На самом деле нехватка мужчин в Слезах олицетворяет необыкновенную демографическую проблему России, особенно на севере и западе европейской части страны. Во время моих посещений средняя продолжительность жизни мужчины в России составляла 59 лет — намного ниже, чем в Западной Европе и многих развивающихся странах. Для женщин она составляла 70 лет. Перепись 2010 года подтверждает уменьшение количества населения. Его совокупное количество составляет 142,9 миллиона, на 1,6 % меньше, чем в 2002 году. 76,7 миллиона женщин и лишь 66,2 миллиона мужчин. В 2010 году продолжительность жизни мужчин возрастает до 63 лет, женщин — до 74 лет, согласно официальной статистике. В большинстве европейских стран количество населения также сокращается. Но в России сокращение быстрее, чем в ЕС, и оно неравномерно.

Несмотря на экономический бум, основанный на богатых природных ресурсах страны, многие из более 30 миллионов российских пенсионеров живут в нищете. Средние пенсии составляют 3000 рублей (65 фунтов) в месяц. В то время как европейские пенсионеры наслаждаются хорошей жизнью, на улицах Москвы и Санкт-Петербурга можно увидеть, как российские пенсионеры, пытаясь получить дополнительный доход, продают огурцы, женские свитера или шерстяные носки. Большинство продавцов — женщины. Россияне привыкли жить в условиях кризиса: многие из них, чтобы выжить, выращивают овощи на маленьких огородах, а другим помогают близкие родственники и друзья. Однако не все имеют родственников и друзей.

…В Слезах ни для кого не тайна, почему исчезли мужчины. Дело в алкоголизме — вездесущем сельском явлении. Другие социальные факторы, конечно, также привели к этому: плохая система здравоохранения, курение, безработица и слабое здоровье многих российских пенсионеров, которые воевали с немцами. Ольга рассказывает мне, что ее муж был ранен в ногу. Но в итоге мужчины в Слезах спиваются: «Мой муж пьянствовал на протяжении всей нашей супружеской жизни, — говорит Ольга, стоя на своем дворе. — Все мужчины в деревне были пьяницами. Сейчас все они умерли, и больше никто не пьет». Ольга живет на военную пенсию мужа — 5000 рублей (чуть больше, чем 100 фунтов) в месяц. «Я такая одинокая», — говорит она мне.

В соседнем селе Велье, неподалеку от заброшенного советского колхоза в Слезах, местные жители рассказывают то же самое. «Пьянка — это огромная проблема здесь. Это — ужасная проблема для села. Это — кошмар, — говорит 79-летняя Зинаида Ивановна. — Здешние мужчины пропивают свои пенсии, только их получив. Они продают все, что имеют, чтобы купить водку. Они пьют все — самогон и даже жидкость для мытья окон». В Велье есть церковь, школа и сельский магазин, где продавщица подсчитывает стоимость моего обеда — пакет фруктового сока и булочка. Здесь есть маленький музей, где хранятся документы по местной истории сельского хозяйства и модель исчезнувшего монастыря. Пушкин жил в 20 милях отсюда. Летом туристы из Санкт-Петербурга минуют серпантинную дорогу на пути к его сельской усадьбе, порой останавливаясь, чтобы собрать цветы.

В Слезах все мужчины похоронены на сельском кладбище. Это живописное место, расположенное выше, по дороге к березовому лесу, который возвышается над замерзшим озером. Здесь я нахожу могилу мужа Тамары — Александра Степановича. Он умер в 2004 году.

На сельской площади мне таки удается найти мужчину — пенсионера в большой черной русской меховой шапке. В свои 79 он — старейший житель мужского пола. Как это он до сих пор жив? «Я пью только молоко, — шутит он. — Остальные пьют водку». Он добавляет: «Взгляните на меня. Я выгляжу на его возраст», — указывает он на мужчину за 40, который только что появился в магазине и уже под вечер едва стоит на ногах.

В конце 1980-х продолжительность жизни возросла после того, как Горбачев начал успешную кампанию против чрезмерного употребления алкоголя. В 1990-х, при, мягко говоря, менее трезвом Ельцине, показатель резко снизился. Несмотря на предельное улучшение, российские мужчины продолжают умирать раньше, чем достигают старости. В среднем они употребляют бутылку водки в день. Около 30 % смертей среди мужчин связаны с алкоголем.

