Внезапно его охватило беспокойство. Он понял, как долго пробыл в дремотном состоянии, с погасшим разумом, существуя лишь в воплощенных Снах Каркасиллы. Собственные мысли казались Алану чужими. Ему было трудно поверить в реальность происходящего. Волевой акт мышления напоминал мучительную разминку онемевших конечностей; даже мозг, казалось, не принадлежал всецело тому Алану Дрейку, которого он знал.

У Алана творилось что-то неладное со зрением: он как будто смотрел в обратный конец подзорной трубы. Бреккир превратился в крошечную фигурку, жестикулирующую перед микроскопическим сэром Колином. Он наблюдал за ними с отчужденным интересом, словно они были существами иной расы.

Глубоко в мозгу Алана зашевелился панический ужас, но, охваченный какой-то неземной истомой, он быстро терял осознание себя как личности. Собственное тело казалось ему чужим, беспомощным и неуклюжим. В нем поднималась волна медленного желания, не имевшего сходства с человеческими страстями. Желание зародилось в его разуме — сначала крошечное и отдаленное, но приближающееся гигантскими скачками, как Носитель Света по Тропе Богов.

Он ощущал ужасный, неутолимый голод и отчаянное одиночество. Он остался один. Он бродил в каких-то бесформенных пространствах, искал среди древних руин, дышавших мерзостью запустения. А голод все усиливался.

До Алана донесся слабый голос сэра Колина; звук показался ему неприятным. Голос раздражал его слуховые рецепторы. Он вырвался из хватких, цепких рук, чье прикосновение было отвратительным.

— Алан! Бога ради, проснись!

Но он уже проснулся — впервые проснулся по-настоящему. Это существо пыталось помешать ему вернуться в Каркасиллу. Но он должен вернуться! Лишь там он сможет утолить чудовищный голод, сжигающий его изнутри. Он должен вернуться к Носителю Света, открыть свой разум… Нет, он был Носителем Света! Алан Дрейк превратился в добровольную жертву.

— Карен! — выкрикнул чужой, рокочущий голос. — Майк, помоги мне удержать его! Он убьет…

— Отпустите его! — Напряженный, почти истерический голос Майка. — Чужой здесь, я чувствую его! Часовые не ошиблись: он пришел. Он здесь, в этой комнате!

Послышались быстрые шаги Карен, а затем ее жесткий маленький кулак с размаху врезался в челюсть Алана.

Ослепительная вспышка боли; мигающие огни. Затем целая вечность поисков на ощупь, мучительная потеря ориентации. Наконец зрение вернулось к Алану. Потрясенный и ослабевший, он увидел изменившийся мир — в том числе сэра Колина, бросившегося наперехват Бреккиру, который уже приготовился к прыжку. Дикарь грозно набычился, в его глазах горела смертельная ненависть.

Чисто инстинктивно Алан потянулся к пистолету за поясом у Карен. Разум еще не вполне вернулся к нему, но тело думало за него. Холодное прикосновение металла обожгло его ладонь. Он быстро прицелился в Бреккира, борясь с тошнотой и понимая, что первый признак слабости будет концом для него.

— Стойте! — рявкнул он.

Собственный голос показался ему странно изменившимся, но теперь он снова был собой. Наваждение исчезло. Должно быть, это каким-то образом отразилось на его лице и в глазах, поскольку Бреккир остановился. Он не понял Алана, но уловил опасность в звуке его голоса. После секундного колебания огромный дикарь пожал плечами и отступил назад. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась.

— Все в порядке, Карен? — спросил Алан, не глядя на нее. — Он не…

— Не знаю. Сэр Колин — единственный, кто может удержать его.

Майк Смит облизнул пересохшие губы.

— Это Чужой. Он был здесь. Он был тобой.

Сэр Колин выпрямился, подошел к Бреккиру и положил руку на его массивное плечо. Вождь терази что-то недовольно пробормотал. Ученый ответил ему.

— Дай мне твой пистолет, Алан, — потребовал он. — Бреккир не доверяет тебе. Теперь все в порядке, но пистолет придется отдать.

Алан протянул оружие рукояткой вперед. Бреккир выглядел удовлетворенным, но взгляд его темных глаз, обращенный на Алана, не обещал ничего хорошего.

