- Заболел...
- Почему не позвонил?
- А ты почему? Меня на скорой увезли, телефон дома остался...
- А по-другому сообщить нельзя было? Я чуть не поседел! Мама твоя звонит и спрашивает, почему ты трубку не берёшь, я звоню - не отвечаешь. Дома никого, в студии никого... я отсюда собирался в полицию идти писать заявление. Так, мне нужен телефон твоего Кости, на будущее... - тараторил Май.
- Зачем? - устало спросил я.
- Что значит "зачем"? Чтобы я тебя всегда и везде мог найти!
- Я думал, ты хочешь расстаться...
- Что, простите?! Повтори! А то мерещится всякое, - навис надо мной Май.
- Ты сказал не дергать тебя, не звонил, ключи оставил...
- Я же говорю, забыл. А не дергать меня я тебя и раньше просил, - фыркнул Май, закатив глаза.
- Ты ездил к нему! Один. В тайне! - орать у меня не получалось, но хрип вышел даже драматичнее.
Мирошенко помолчал, оторопело соображая о чём речь. Потом его глаза сузились и впились в меня, как две стальные иглы.
- Ездил. Один. Потому что я сам могу свои проблемы разрулить. Зачем мне тебя с собой было...
- Что, свидетели не нужны были? - перебил я. Май вздрогнул и поджал губы.
- Ты что, подумал, что я под него лягу? - удивлённо и зло спросил он.
- Я не знаю что думать, Май. Ты ушёл втихушку, ничего не сказал и не объявлялся две недели. В прошлый раз закончилось тем, что ты ему отсасывал!
- В прошлый раз я был глупым напуганным пацаном, который хотел спасти любимого человека. Но знаешь, я на своих ошибках учусь. А ты, похоже, нет.
- А что бы ты на моем месте подумал?
Май прикрыл глаза, выдохнул, встал и вышел. Хлопнула входная дверь. Ну и черт с ним! Я прав! Он тоже бы не обрадовался поступи я так как он. Я прав и я один. Молодец, Илья, флаг тебе и орден. Поздравляю!
В голове было туманно и тягуче. Мысли наскакивали друг на друга, путались, сплетались. Я задремал. Проснулся ближе к вечеру от какого-то звука. В квартире пахло вкусным. А ещё в квартире было... уютно. Как, если дома ты не один. Раньше так было по воскресеньям, когда мама на кухне готовила завтрак, и солнце светило в окна моей комнаты. Я открывал глаза, принюхивался, разглядывал танцующие в лучах солнца пылинки и кайфовал. Потом так было, когда появился Май.
- Проснулся? На кухню придёшь или тебе принести сюда? - у него был усталый голос.
- Что?
- Суп. Принести?
- Май?
- Ммм?
- Ты же ушёл...
- Мне надо было подышать... - Май поморщился, будто говорил о чём-то неприятном, и прислонился плечом к косяку двери. Помолчал немного, глядя в пол, пряча руки в карманах джинсов.
- С одной стороны, я дико зол на тебя. Как ты можешь быть обо мне настолько паршивого мнения? Как ты мог подумать, что я мало того что изменю тебе, так ещё и с этим чмошником? Что я поддамся на сраные угрозы?! - Май мотнул головой, показывая, что не договорил, когда я попытался возразить, и продолжил, - С другой стороны, я немного остыл и сейчас понимаю, что это всё выглядело... Херово это выглядело, признаю. Ничего скрывать я не собирался. Просто из-за одного дебила похерились сроки для итальянцев. Мне звонил Ванька в истерике, партнеры угрожали миллионной неустойкой, пришлось садиться переделывать. Это было очень срочно, вот я и ушёл, не объяснив ничего. Пожрать времени не было. А потом решил разобраться с этим козлом, раз и навсегда, потому что он допёк меня в конец. Кто знал, что ты узнаешь раньше, чем я тебе расскажу. Кстати, откуда?
- Мне Оля позвонила, пригласила нас в гости. Сказала, что видела тебя вместе с Матросом, а без меня тебе там делать, вроде, нечего...
- Ясно.
- Ты... разобрался?
- С дегенератом этим? Да, - Май включил на телефоне запись, бросил его на стол рядом с диваном и отвернулся.
"- Поправь, если я что-то путаю. Ты требуешь, чтобы я платил тебе тысячу долларов в месяц и занялся с тобой сексом, а в случае отказа готов выложить в Интернет видеозапись, на которой ты принуждаешь меня к оральному сексу, заснятую у тебя дома. Ту самую, на которой я делаю тебе минет под твои понукания и пошлые комментарии, - спокойно говорит Май. Убийственно спокойно. На заднем плане слышен искаженный видеозаписью голос юного Матросова, командующий: " Соси, пчёлка Майя. Ты же пидор, ты должен это уметь. Спасибо потом скажешь. Глубже бери... оооох, бляяя... чёткая шалава. Харе ломаться. А то расскажу ему... или лучше покажу... пусть знает, что это дырка общего пользования..."
. Чмокающие звуки и смех.
"- Ты тупой что ли? С первого раза не допёр? - наглый голос Матросова. Судя по легкому заплетанию языка, он в подпитии, - Бабки привезешь и жопу подставишь. А то ты быстро свалил тогда, я даже не успел тебе палку кинуть. Всё гадал, как это, тебя натянуть. Всю жизнь мне сломал, сссссука. И без балды, а то станешь звездой Ютуба и Одноклассников. Кто с тобой после этого работать будет?"
Послышался ржач, шуршание и грохот. За которым последовал душераздирающий вопль. Запись кончилась.
- Что ты с ним сделал? - спросил я с опаской.
- Поможешь спрятать труп? - внешне Май был спокоен, но посмотрел на меня с вызовом.
- Помогу, - совершенно серьезно сказал я. Май вздернул бровь.
А чему ты удивляешься? Я и труп помогу спрятать и сам за тебя умру и любого прикончу. Наверное, это читалось в моих глазах.
- По морде съездил и яйца отдавил. Импотентом останется. И пленку забрал, он на плёночную видеокамеру снимал. Оцифровывать побоялся, - признался Май с показным безразличием. Снова отвернулся к окну и уставился в никуда отсутствующим взглядом.
- А еще сказал, что если этот гондон от меня не отвяжется, я возьму эту пленку и запись, что ты слышал, пойду в ментуру и накатаю на него заявление об изнасиловании и шантаже. И срать мне на огласку. А когда его посадят, приеду к нему на зону и прилюдно попеняю, что нельзя насиловать маленьких мальчиков. И тогда он не жилец.
- Не так ты прост, как с виду кажешься. Я тебя почти боюсь, - восхитился я и добавил: - И люблю...
- Любишь? - переспросил Май.
- Люблю, - уверенно сказал я. Встал с дивана, пошатнувшись, подошёл к нему, обнял со спины, пробравшись рукой под его футболку, ласково поглаживая шелковистую кожу на животе, ощущая под пальцами тонкие волоски и тепло. Втягивая носом любимый запах, чувствуя грохот его сердца, слыша успокаивающееся дыхание, - Я только сейчас понял, что ни разу не говорил тебе этого.