Специалисты указывают на то, что жизнь в России труднее, чем где-либо. «В 1990-х продолжительность жизни мужчин резко снизилась. За последние 10 лет она была более-менее стабильной. На многих тропических островах продолжительность жизни выше, чем в России. На острове — хорошая экология, много рыбы и спокойная жизнь», — говорит Андрей Трейвиш, старший преподаватель географии в Московском государственном университете.

Разумеется, феномен сел, в которых живут только женщины, связан с депопуляцией сельской местности России. Эта тенденция оживилась в конце советской эпохи и ускорилась в 1990-х, когда многие колхозы обанкротились. В 1926 году 77 миллионов русских проживали в сельской местности. Сейчас эта цифра составляет менее 38 миллионов. Молодые и амбициозные бегут в города, оставляя старых, немощных и пьяниц. Нынешняя Россия — это преимущественно урбанизованное общество, почти три четверти населения которого живет в маленьких и больших городах. Зато страна в настоящее время имеет 13 000 деревень, в которых после смерти последних Ольг и Тамар уже никто не живет.

Кремль периодически обещает большие суммы на возрождение сельской России, к примеру, в 2008 году пообещали 2 миллиарда фунтов. Но демографы сомневаются, что дотации направят в противоположном направлении миграционное движение из сел в города, которое превращает огромные части России в пустыню. Российские чиновники признают масштаб проблемы. Несмотря на официальные попытки повысить продолжительность жизни до 75 лет к 2020 году, в настоящее время население России ежегодно уменьшается.

…Когда я оставляю Слезы, меня поражает, что женщины кажутся довольными своей скромной жизнью. Они говорят, что их пенсии маленькие, но их хватает. Тамара и Александра, обе голосовали за партию Путина «Единая Россия» во время парламентских выборов 2007 года. Они заявляют, что благодарны Путину за реформы, к которым относится предоставление им ежегодно 1000 рублей в виде дров, хотя Ольга признается, что не вполне уверена, что знает, кто такой Путин. Кажется, что до этих зон изоляции даже наиболее навязчивая вездесущая кремлевская телевизионная пропаганда не может добраться.

Женщины вспоминают советские времена как золотой век: «После войны здесь было так много людей. Каждая семья имела трех или четырех детей. Работать было трудно. Нам приходилось вести посевные работы и собирать урожай вручную. Жить было тяжело. Но постепенно дела улучшились, — говорит Тамара. — Лучше всего было в 70-х и начале 80-х. Ни за что не надо было платить. Образование и медицина были бесплатными. И потом все пошло наперекосяк. В какой-то момент все уехали».

Тамара дает мне яблоки из своего сада и показывает нам флигель, в котором она держит кур. Она показывает на сухие и мрачные поля и на разрушающиеся строения. «Остались только мы. Сюда уже никогда не приедут люди, поэтому это село обречено. Теперь мы тут только сидим и ждем смерти».

За четыре года, проведенные в Москве, я меньше, чем мне хотелось бы, рассказывал о социальных проблемах страны и о непреодолимом разрыве между теми, кто имеет все, и теми, кто не имеет ничего. Пропасть, отделяющая богатых от бедных в России, больше, чем в любой другой стране, где мне приходилось работать иностранным журналистом, включая Индию, где я жил в 2000–2003 годах, и другие бедные страны Южной Азии.

В 2009 году Россия догоняет Саудовскую Аравию как крупнейшего в мире экспортера нефти; она уже является крупнейшим экспортером природного газа и обеспечивает четвертую часть газовых потребностей ЕС. В том же году официальные цифры указывают, что шесть миллионов российских семей скатываются за черту бедности — когда доход взрослого человека составляет меньше 5497 рублей или 155 фунтов. А успехи в преодолении бедности, достигнутые на протяжении 2000–2008 годов, сведены на нет. Существуют значительные региональные различия в размере доходов. Элита, проживающая в Москве и Санкт-Петербурге, и те, кто живет в полуразрушенных селах и промышленных городках с одной фабрикой, живут в очень разных мирах.