю Испании. Испанцам нельзя вести братоубийственную войну в стране, где индейцы ежеминутно могут взяться за оружие.

Посланцы Нарваэса, щедро одаренные Кортесом, вернулись в свой лагерь, где стали рассказывать всем и каждому, что люди Кортеса носят поверх лохмотьев золотые цепи, жемчужные ожерелья и драгоценности. Эти тяжелые украшения висят у них на груди и шее даже в несколько рядов.

Еще дважды посылал Кортес гонцов к своему сопернику, пытаясь сломить его хитростью и посулами, решить дело миром или снять с себя ответственность за кровь испанцев, которая может быть пролита в предстоящей битве. Однако Нарваэс отверг все его предложения.

В то же время Кортес старался подкупить офицеров Нарваэса, обещая им щедрое вознаграждение за голову их командира. Он снова направил в стан Нарваэса патера Ольмедо с ложным известием, что часть воинов Кортеса якобы готова перейти к Нарваэсу. Обрадованного командира покинула всякая осторожность, Ольмедо же продолжал раздавать золото его солдатам и офицерам. Теперь можно было рассчитывать, что во время боя они не будут упорно сопротивляться.

Переговоры затягивались, а тем временем в стане Нарваэса увеличивалось число сторонников Кортеса. Капитан-генерал тоже не сидел сложа руки. По его заказу оружейники одного из индейских племен выковали триста длинных обоюдоострых копий – грозное оружие против конницы.

В один из ненастных дней отряд Кортеса под потоками ливня и жестокими порывами ветра приблизился к Семпоале. Дорогу ему преградила разбушевавшаяся река.

Отыскав брод, Кортес разрешил усталым воинам немного отдохнуть, а когда стемнело и, сквозь несущиеся облака лишь изредка стал пробиваться тусклый свет луны, капитан-генерал заявил отряду, что решил нынче же атаковать спящего противника, ибо ночная тьма, буря и ливень позволят незаметно подкрасться к его лагерю. Час мести пробил, сказал Кортес, бог не оставит своих верных воинов, которых Нарваэс представляет королю изменниками родины и хочет лишить славы и богатства, добытых в сражениях. Однако им не раз уже доводилось побеждать намного превосходящие силы противника. И если их даже ждет поражение, то все же лучше погибнуть в бою, нежели позорно умереть на виселице.

Это был веский аргумент. Солдаты, несмотря на усталость и голод, громкими криками приветствовали своего вождя.

Тогда командующий разделил войско на отряды и каждому дал задание. Сандоваль, командовавший шестьюдесятью людьми, должен был захватить Нарваэса живым или мертвым. Воинам Олиды предстояло овладеть орудиями противника.

Вздувшаяся от дождей река ревела и клокотала, но люди Кортеса, не раздумывая, бросались в воду, ибо их командир, невзирая на опасность, первым прыгнул в бурлящий поток.

В тот день Нарваэс, предупрежденный одним из касиков, тоже достиг этой реки, но, не обнаружив Кортеса, отвел своих промокших до нитки людей обратно в город. Из предосторожности он выставил несколько постов и, выслал навстречу Кортесу около сорока всадников. Теперь же войско Нарваэса спало крепким сном, даже не подозревая о приближении противника.

Неслышно продвигаясь вперед, воины Кортеса неожиданно наткнулись на часовых и схватили их. Одному все же удалось бежать, и он поднял тревогу. Однако солдаты Нарваэса, да и сам командир, решили, что видимо часовому в вое ветра и шуме деревьев почудились человеческие шаги. Не станет же Кортес темной ночью да в такую непогоду переправляться через бушующую реку!

Кортес же, уверенный, что убежавший часовой поднял тревогу, дал приказ своему отряду быстрее продвигаться вперед, но, вступив в город, они, к своему удивлению, не обнаружили там никаких признаков жизни. Шум бури по-прежнему заглушал стук торопливых шагов.

Вскоре, однако, отряд был замечен и весть о его прибытии дошла до Нарваэса. Тут же заиграли трубы, всадники вскочили на лошадей, артиллеристы бросились к своим орудиям. Но воины Кортеса уже достигли лагеря противника. Артиллерия Нарваэса открыла по ним огонь, но ядра, посланные второпях, пролетели над головами нападающих, не задев почти никого из них.

Действуя своими длинными копьями, люди Кортеса быстро захватили пушки; другой отряд, во главе с Сандовалем, поднялся по лестнице в храм, где засели главные силы Нарваэса. Атакующих встретил град пуль и стрел, которые однако в ночной темноте не достигли своей цели. Нападающие вмиг оказались наверху и вступили с врагом в рукопашный бой. Здесь сразу же выявилось преимущество длинных копий Кортеса. Нарваэс дрался отчаянно, но вскоре ему острием копья выкололи левый глаз.

Раненого командира, который не мог больше сражаться и только кричал, изнемогая от боли, его люди отнесли в одно из помещений храма и стойко защищали вход в него. Тогда солдаты Кортеса подожгли соломенную крышу храма и, огонь выгнал защитников наружу. Нападающие бросились к Нарваэсу, стащили его по лестнице вниз и заковали в цепи. Солдаты, видя, какая судьба постигла их командира, побросали оружие.

Тем временем Кортес разбил отряд всадников, тщетно пытавшихся прорваться сквозь густой лес длинных копий. Затем капитан-генерал приказал нацелить захваченные пушки на два других храма, в которых находились люди Нарваэса, отказавшиеся сдаться. После первого же залпа гарнизон Нарваэса полностью капитулировал.

Берналь Диас рассказывает, что Кортесу якобы очень помогли светящиеся жуки – кокайос, которые в ту ночь стаями летали над полем боя (эти жуки излучают столь яркий фосфоресцирующий свет, что при нем можно даже читать). Испуганные солдаты Нарваэса, увидев эти трепетные огоньки, приняли их за тлеющие фитили мушкетов и орудий и решили, что окружены огромным войском, которое сейчас откроет по ним жестокий огонь.

При свете утренней зари неравенство сил противников стало очевидным. Солдаты Нарваэса, увидев горстку оборванцев, победивших благодаря внезапной атаке, не могли скрыть своего разочарования, стыда и гнева.

Сдались и всадники, посланные Нарваэсом навстречу Кортесу. Капитан-генералу удалось также без борьбы захватить каравеллы. Чтобы никто не смог вернуться на Кубу и сообщить о случившемся Веласкесу, он приказал снять с них паруса, оснастку, компасы и рули.