Литмир - Электронная Библиотека
Кот ушел, а улыбка осталась - i_001.jpg

Георгий Николаевич Данелия

Кот ушел, а улыбка осталась

– А не могли бы вы появляться и исчезать не так внезапно? А то у меня голова идет кругом.

– Хорошо, – сказал Кот и исчез, на этот раз очень медленно: первым исчез кончик его хвоста, а последней – улыбка; она долго еще парила в воздухе, когда все остальное уже пропало.

«Ну и ну! – подумала Алиса. – Видала я котов без улыбок, но улыбка без кота! Такого я в жизни еще не встречала!»

Льюис Кэрролл. «Алиса в стране чудес»

Признание

Эту книгу я посвящаю другу моему Юрию Росту

Первую книгу, «Безбилетный пассажир», мне помогала написать Татьяна Кравченко (писательница). Вторую, «Тостуемый пьет до дна», и третью «Кот ушел, а улыбка осталась», – Елена Машкова-Сулакадзе (моя ученица, кинорежиссер).

Я им очень благодарен за это!

Вместо предисловия

Город Нью-Йорк. Утро после банкета. В кармане ни цента.

Пошел гулять. Навстречу мужик. Когда поравнялись, мужик спросил:

– Мистер, ай эм алкоголик. Кен ю хэлп ми?

– Икскюз ми, сэр, ай эм алкоголик ту, – ответил я.

БРОНЯ КРЕПКА

2012 год, февраль. Сидим в мастерской: Эдик Беляев (режиссер), Саша Храмцов (художник), Слава Бойков (монтажер) и я. Работаем над раскадровкой эпизода «Бункер Пж», анимационного фильма «Ку! Кин-дза-дза». Вошел мужчина. Высокий. Солидный. С осанкой военного. В темном драповом пальто с каракулевым воротником, в каракулевой шапке пирожком. В руке портфель, в другой небольшой фиолетовый потертый чемоданчик. Гость опустил тяжелый портфель на пол, чемоданчик положил на стол. Снял пальто, шапку, повесил на вешалку. Одернул пиджак.

– Разрешите представиться. Чурин, Александр Петрович, журнал «Броня», я вам звонил.

– Слушаю вас.

– Минуту терпения. Сейчас приступим.

Чурин открыл чемоданчик, это оказался патефон. Достал из портфеля пластинку в футляре, поставил ее на диск патефона. Пустой футляр от пластинки с названием «Военные марши» прислонил к компьютеру. Вставил в паз ручку, завел патефон. Проверил иголку, поставил мембрану на пластинку. Зазвучал марш «Броня крепка и танки наши быстры». Чурин достал из портфеля иконку Божией Матери, поставил на полку за мной. Вынул из портфеля бронзовый подсвечник и свечку. Подсвечник поставил на стол. Свечку вставил в подсвечник. Щелкнул зажигалкой. Извлек из портфеля толстую книгу с названием «История духовых инструментов» и фотографию генерал-майора в золоченой рамке. Их он тоже приспособил на полку. Вынул из портфеля фотоаппарат «Зенит». Отошел к стенке, нацелил фотоаппарат на меня.

– Георгий Николаевич, руки на колени положите. Чуть прямее сядьте. Смотрите в объектив. Так, хорошо. Молодой человек, держи, – он протянул фотоаппарат Эдику Беляеву. – Встань на мое место, сюда смотришь, сюда нажимаешь, больше ничего не трогаешь.

Чурин встал рядом со мной, положил руку мне на плечо, как это делали наши предки на старых фотографиях.

– Готов?

– Готов.

– Все вошло?

– Все.

– Улыбаемся. Снимай.

Эдик щелкнул.

– Порядок?

– Порядок.

– Генерала я не перекрывал?

– Какого генерала?

– Прокофьева, Андрея Варфоломеевича, – показал на фотографию в рамке.

– Плечом, чуть-чуть.

– Отставить! Сделаем так. – Чурин взял фотографию генерала и дал мне в руки, – держите, Георгий Николаевич. Прямо перед собой. Чуть-чуть повыше. Хорош. Улыбаемся. Снимаем.

– Вы книгу перекрываете.

– Хрен с ней, с книгой! Ты не отвлекайся, фотографируй!

