– Например? – я ужасно жалел, что не оделся как следует. Джинсы и майка. Моя униформа. Впрочем, меня как ни одень...

– Книга, которую Амели крадет из крипты, – это фантазия автора?

– Нет, – улыбнулся я. – Вы же, наверное, читали Лавкрафта?

– К стыду моему, нет, – ответил он, глядя прямо на меня. Очаровательная манера не сводить взгляда с собеседника, но уж больно горячо мне было.

– Ну, в общем, у него есть такой повторяющийся мотив: Некрономикон, Книга, написанная безумным арабом Аль-Хорези. Книга мертвых. Книга самого ужасного колдовства. Не знаю, существует ли она в действительности, никогда не видел, но та Книга, которую крадет Амели, – это тоже легенда, хотя и более реальная. Книга Листьев. Трактат о волшебстве друидов.

– Он существует?

– По слухам – да. Опять же по слухам, один из трех экземпляров хранится в этом городе у собирателя Свена Густафссона, миллионера. Кстати, скорее всего, подлинный экземпляр всего один, остальные – копии. Только проверить это не удастся, потому что владелец его никому не показывает и упорно отрицает все слухи. Украсть подлинник невозможно, так что мы все равно никогда не узнаем, правда это или нет. Остается только надеется, что Густафссон его хранит, но не использует.

– Почему?

– Много почему. Не думаю, что эта Книга и вправду дает власть над миром, как написано в сценарии, но выучившись тому, что умели наши кельтские предки, можно натворить немало зла.

– Вы верите в это? – спросил он с любопытством, продолжая терзать меня взглядом своих электрических глаз.

– Верю, отчего нет.

– Ясно. То есть я не могу придти к этому Густафссону и просто попросить его поглядеть на книжку?

– Не думаю.

– Ну что ж, спасибо.

Он встал и улыбнулся мне впервые, показав ровные белоснежные зубы. Ну почему я такой несчастный? А ведь через недельку он придет сюда с длинноногой блондинкой, которая будет облизывать его прилюдно, чтобы продемонстрировать, какого парня она отхватила. Ну что за жизнь!

3 марта.

Ничего не происходит. Тони исчез, больше на студии не появляется. Правда, он взял мой телефон со словами, что ему еще надо будет кое-что у меня спросить. Но не позвонил. Хотя я просто трясся от ожидания. И не позвонит. А если и да, то только для того, чтобы спросить о каком-нибудь окаменелом дерьме, по которому я большой специалист. А зачем я еще нужен? Больше я никакого интереса не представляю. Только рассказывать всякие байки.

Настроение хуже некуда, даже в бар не поехал, никого не хочу. Ни видеть, ни слышать, ничего остального. Видно, здорово я на него подзапал.

***

Он продолжал двигаться вперед, хотя ему иногда казалось, что это уже потеряло всякий смысл, икра, порванная этой ужасной тварью, болела, голова раскалывалась, плечо уже онемело и только иногда, когда он останавливался, посылало вспышки адской острой боли во все тело. И даже когда он увидел в конце улицы телефон, он не обрадовался: до него были еще сотни и сотни километров, а он еще должен был стараться идти так, чтобы его приняли в полутьме в лучшем случае за пьяного, но никак не за раненого.

Когда он наконец коснулся пальцами прохладного стекла, пот уже тек по его лицу ручьями, а голове бухало так, что он ничего не слышал. Если тот, на кого он надеялся, не поможет, ему конец. Если его расчет неверен и его нельзя использовать, он покойник.

Пальцы не попадали на кнопки, но с третьего раза он справился. И услышал в трубке негромкий голос. Теперь оставалось только молиться.

5 марта, ночь.

Вот это и есть Перт. Он же Дагаз. Он же хрен знает что. Поверить не могу, что это происходит со мной.

Сегодня вечером, когда я мрачно смотрел какой-то идиотский фильм, откладывая момент залегания в постель, раздался телефонный звонок. Я взял трубку и, честно говоря, сам не знаю как, угадал в этом задыхающемся голосе чистый голос Тони.

– Стефан, – проговорил он с трудом. – Мне нужна помощь, помогите мне, мне больше не к кому обратиться.

– Что случилось? – спросил я с ужасом.

– Я здесь, – он назвал мне улицу, не так уж далеко от меня. – Я ранен. Я не могу обратиться в полицию, пожалуйста, помогите мне.

И как вы думаете, что я сделал? Послал его к черту? Позвонил в полицейское управление? Правильно, вы выиграли суперигру! Я велел ему никуда не уходить и тут же кинулся вон из дома. Вот такой я идиот.

Он никуда не ушел. Он сидел возле телефонной будки, на тротуаре в тени, низко опустив голову. Рядом с его правой ногой блестела кровавая лужица. Его волосы были мокрыми от пота, а лицо серым, как пепел. Он с трудом хватал воздух ртом. Чтобы посадить его в машину, мне пришлось практически тащить его на себе. Он что-то бормотал, видно, уже теряя сознание.

Я его заволок в дом, положил на диван и сразу же разрезал на нем рубашку и вспорол ножницами ту брючину, под которой была вторая рана. Все было не так страшно. Сквозное ранение в плечо, сильный укус в икру, главное - это потеря крови и та инфекция, которую могла занести собака. Поэтому я расправился окончательно со всем, что было на нем надето, не подумайте чего, белье я оставил. Промыл обе раны. Продезинфицировал, чем смог, перевязал. Во время всей процедуры он стонал и дергался, но по-прежнему находился в полуобмороке. Потом я мокрым полотенцем обтер его лицо и грудь. Он открыл глаза, мутно посмотрел на меня.

– Спасибо, – прохрипел он.

– Не за что, – отозвался я. – Как я понимаю, никакой больницы.

– да. И никакой полиции, – он опять закрыл глаза.

– Стоп-стоп, – я похлопал его по щеке. – Еще чуть-чуть. Вам надо перейти в постель.

До постели он доковылял с мой помощью. Я принес ему горячего вина с сахаром, он выпил его двумя глотками и наконец отрубился полностью. Видно, давно об этом мечтал.

Теперь я просто не знаю, что делать. Во время возни с ним мне даже в голову не приходило, что я мог бы отказать ему в помощи. Не знаю, кто он, во что он вляпался, но я просто не могу отказать ему. Если завтра ему станет хуже, вызову Рози. Она, в конце концов, врач. Мне она не откажет.

6 марта.

Хуже ему, слава Богу, не стало. Невысокая температура, но воспаления, кажется, нет. Он все время спит. Открыл глаза один раз, часа два назад, когда я менял повязки. Ничего не сказал, я дал ему попить сладкого чаю, он выхлебал полкружки и опять уснул. И не такой серый, как вчера, бледный, конечно. Еще я в него затолкал пару таблеток антибиотиков, на всякий случай. Вечером еще дам. Вот, зашевелился, пойду к нему.

Просил пить. Температура повышается, звонить Рози или не звонить?