ЧАСТЬ II
1
Письма Лилиан Кабики и Миранды Монше:
Нанда, привет! Как твоя учеба? Как поживает мой универ? Что там нового?
Как Джек?
Как же мне не хватает наших разговоров ни о чем и обо всем, Нанда! С тех пор, как я продолжила второй год учебы, перейдя на заочное обучение, мир словно перевернулся для меня. Нету больше этих восьмиминутных походов в университет по той извилистой дорожке, я еще умудрялась путаться и уходить в степи и леса первые три месяца, о Боже, как вспомню себя, только что поступившую туда. Теряться на одной и той же дороге три месяца подряд, это только со мной такое могло произойти, у меня же пространственный дебилизм. Мне больше не нужно вставать в полседьмого каждое утро, больше не нужно читать до четырех утра, трястись на семинарах и зачетах, но как же мне всего этого теперь не хватает. Особенно не хватает профессора Стивенсона с его эксцентричными лекциями и лирическими отступлениями на тему «Я бы тоже стал великим режиссером, если бы не отдал свой шанс тогда еще молодому Оливеру Стоуну». Помнишь, как мы с тобой готовились к истории кинематографа? Ты зубрила один учебник, а я другой, потом мы садились друг к другу лицом и начинали пересказывать своими словами все, что поняли. Я все помню, как будто это было вчера, а с тех пор прошел год, целый год. Помню, как ты боялась Джека, когда он только начал подкатывать к тебе, как ты мне потом в деталях рассказывала, во что он был одет, как он пах, ты даже различала запах духов, которые он менял каждый день. На третий месяц ты сдалась и стала потихоньку ухаживать за собой, хотя еще не сказала ему «да», вот тогда-то я поняла, что он тебя получил. Ну, ты, конечно же, отпиралась, говорила, что стала следить за собой, потому что надо брать пример с красивых девченок нашего потока, но мы то с Тони понимали, что хитрюга Джек выиграл, а ты этого просто еще не осознала. Какие мы были молодые и зеленые. Я так пишу, как будто с тех пор прошло целых 20 лет, однако у меня именно такое впечатление.
С тех пор, как вышел фильм, и мы с Тони разъехались на каникулы по своим странам, много чего поменялось и произошло. Тони сейчас работает с его любимым режиссёром Дэвидом Дондэ, ты, наверное, помнишь, как он сходил с ума по его фильмам, когда мы тусовали с тобой вместе, сколько ни помню Альвареса, он постоянно включал картины Дондэ и гонял их дни и ночи напролет. Несколько месяцев назад ему выпал шанс поработать в качестве ассистента Дэвида на съемках его какой-то новой картины, название которой такая тайна, что вонючка Тони не говорит его даже мне! Так и работает до сих пор, недавно в качестве второго проекта пустил собственный фильм, его второй по счету, сценарий написал он сам, но сказал, что это не значит, что он от меня больше не ждет сценариев. Теперь Тони хочет бахнуть со мной дикую комедию про какую-нибудь сумасшедшую свадьбу в деревне. В общем, заказ сеньора Альвареса сделан, а мне не остается ничего другого, как принять его и начать работать над этим. Сейчас он с семьей в Косладе, съемки фильма Дондэ закончились несколько дней назад, он останется на неделю с родителями, затем снова отправиться в США продолжать съемки своего фильма.
Я тоже дома, сестра и мама почти не бывают в квартире. Сестра вечно где-то с кем-то гуляет, мама тоже кого-то нашла. Папа живет от нас отдельно, недавно ездила к нему. У него там на примете тоже какая-то женщина, но он пока мне ничего не говорит, хоть я и обещала, что не расскажу ничего маме. Хорошо, что он не спрашивает про мать, а то я бы не смогла соврать, ты же знаешь меня, я не умею врать, я бы сказала, что она, конечно же, одна, и тут же раскраснелась бы. Я всегда краснею, когда вру, когда нагло вру, становлюсь багровой.