Потом Чурин попросил Эдика щелкнуть меня одного с фотографией в руках. Потом сам сел на мое место, но фотографию в руки не взял, а поставил рядом с иконой на полку. Потом попросил сфотографировать только генерала с иконой. Потом остановил патефон, пластинку вложил в футляр, отложил в сторону, затушил свечи, аккуратно собрал все в портфель. А пластинку «Военные марши» вручил мне:

– Прочитайте, что тут написано.

Я прочитал: «Создателю фильма “Я шагаю по Москве”, режиссеру Георгию Данелия на добрую память. С искренним уважением и наилучшими пожеланиями, от коллектива журнала «Броня», ко Дню метростроевца».

Чурин оделся, обещал прислать журнал с фотографиями, пожал мне руку (его рукопожатие было крепким), забрал портфель, патефон и удалился.

– Коллеги, – обратился я к соратникам, – вы это тоже видели или у меня галлюцинации?

– Тоже видели.

– Запомнили?

– Запомнили.

– Если я когда-нибудь это опишу, подтвердите, что все так и было?

– Подтвердим. А вы будете писать третью книгу?

– Если этот фильм закончим когда-нибудь.

Между прочим. Над фильмом «Ку! Кин-дза-дза» мы работали семь лет. Фильм шел очень трудно.

Отмечание окончания

Фильм вчера закончили и отметили это. Сегодня проснулся, голова не болит, не тошнит. Обидно. Когда снимаешь фильм, как будто бежишь стометровку. Не хватает времени, каждая секунда дорога: придумать, решить, сделать. Иногда работа в три смены. Перезапись, озвучание, монтаж. Когда фильм закончен, просыпаешься – как будто с разбега в стену врезался. Пустота! Не о чем думать.

До 86 года смягчало удар отмечание окончания. После банкета просыпаешься утром, голова болит, тошнит, решаешь, что лучше: принять пирамидон (лекарство от головной боли) или пойти выпить пиво? Есть о чем думать.

А в 86 году я бросил пить (закодировался), и «Ку! Кин-дза-дза» – пятый фильм, после «отмечания-окончания» которого просыпаться не хочется. Просыпаешься, голова ясная, состояние рабочее, вскакиваешь, чтобы принять душ и привести себя в порядок. А зачем?!

«Голова моя пуста, как пустынные места,
я куда-то улетаю, словно дерево с листа…»
Геннадий Шпаликов

После фильма «Фортуна» меня спасало то, что я писал книги «Безбилетный пассажир» и «Тостуемый пьет до дна». И сейчас зачем изобретать велосипед? Надо заставить себя написать еще одну книгу. Но о чем в ней рассказывать? Все интересное я уже написал. А записки старика, который бросил пить, курить и любить, читать весьма скучно. Хотя так же я думал перед тем, как принялся писать книгу «Тостуемый пьет до дна». И тогда я тоже боялся, что она будет намного хуже первой и что мои друзья, когда прочтут ее, скажут: «Надо было ему вовремя остановиться. Жалко старика». Но вторая как-то проскочила. Может, и эта проскочит? Что ж, попробуем.

Для тех, кто не читал те две книги, расскажу коротко, что в них было.

Родился я в Тбилиси. Через год меня привезли в Москву, где и живу по сей день. Когда я окончил среднюю школу, отец сказал, что надо отдать меня во ВГИК. «Почему во ВГИК?» – удивилась мама. «А куда его девать, такого дурака», – объяснил отец. Во ВГИК я не пошел. Окончил Архитектурный, потом режиссерские курсы при «Мосфильме», стал кинорежиссером и с мокрой задницей и вставными зубами в кармане ездил на лимузине с советским флагом получать чужого «Оскара». Если не читали, то ничего и не потеряли. Эту тоже можно не читать, хотя… тогда вы никогда не узнаете, при каких обстоятельствах первый президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев увидел меня без штанов.

Итак, в тех двух книгах я рассказал, как снимал двенадцать фильмов: «Тоже люди», «Сережа», «Путь к причалу», «Я шагаю по Москве», «33», «Не горюй!», «Совсем пропащий», «Афоня», «Мимино», «Осенний марафон», «Слезы капали», «Кин-дза-дза!». Осталось пять: «Паспорт», «Настя», «Орел и решка», «Фортуна», «Ку! Кин-дза-дза».

Итак, идем по порядку.

Два грузина с умными глазами

(Фрагмент киносценария)

Коридор венского аэропорта (день).

1
{"b":"239633","o":1}