Джим заковылял к ним, опираясь на толстую кривую палку. К восьмидесяти годам старик стал слаб и зрение его ухудшилось, однако он еще много времени проводил в седле. Как и многие мужчины племени на-вахо, Джим внешне был похож на перевернутую грушу: бочкообразная грудь, узкие бедра, тощие ноги – однако он всегда выделялся среди соплеменников. Индейцы уважали его как шамана, белые – за умение тренировать чистокровных лошадей. Со всей страны в Се-дону прилетали конезаводчики советоваться с Джимом Кри.

Чтобы Джим чувствовал себя непринужденнее, Келли приветствовала его на языке навахо.

В отличие от Умы Джим смотрел Логану прямо в глаза. Проковыляв к деннику, старый индеец остановился перед Логаном.

– Ты вернулся домой. Призрак вернулся.

– Призрак, – насмешливо повторил Вуди, ласкавший жеребенка. – Полно, Джим, давай обойдемся без твоих шаманских штучек. Это просто Логан. Ты же помнишь, как искал его, не так ли?

Морщинистая ладонь Джима опустилась к поясу. Между серебряными раковинами, усыпанными бирюзой, висел кожаный мешочек с обязательным флакончиком с пыльцой, священными перьями, парой кристаллов и маленькими камешками – атрибутами шаманского ремесла.

– Я помню, – сказал Джим. – Я помню.

– Когда ты потерялся, Логан, Джим искал тебя.

– Я хотел вызвать полицию, но Бенсон был против. Я поскакал на поиски.

– Когда Бенсон связался со мной, я велел ему вызвать шерифа, – сказал Вуди.

– В конце концов меня нашел компьютер. – Логан казался беспечным, но его голос прозвучал жестко.

Джим, прихрамывая, вошел в денник.

– Удар Молнии плохо ест. Я спою ему.

– Навахо лечат лошадей пением молитв, – пояснила Келли Логану.

– Не будем ему мешать, – предложил Вуди. – Вернемся в дом и выпьем перед ужином.

Келли решила воспользоваться моментом и поговорить со стариком.

– Идите, я догоню вас. Хочу поговорить с Джимом – собираю материал для статьи об индейских молитвах.

Джим осторожно прислонил палку к стене и повесил черную шляпу на крючок, где висела скребница.

– Что ты хочешь узнать, Келли Тейлор? Очень проницательный человек. Он понял, что ей нужна информация не о молитвах.

– Мне интересно, были ли вы в конюшне в тот день, когда Логан поехал кататься на пони.

Джим вынул из мешочка орлиное перо и положил его на челку жеребенка.

– Я был здесь.

Сжатый ответ и никакой дополнительной информации. Как и Уму, Джима учили увиливать, но не лгать.

– В тот день, когда Логан исчез, вы видели, как он уехал с близнецами?

Джим водил рукой над перышком.

– Нет, я тренировал лошадь.

Джим заговорил нараспев, почти шепотом. Келли уже хотела задать другой вопрос, но передумала. Индейцы любое вмешательство считают грубостью, а вмешиваться в молитвы шамана тем более недопустимо. Остается только надеяться, что эта молитва не из тех, чтр длятся много дней.

Через несколько минут глаза жеребенка закрылись, длинные ноги подогнулись, и он упал на соломенную подстилку. Джим нагнулся, забрал свое перо и аккуратно убрал его в мешочек; затем взял свою шляпу и палку. Прижав палец к губам, он, ковыляя, покинул денник.

Келли давно знала Джима, с тех пор, как дедушка работал в седонском комитете по связям с индейскими племенами, и обычно Джим был гораздо разговорчивее. Он не хочет лгать ей, но и не хочет ничего рассказывать.

– Когда вы поняли, что Логан пропал? – прошептала она.

– Когда за мной пришла Луз Толчиф.

– Она болела и оставалась в своей комнате, так?

– Луз – уважаемая женщина, судья племени. Это была не ее вина. – Интересно. Келяи знала про Луз только то, что она с самого рождения близнецов работала на Стэнфилдов, и никогда не встречала эту женщину. – До того дня Луз ни разу не пропустила работу, а накануне съела что-то плохое и заболела.

Он явно выгораживает Луз. Почему?

– Вы хотели вызвать полицию. Шерифом был тогда Тони Монтойя, так? – Джим кивнул утвердительно. – Почему же Бенсон не вызвал его?

– Бенсон сказал, что шериф – плохой, бесполезный мексиканец. Сказал, что я быстрее найду мальчика.

Национальные предрассудки вполне в духе Бенсо-на, но, пожалуй, не это главное. Определенно что-то странное произошло в тот день.

– Bbi тщательно искали, но не нашли никаких следов?

Джим остановился и несколько секунд внимательно смотрел на Келли усталыми глазами.

– Моя мать – из рода Тихой Воды, отец – из рода Речной Излучины. Наша история – древняя, как красные скалы Седоны. Я – шаман. Повелитель одарил своих шаманов способностью понимать болезни, распознавать ведьм и находить потерянное.

В голосе Джима звучали гордость и чувство собственного достоинства, какие Келли часто слышала в голосе дедушки, но навахо больше гордились своим народом, чем собственными достижениями: старый индеец сначала упомянул свой род, свою семью.

Джим Кри никогда бы не стал лгать, однако Келли не сомневалась: он что-то скрывает.

– Я многое видел, – продолжал старик. – Вылечил много людей. Нашел много потерянных вещей. Если бы я захотел найти Логана, я бы его нашел.

До Келли дошло не сразу.

– Подождите!

Джим молча доковылял до открытых дверей конюшни и исчез в темноте, оставив Келли в полном замешательстве.

Почему он не захотел найти Логана? Как мог оставить маленького мальчика ночью среди скал? В словах Джима не было никакого смысла.

Келли заторопилась к дому. Джим кое-что сказал ей, но о чем-то более важном он умолчал. Наверное, не стоит винить его: он предан Хейвуду и не хочет терять любимую работу.

Здравый смысл подсказывал Келли: Джим сделал бы все, что мог, лишь бы найти мальчика… если только ему не приказали что-то другое. А кого он мог бы послушаться?

В отличие от мира белых, где господствуют мужчины, в обществе навахо царит матриархат. При знакомстве индейцы сначала называют род матери и только потом род отца, а женщину-судью уважает даже такой человек, как Джим, один из лидеров своего народа.

Судя по слухам, Луз Толчиф была потрясена исчезновением Логана. Она даже бросила работу у Стэнфилдов, вернулась в свой дом около Индиан-Гарденс и никогда с тех пор не появлялась в городе.