— О-ох! — Сэр Колин провел рукой по вспотевшему лбу. — Боже милосердный! Но что случилось? Ты был…

Алан тяжело опустился на сиденье.

— Сейчас все в норме, но я не отказался бы от глотка виски.

— Сиди смирно. — Рука сэра Колина легла ему на плечо. — Дай мне рассмотреть твои глаза. Да… радужная оболочка выглядит нормально. Когда на тебя накатило, зрачки расширились и глаза стали черными, как окна в преисподнюю. Должен признать, ты меня напугал. Но кажется, я знаю, в чем дело.

— Вот как? — Алан облизнул губы. — Тогда скажите мне.

— Это был Чужой, парень. Ты очень чувствителен к этому существу — как кусок железа, обработанный магнитом. Но все пройдет… по крайней мере, я надеюсь на это.

Алан потер слезящиеся глаза.

— Это похоже на одержимость дьяволом, — пробормотал он.

— Так оно и есть. Стало быть, ты должен бороться с ним. Чужой смог овладеть твоим разумом на расстоянии, однако ты одолел его в Каркасилле.

— От души надеюсь, что это не повторится, — вздохнул Алан. — Что хуже всего, я… мне это нравилось! Я потерял всякое ощущение своей личности. Мне даже показалось… — Его зубы сверкнули в странном оскале. — Нет, давайте не будем говорить об этом сейчас.

Сэр Колин пристально посмотрел на него и кивнул:

— Хорошо, но Бреккир вряд ли будет тебе доверять.

При звуках своего имени вождь терази нахмурился и что-то пробормотал. Ученый кивнул; его лицо было серьезным.

— Бреккир боится тебя, парень. Вернее, он боится, что ты попадешь под контроль Чужого. Это все равно что заполучить вражеского шпиона в своем стане. Тебе лучше держаться поближе ко мне. Я обещал Бреккиру, что буду присматривать за тобой.

Снаружи послышались крики. Бреккир что-то сказал сэру Колину и торопливо вышел наружу.

— Нам тоже нужно идти, — сказал ученый, повернувшись к остальным. — Как обычно, новые неприятности. Но тебе повезло, Алан; по крайней мере, Бреккир на время забудет о тебе.

Они шли через селение терази, где дикари в кожаных лохмотьях отшатывались при виде Алана и плевали ему вслед. Очевидно, слухи уже успели распространиться. Гонги молчали, хотя это было слабым утешением. Чужой ушел — на время и с определенными намерениями. Вскоре им предстояло узнать, какую цель он преследовал.

Сэр Колин привел их вслед за Бреккиром к основанию огромной наклонной башни из темно-зеленого пластика. Они вошли внутрь. Спиральная лестница круто шла вверх; миновав несколько витков, они оказались в куполообразной комнате высоко над ложем пещеры. Часть круглой стены была украшена чем-то вроде лепного фриза, разделенного на широкие прямоугольники молочно-белого стекла. Под каждым из этих экранов располагались приборные панели. Большинство экранов, по-видимому, давно не работало, но на том, перед которым остановился Бреккир, было изображение.

Изображение Эвайи!

Алан подошел ближе и присмотрелся. Он наблюдал за сценой сверху и немного со стороны. Экран наполнился движением — мужчины и женщины Каркасиллы проплывали по Тропе Богов. Их лица горели фанатическим возбуждением, и Эвайя возглавляла их; ее чудесные серебристые волосы струились в воздушном потоке, на лице застыло выражение слепой одержимости.

— Телекамера находится в коридоре, — пояснил сэр Колин. — Это контрольный центр, Алан. Он связан с тысячами камер, установленных в пещерах и на поверхности земли. Разумеется, многие из них больше не работают. Смотри!

Бреккир включил новый экран, на котором появилось изображение Тропы Богов, пустой и безлюдной. Но вдалеке уже было заметно какое-то движение. Вскоре оно превратилось в колыхание газовых одежд, мельтешение бледных лиц. А впереди, облаченная в свет и тьму, гигантскими скачками мчалась фигура, чьи очертания казались нечеткими и размытыми. Каркасиллианцев возглавлял их бог, Носитель Света.

Алан содрогнулся. Плечи Бреккира, стоявшего рядом с ним, конвульсивно напряглись. Майк Смит издал хриплый, утробный звук, похожий на стон.