Мама и правда с кем-то, Мири, правда я не поняла с кем. По ее словам, а говорит она про него мало, больше говорит непосредственно с ним (по телефону), так вот по ее словам он младше нее на 20 лет. Я так и не поняла национальность этого парня, но она говорила с ним на нашем родном языке, наверное, он из нашего города. Она разговаривает с ним, когда я захожу в квартиру, она продолжает разговаривать, когда я выхожу на улицу, она не слезает с провода, когда я прихожу обратно домой. Это какое-то наваждение, Нанда, нельзя так влюбляться. Да это даже не влюбленность, она втрескалась, не знаю, какие чувства на обратном конце провода, но моя мать просто места себе не находит, когда проходит больше двух часов без разговоров с таинственным мистером Х. Я как-то попыталась объяснить ей, что это немножко неправильно, уж тем более в ее то возрасте, но она быстро поставила меня на место, обозвав ханжой, и удивившись, как я могу писать сценарии, являясь черствым сухарем. После этого я перестала что-либо ей говорить, ты же знаешь, я люблю свою маму, но боюсь ее до смерти; когда матушка взрывается, лучше держаться от нее подальше. Просто меня немного напрягает возраст ее Ромео и наличие только телефонных разговоров. На свидание ее пригласить не судьба, или он настолько тупой, что не додумался до этого? Они уже несколько месяцев треплются по телефону ни о чем, может быть, пора бы уже и вживую друг друга увидеть, раз уж на то пошло? Пыталась поговорить об этом с сестрой, но эта малолетка тоже сразу поставила меня на место, сказав, что я тупая балаболка и ничего не понимаю в отношениях, напоследок посоветовала мне завести парня, чтобы я поумнела, и чтобы у меня таки появился секс. Она считает, что я агрессивна ( я агрессивна, разве?!) из-за отсутствия секса в моей жизни. Также моя маленькая пизденка выдвинула теорию о том, что я подсознательно завидую матери и пытаюсь помешать ее отношениям. «Если секс намечается у мамы, а не у тебя, не стоит рвать и метать из-за этого молнии, Лили» - ее слова. Ну как тебе? Я действительно из лучших побуждений пытаюсь поговорить с мамой, я ведь волнуюсь за нее, ты же знаешь этих современных альфонсов, хотя опять-таки, моя мама – не богачка, чтобы что-то с нее иметь, может он ее видел один раз, и ему понравилась ее внешность? Ведь моя мама –очень красивая женщина, я это понимаю. Может, он просто хочет одноразовый секс и добивается его долбаный месяц подряд, разводя ее по телефону? Я не знаю, Мири, это все так сложно, если честно, особенно для меня, потому что я ни хрена не понимаю в отношениях, мне так обидно, была б я сучкой со стажем в этом деле, я бы сразу все пронюхала, но я чиста, как простынь монаха. Хотя, даже если бы я была опытной, что бы я ей сказала? Да мне бы рта открыть не дали.
Папа со своей таинственной особой, мама со своей телефонной любовью, сестра с просто другом, которого тщательно скрывает под видом многочисленных подружек и я. Вот и все. У всех кто-то есть, у всех свои секреты, одна я открыта, как белый альбом двоечника без фантазии. И никто не впускает меня в свои тайные, одно дело, если бы это были другие люди, я бы поняла, но это члены моей семьи, я же им не чужой человек. Одна ты, Мири, пишешь мне, что у тебя и как. Пиши и дальше, пожалуйста, я тут с ума схожу одна, без универа, без сплетен, никогда бы не подумала, что буду скучать по таким плохим вещам, мне даже не хватает вонючих комментариев твоего Джека по поводу нас с Тони и других испанцев. Я гоняю сериалы по каким-то левым каналам, жру тоннами мороженое, которое оптом закупаю в ближайшем магазине, сплю до двух, как хомяк и покупаю одежду на два размера больше, потому что тихо набираю вес. Ну да мне пофиг, мне было как-то не очень приятно весить 43 кг при росте 162 см, когда мы снимали с Тони Мэнолито.
Жду твоего письма, пусть оно разбудит мое сонное царство и позабавит меня подробностями из жизни нашего универа.
Целую тебя, Нанда, передай привет всем нашим девочкам и Этьену, Джеку привет не передавай!
